Месть некроманта

Офф: Это Клёри-то высок? Ему тринадцать с половиной, но выглядит он значительно младше. Лет эдак на 10. Так что они одного роста +/- пару сантиметров.

Когда перед ним внезапно возник странный силуэт, а потом блеснула сталь, Тёх испугался, левая рука рефлекторно дернулась к поясу (в правой был хлеб). Но увидев, что смуглый незнакомец почти того же роста, что и он сам, так же быстро успокоился. 

"Эй, я не хочу зла. -- миролюбиво сказал Тёх, решив не обращать внимания на злую интонацию в каком-то языке кого-то в темноте. Разломив хлеб пополам, он протянул половину от полбуханки -- будешь?"

"Интересно, кто это? Алых глаз ни разу не встречал. Слышал байки, правда, что звери иногда рождаются с белой шерстью и красными глазами. Но мальчик (или карлик? Ох, гоблины меня защекотай, ничего не видно!), он же совсем смуглый, почти сливается с мраком вокруг..."

"Я -- Тёхленг" -- сказал Тёх, хлопнув себя по груди. После чего показал на него раскрытой ладонью -- "А ты?"

"Папа, помню, рассказывал про интересный обычай. Незнакомцу предлагали хлеб и он делил его на части. И одну из частей отдавал кому-либо из хозяев дома. Отдавая половину, он причислял себя равным тому, кому дал. Становился ему братом по хлебу. Отдавая бОльшую часть -- становился сыном, меньшую -- отцом, но это уже попахивало неуважением. Только после соблюдения этого ритуала гость мог чувствовать себя в безопасности. Забавно, сегодня я гость у себя дома получаюсь!"

офф: а для моего персонажа все высокие. В нем и полутора метров не наберется) Что же касается возраста, то это точка зрения опять же моего персонажа. Он бОльшую часть жизни в Подземье провел, там немного иные мерки.

Эльфенок растерянно глядел на половину буханки, протянутую ему, - че ты тут шаришься, а?
Недовие сквозило в каждом жесте Зилхара, и он это нисколько не скрывал, поджав уши. Он только и смог выделить среди непонятной речи незнакомца то, что его Тёхленгом зовут. Странное это было для эльфийского уха имя, очень странное.
- Я, - мальчишка показал на себя, - не хочу, - изобразил руками крест, - убивать тя, - эльфенок ткнул кинжалом в сторону незнакомца, а затем провел им себе по горлу.
- Но вали отсюда, пока я те задницу не надрал, соломенная ты башка! - Зилхар красочно комментировал свою речь жестами. Не исключал, конечно, он, что странный незнакомец его неправильно поймет, поэтому из боевой стойки не выходил.
- Ну, че встал? Кше отседова! - прорычал юный дроу на этот раз злее, не обращяя внимания на хлеб, протянутый ему. Не верил он в чистое милосердие, не верил в бескорыстие, тем более, по отношению к таким, как он. Эльфенок сделал шаг вперед, но боль снова вспыхнула в боку. Зилхар охнул и выронил из ладони оружие. Боль скрутила его, но эльфенок продолжал пытаться выглядеть сколь можно боле воинственным.

Незнакомец все больше горячился и проявлял враждебность. У Тёха же возникло ощущение, будто они играют. То в жестовую угадайку, то в разбойников, делящих добычу. Собеседник скрестил руки, и это удивительно напомнило мальчику устрашающие рисунки черепа с костьми. Потом он сделал неожиданный выпад своим кинжалом. Тёх отступил на шаг назад, оступился и чуть не упал. Теперь, наконец, откровенная угроза.
"Странный он какой-то. Подозрительный. В смысле он всех подозревает, не я его. Чего он хлеба не взял? Решил, что ли, что я его травануть хочу?"
Тёх выковырял немного мякиша и демонстративно отправил в рот. Пожал плечами и снова протянул буханку вперед.
"Так что, будешь?"
Ночной гость продолжал махать руками и рычать, неизменно демонстрируя свое оружейное превосходство. Но вдруг что-то произошло и он сравнял счет. У Тёха округлились глаза.
"Тебе плохо? Может мне позвать кого?" -- он попытался интонацией передать свое участие и желание помочь, потому что совершенно не представлял, как это показать жестами. Мальчик сел на траву, подальше от кинжала, показывая, что тот ему совсем не нужен и гость может его взять, если хочет.
"Я тут живу, понимаешь? Могу принести, что надо" -- Тёх показал на себя, изобразил руками крышу над головой и махнул в сторону руин.
"А может, ты знаешь другие языки?" -- раскрытой ладонью показал на собеседника, потом высунул язык и показал на него пальцем и стал загибать пальцы на ладони, будто считает.
"И куда пропал весь мой артистизм, лишь исчезла возможность объясниться словами?" -- удрученно подумал Тёх

Зилхар глухо зарычал, лишь чужак сел рядом, и попытался дрожжащей ладонью нащупать свой клинок в траве. Он, кажется, видел его оружие, но не забирал его, не угрожал им - просто сидел рядом, лопотал что-то на своем непонятном наречии и протягивал ему хлеб.
- Т-ты че, играешь штоле с-со мной? - вопросительно просипел эльфенок, волком глядя на Тёхлинга. Ему было почти также обидно и больно, как в тот момент, когда стражник ударом меча откинул его в сторону. Но сейчас человек его... дразнил? Он смеялся над ним, если быть точнее, смеялся над его кровью и репутацией, ведь мог увидеть лицо Зилхара, ведь мог узнать в нем эльфа-предателя, но сейчас... предлагал ему разделить булку хлеба!
- Д-да ты хоть знаешь, кто я такой?! - прорычал мальчишка и наконец нащупал рукоять клинка. Дрожжащее лезвие поднялось чуть выше. Эльфенок сперва не хотел калечить человека, но за его насмешку он был сейчас готов и не на такое. Если бы еще не был ранен...
- Д-думаешь, дохера умный, да? Сухарями от меня откреститься хошь, мразюшка?! - его очень разозлила реакция человека. Юный дроу посчитал это каким-то коварным ходом, заманкой, ловушкой. Ну не может просто так человек предлодить ему хлеб. Или, еще хлеще, помощь.
От того, что сердце стучало быстрее, боль только разгоралась. Превозмогая себя, эльфенок чуть ли не сквозь слезы поднялся с колен, - ну? Че ты на меня уставился? - теперь чуть дрожащим голосом спросил маленький дроу, и, может и в темноте это не было видно, но внутренние уголки бровей его слегка поднялись.
 Зилхар очень хотел казаться грозным и опасным противником.
Эльфенок уже давно держал сильную обиду на род людской, а с подлой смертью мачехи эта обида лишь разбухла сильнее. Да, это были не лицемеры-светлоухие, но, все же, ненамного лучшие их создания. Мальчишка тряхнул головой, избавляясь от двоения в глазах, но руки дрожали. От части боли сородич избавил, но не от усталости, головокружения и начинающейся лихорадки. 
И, всё же, если Тёхлинг попытается напасть, Зилхар будет сражаться столь отчаянно и яро, сколь у него есть силы. А звать на помощь некроманта это как-то... совсем уж стыдно.
Было мальчишке и почти плевать на то, что перед ним стоит почти ровесник. Его много раз задирали и ровесники, не меньше "взрослых", и видел юный дроу, соответственно, не меньшего врага.

Чем дольше они "разговаривали", тем интереснее Тёху становился собеседник. 
"Он совсем не похож на меня. Вот здорово было б все-таки узнать его поближе! Из него, наверное, неплохой друг бы вышел. Как только преодолеть эту враждебность, если не знаешь, чем она вызвана?"
Гость в ночи внезапно закричал, и что-то непохоже это было на зов. После этого возмущенного возгласа Тёх был готов поклясться, что перед ним ровесник. Клинок явственно дрожал, голос тоже.
"Ох, бедный, что ж ему пережить пришлось, что он так озлобился на всех? Вряд ли тут я причиной, мы ж раньше никогда не встречались... А теперь устал (а может и болен), его во, как качает, но вскакивает постоянно."
Тёх успел тоже устать и проголодаться. Поэтому не дожидаясь, пока гость изволит присоединиться, начал есть свою часть. Вторую часть же бросил туда, где лежал кинжал, предварительно показав, что собирается это сделать.
"А то испугается еще. Садись, ну сядь же! -- мысленно взмолился мальчик. -- Мне вовсе не хочется объяснять твоим родителям, с чего ты в обморок грохнулся. Кстати, очень странно, что никто еще не пришел, мы ведь тут порядочно шумим"
Что будет, если взрослые окажутся враждебными не только на словах, Тёх старался не думать.
"А ведь я тоже мог озлобиться. У меня умер мой отец и хозяин. Хотя... я же не видел их... ну, мертвыми. Мне они всегда представляются как живые. Может, увидь я смерть, я возненавидел бы море и моряков? Фу, этак совсем разум потерять можно. Месть бесполезна. Пусть враг умрет, и что? Он окажется рядом с отцом и старичком из Атравана, а и зачем им настроенье портить?"
"Слушай, если я тебе так противен, почему ты не уйдешь? У меня нет оружия, мой гвоздь, против твоего кинжала, это даже не смешно. Ты волен уйти!"
"Хотя мне бы этого не хотелось. Он, правда, все равно не поймет..."

- Я те не голубь, - зло прошипел эльфёнок, - сам жри свой хлеб!
К слову, в нынешнем состоянии Зилхар есть не хотел совсем, и даже если бы человек не портил настроение ему, он вряд ли бы сумел съесть хотя бы маленький кусочек. Запах жаренной лисицы, доносящийся из лагеря, также не возбуждал аппетит, зато напоминал о невыполненном обязательстве и о том, что его по прежнему ждёт некромант. Наверное, он сильно разозлится, если эльфёнок начнёт задерживаться.
- Да плевать, - так была выражена мысль юного Зилхара, правда, в немного более грубой форме. Он сделал ещё два шага навстречу человеку, будто пытаясь его запугать, выгнать с занятой территории. Так обычно делали хищники, считавшие себя сильнее. Но юный Зилхар не был хищником, не сейчас, когда от боли он хотел лечь на землю, свернуться калачиком и зарыдать во весь свой тонёсенький голос. 
Когда человек как ни в чём не бывало сел неподалёку и начал трапезничать, эльфёнка и вовсе гнев охватил. И отчаяние. Ведь Тёхленг был здоров, а вот маленький дроу шатался, словно старый сухостой, грозясь рухнуть в удобную минуту.
- Ща сюда гордландец бухой причапает, башку твою желтоволосую как арбуз раздавит, усекаешь? - тише, но от того не менее грозно произнёс эльфёнок, продолжая комментировать свою речь жестами, - а потом са-ажрёт нафиг. Он с похмелья голодный.
Зилхар почувствовал сильную слабость и сел на месте. Взгляд его был мутный, но слабая улыбка так и сквозила наглостью. Конечно, эльфёнок лгал, но начинал верить в свою ложь. Он не знал, зачем Корх хотел его послать, но догадывался об этом.

"Ура! Он внял голосу разума и сел."
Когда угроз становится много, но ни одна не исполняется, пропадает всякий страх. Если же эти угрозы еще и на тарабарском языке, да еще и сопровождаются жестами, то становится совсем смешно. Тёха распирало от смеха, но он не позволил дрогнуть ни одной лицевой мышце. Он не хотел обидеть, или хуже того, оскорбить смуглого мрачного мальчишку. Но смех, отраженный в глазах , Тёх мог скрыть, только закрыв их. Тёх сделал вид, что ему что-то попало в глаз, потом и во второй и стал их тереть. Стало немного легче. Тёх покачался немного вперед-назад, успокоился и открыл один глаз. Зря он это сделал. Очередной жест показался ему таким смешным, что он поперхнулся хлебом и закашлялся.
"Досмеялся -- подумал он -- это будет самая смешная смерть."

Эльфёнок успел увидеть то, что его визави и вправду смешно, что сильно Зилхара обидело. Он едва ли с места не сорвался, чтобы начистить мордень человеку, но в тот миг он вдруг закашлялся, покраснел лицом. 
Подавился, каз-зёл, - догадался юный дроу, и лицо его обрело выражение шаткого умиротворения. Придерживаясь за стволы рядом растущих берёзок, Зилхар приковылял к незнакомцу и присел рядом с кашлящим на корточки, сверкнув клинком недалеко от его шеи.
- Смешно те, да? - прошипел он, щурясь и играя в ладони лезвием, - я же грил - валил бы ты, и всё отлично было бы. Тупой наземник.
Мальчишка спокойно наблюдал за тем, как человек задыхается.
- Может, тя это... - он взмахнул клинком, сверкая им в свете звёзд, - от мучений избавить?
Эльфёнок поднял оружие над спиной Тёхленга, ушло ухмыльнулся и сильно ударил по спине свободной от клинка ладонью, помогая человеку избавиться от комка хлеба, застрявшего в горле. 
- Ну чё, так легче?! - рыкнул он. Действительно, он ударил по спине его, что были силы. Зилхару казалась эта шутка тонкой, весьма остроумной - ведь он, считай, спас человеку жизнь, но при этом всё-таки дал ему сдачи за его насмешки. Но человек сам виноват и должен быть благодарен.
- Не гри спасибо, хе-хе... ой...
Юный дроу, однако, не подрасчитал остатки сил и сейчас сам начал оседать, словно марионетка с подрезанными нитками. Шум в ушах, резко нахлынули холод, и веки вдруг потяжелели.

- Глупые эльфы… - ругался сквозь зубы Корх, в наступающих сумерках пробираясь через заросли камыша к деревне. – Из-за них все всегда приходится делать самому.
Вообще, с какого Грумшага его понесло в деревню за пивом, Корхулаг не смог бы сказать даже под угрозой четвертования. Обычно орк был более благоразумный и на подобные авантюры на вражеской территории не пускался. Тут, видимо, сказалось дурное влияние мальчишки дроу и вадоканура, когда один по ночам шмонает покойников в мусорной яме, а второй набирает войско из первых встречных чтобы пойти завоевать подземную страну. А может быть это просто внезапное предложение мага стать хёвдингом его дружины так заклинило мозги Перекушенного Клинка, что ему настоятельно захотелось выпить и неважно какой ценой.
Бредя по пояс в воде, распугивая лягушек и стрекоз, он держал свой путь в рыбачью деревню на берегу широкой реки, в которой по определению должны быть ром, эль, пиво или хотя бы рыбный самогон (или из чего они его там варят?). Орк оскалился, усмехаясь собственной шутке про самогон, сомневаясь, однако, что ему выпадет такая добыча.  
Остановившись на границе зарослей, Корх притаился, напряжённо вслушиваясь в доносящиеся со стороны деревни звуки, пытаясь определить по ним, есть ли кто рядом. Даже на всякий случай принюхался. Ветер доносил запахи дыма и рыбьих потрохов, а еще смолы и воска, которым рыбаки заливали швы на своих суденышках. Где-то в отдалении мычала крова, а выше по течению увлеченно шмякали бельем по воде, громко переговариваясь и смеясь высокими женскими голосами. Но рядом – никого.   
Осторожно раздвинув заросли, орк вышел на берег, схоронившись за перевернутой вверх днищем старой лодкой (крепкий верзила, скрюченный в три погибели). Отсюда орку было хорошо видны все две улицы деревни, по одной из которых чинно вышагивали две рыжих коровы, ведомые маленькой пастушкой с хворостиной из крапивы. На другой улице, упиравшейся в деревянную пристань, сновал народ с сетями и корзинами полными рыбы. Еще дальше за деревней и небольшой халупой, отличавшейся от остальных рыбацких домов только резным изображением солнца над дверью (типичное деревенское святилище Мохольгана), высилась каменная башня маяка с опоясывающей его деревянной лестницей.
Был бы под рукой Корха мальчишка, он бы сгонял на разведку и точно бы доложил где, в каком жилище есть эль или что-нибудь алкогольное, но так как Зилхар остался с Даурлоном, выбирать дом для налета орку пришлось самому. Хотя нападение слово не совсем верное для определения того, что Корх намеревался сделать. Он не собирался никого убивать, но и тихо красть чужое было выше его гордости. Слабый – крадет, сильный – берет. Корх считал себя сильным, но если он выйдет один против всей деревни без трупов будет не обойтись, ибо численный перевес штука гипнотическая и часто толкает на необдуманные поступки типа: «А не навалять ли нам этому наглому пирату?». Лечить это орк мог либо трупами, либо тяжкими увечьями, но причинять их такому хилому врагу как рыбаки был совершенно не настроен.

Офф: ура, первый гном! Пряздрявляю. Забавно получилось, только сегодня про них спрашивал) Но у меня самого нет времени писать еще одну анкету, прошлую два дня писал.


"Досмеялся, -- думал Тёх. -- это будет самая смешная смерть. От этого враждующего мальчишки помощи ждать незачем. И не поможет, и не добьет, просто посмотрит и прокомментирует, как и раньше"
Дальше он уже не думал, а остервенело пытался если не выкашлять кусок, то хоть вздохнуть. Краем глаза увидел только, что гость ночной, держась за свой ножик, радостно вскочил и направился к нему.
"Какая мне разница, как умереть" -- пронеслась равнодушная мысль, за которой последовал удар...
Больно. Даже очень. Даже настолько, что Тёх вскрикнул. Почему-то однако первой мыслью было, не "почему я не умер", а "где чавкающий звук лезвия?" Следующей -- "я не задыхаюсь!" И, наконец: "а где мальчишка?"
Увидев его, валяющегося на земле без движения и с закрытыми глазами, Тёх ужасно перепугался.
"Эй! Эй, ты! Не умирай! Да что с тобой вообще?" -- вскричал мальчик, пытаясь его приподнять. Не получилось. Хоть смуглый гость и был его меньше, но не настолько, чтоб Тёх смог выдержать его вес. Тёх приложил ухо к груди незнакомого знакомца и услышал прерывистый стук.
"Жив!"
Тогда он потрогал его лоб, пощупал, целы ли кости ног, рук. 
"С чего он свалился? Либо болен, либо еще от чего ослабел. По башке его не били?"
Он осмотрел голову, хотя ему что-то сказал бы только проломленный череп.
"Нет, наверно, нет. А ребра как?"
Он стал щупать ребра.

Его первый и, как он надеялся, последний пациент все еще пребывал в отключке. Тёх продолжал изучать. 
"Все ребра на месте. Кажется"
Тёх не умел считать, поэтому сравнивал с собой.
"Так... а это ты в чем измазался? Бок какой-то липкий... Это ж, наверно, целую банку меда надо было перевернуть, чтоб настолько измазюкаться! Причем все на бок вывалить -- это умудриться надо." -- Тёх поскреб ногтем липкое нечто, обо что-то покарябался и отдернул руку. Сунул палец в рот. 
"Ох, тыща мелких гоблинов! Куда ж ты собрался, такой раненый? Лекаря сюда, лекаря! Хотя, его родители у костра должны быть, это ближе."
Тёх оттащил мальчишку к кустам и побежал к костру за помощью. Увидев огонь, он еще издали закричал: "Эй, у костра! Помогите! Вашему ребенку стало плохо!"
У него нестерпимо закололо в боку, и он остановился, тяжело дыша. "Да скорей же!"

"Ну где ж вы все?" -- в отчаянии прошептал Тёх. А потом увидел призрака. Он был весь белый. Будто в муке вывалялся, чес-слово! Только это было уже не смешно. Высокий, худой, будто скелет, он ничем ему не угрожал, просто стоял и внимательно смотрел. Но почему-то Тёха охватил ужас. Просто вот до дрожи в коленках.
"Странный я человек. От угроз мне смешно. От равнодушного взгляда -- страшно..." -- нервно подумал он.
Призрак же стремительно подошел и схватил его за руку. Она оказалась холодной и слишком уж материальной. У мальчика внезапно и без всякой магии пропал голос. Призрак же, не выпуская руки Тёха, так же стремительно двинулся туда, где мальчик оставил своего гостя.
"Вот тебе и законы гостеприимства! Вместо помощи, веду страшно опасного мертвяка. Точнее, это он меня ведет. И откуда только дорогу знает? Прости, дружище, я не хотел!" -- Тёх чуть не заплакал, едва поспевая за широким шагом материального призрака. "А может мы куда-то еще идем?" -- подумал он вдруг с надеждой, когда они не повернули у трухлявого старого пня. Тёх отчетливо помнил, что сам он сворачивал здесь. Но оказалось, что этот... скелет этот просто знает более короткую дорогу. 
"И что теперь делать?" -- спросил себя Тёх, когда они вышли из кустов в метре от мальчишки. Дар речи к нему так и не вернулся.
"А если б и вернулся, в потустороннем мире, должно быть, свой язык."
Бледная Белая же сущность, схватив смуглого парня за ноги, забросила его себе на плечо, как мешок с картошкой и отправилась обратно. Как оказалось, к костру.

Орк задергал носом, чувствуя вожделенный эль совсем рядом. И тянуло не так чтобы из далека…
Перейдя на бег, он быстро достиг края деревни, где начиналась дорога на маяк. Запах хмеля привел Корха к стоящей на окраине хижине, которая отличалась от прочих только наличием большого сарая, рядом с которым был устроен кузнечный навес. Под ним дымился еще не остывший горн, стоял большущий молот и грубый ящик с железными чушками заготовок. Еще дальше, за кузней, виднелся огороженный жердями загон с черной мохнатой лошадкой в нем. Так-так-так… что же его сюда привело? Где оно, где?! Ага – вот!
Раздвинув кусты, орк увидел дом, стоявший на против кузницы через огород. На его пороге сидел низкорослый широкоплечий коротышка, столь крепкий, что статью своей напоминал дуб. В руке его была большая деревянная кружку на пол литра, взгляд, устремленный вдаль, был довольным и осоловелым, а на мокрых рыжих усах висела темная тягучая капля эля. Но самое главное – чуть в стороне от коротышки на пороге стоял вожделенный бочонок эля!
Есть контакт!
В голове орка уже складывался план по захвату вожделенного эля. Корхулаг заметил тлеющие угли в горне, а так же всякую хозяйственную утварь у конюшни, вроде лошадиной сбруи и дерюжной шкуры. Если кинуть это на горячие угли и раздуть – пойдет густой черный дым как во время пожара. Пожары в кузницах часты, потому их и выносят за пределы поселений и ставят подальше от домов. Народ увидит поднимающийся от кузницы черный дым, решит, что начался пожар и ринется тушить. Вряд ли они побегут заливать его элем – значит, эль останется на пороге, а он его подойдет и возьмет…
- Нет, что-то на воровство сильно похоже. – Смутился Корхулаг, для которого взять чужое не дав взамен по голове было деянием подлым и недопустимым. Он нахмурился, треснул себя по лбу, расправляясь с комаром, и тут же радостно улыбнулся, найдя решение.  – Хорошо, по голове дам тому гному. Ишь... бородой своей утеплился…
Выглядит гном крепким, здоровье есть, так, что не окочурится с первого же удара. Вражды у Корха с гномами не было и убивать коротышку ему было вроде как не за что. Опять же будет повод сказать, что добыл эль в честном бою как трофей!    
Подобравшись к горну, Корхулаг занялся своей диверсией. Для начала он взялся за мехи и несколькими движениями раздул тлеющие угли сильнее, так, что от них повалил поток обжигающе горячего воздуха. Затем он переломал и покидал в горн, найденный деревянный мусор, следом за которым в жерло полетела сбруя и сырая дерюга, которая попав в огонь, тут же сморщилась, завоняла и нехотя занялась, испуская клубы густого белого дыма. Сделав свое черное дело, Корхулаг, по широкой дуге обошёл дом и огород, идя на сближение с бочонком, маскируясь в кустах лопуха и бурьяна.

Притащив обоих мальчишек к костра, Даурлон с сожалением посмотрел на тушку лисицы, которая с одного бока покрылась чёрной коркой. Эльф разочарован но вздохнул, бесцеремонно бросил Зилхара на землю, после чего повернулся к человеческому ребёнку.
      Ну и? Ты кто такой? И чего тут забыл?     Спросил некромант сурово глядя на мальчишку. После чего, не дожидаясь ответа от ребёнка, подошёл к юному дроу, прошептал короткое заклинаниетна языке мёртвых и вновь, как тогда в трактире, принялся преобразовывать энергию боли в нечто более полезное. Руки Альбиноса покрыла чёрная энергия, своими тонкими тентаклями, постепенно обволакивающая тело эльфенка. Даурлон почувствовал все эпицентры боли, переломы костей, разрывы тканей и так далее. На какой-то момент дроу замер, направляя свои силы на срастание всех тканей  через какое-то время маг тяжело взодхнул и поднялся на ноги. 
     Последнее время от тебя одни недоразумения.     Холодно произнёс некромант, обращаясь к Зилхару, ещё не совсем пришедшему в сознание. Казалось бы, обычная фраза без угроз, но если вспомнить, что маги предупреждал молодого сородича, что тот жив, пока приносит пользу, то можно было сделать соответствующие выводы. "И куда пропал этот чертов орк?"     подумал тёмный эльф, раздосадованный неудачей в готовке, состоянием Зилхара, а тау жеинепонятным человеческим детенышем. Ранее Даурлон никогда не убивал детей, можно сказать, что у него были свои взгляды на этот счёт. Но что было делать с этим такмнемвовремя подвернувшимся мальчишкой?

Лишь спустя несколько мгновений Тёх осознал, что это тот самый костер, куда он и хотел бежать за помощью.
"А это значит... Да нет, не может быть он его отцом. Они же совсем не похожи! Но, по крайней мере, они должны быть знакомы. Значит все хорошо. Тут ему помогут." -- думая так, он постепенно успокаивался.
 "Ну и? Ты кто такой? И чего тут забыл?" -- равнодушно произнес призрак, сбросив на землю мальчишку. Все спокойствие Тёха как феи растаскали. Теперь ему было не страшно, он был вне себя от злости.
"О, гномы всёкующие! Теперь понятно, с чего парень такой озлобленный. Он, наверное, не знает даже, как может быть по-другому. Для него такое отношение нормально."
"У него же рана, а вы его бросаете!" -- воскликнул он. И только потом подумал, что ему за это могут сделать. Сжался в маленький комок и отодвинулся от огня. Но все же пробормотал: "Помогите ему, а? Он меня спас, а у меня не вышло..."
Что происходило дальше он уже не видел за белой костлявой спиной призрака, но явственно почуял магию. У Тёха всегда на магию развивался жуткий чих. Раза три чихнув он решил, что теперь он совсем не жилец в этом красивом злом мире.

Зилхар весь скорчился и застонал, когда снова упал на землю. В полу-бессознательной дрёме он увидел яркое пятно огня, почувствовал, как вокруг стало теплее. 
Он тяжело и прерывисто дышал, не слушая, как о чём-то кричал его новый знакомый. Мальчишке казалось, что нынешняя боль была всегда и никогда не было иначе, что больше его расстраивало. Через несколько секунд (секунд или?) над ним нависла бледная фигура. Эльфёнок не почувствовал прикосновений, но почувствовал ещё более сильный холод. Затем была боль настолько сильная, что Зилхар дёрнулся и вскрикнул. Тогда в таверне он был в сознании и мог бы вытерпеть, но сейчас, увы, вздрагивал он от каждого тычка. Боль начала отступать, разум проясняться. Эльфёнок открыл глаза, и весь сжался под тяжёлым, неодобрительным взглядом некроманта, что только что его излечил.
- Последнее время от тебя одни недоразумения, - холодно произнёс Даурлон.
- Я просто хотел... - скрипуче и тихо заговорил юный дроу, но тут же закончил. Ему было, конечно, стыдно и, чтобы не оправдывать слова альбиноса до конца, мальчишка скоро сел. Хотя и в глазах тогда потемнело, Зилхар не почувствовал слабости и даже боли. Ощупав бок и надавив на шрам, эльфёнок даже не поморщился. Похоже, на этот раз маг решил его залечить наверняка. Юный эльф ещё некоторое время сидел, окончательно приходя в сознание. Почти не беспокоила его и лёгкая лихорадка, которая в скором времени должна была уйти.
- Спасибо... - тихо буркнул Зилхар и отвёл взгляд... чтобы заметить того самого злосчастного хуманса. Мальчишку как кипятком ошпарило, - а чё он тут делает? 
Поднялся он на ноги теперь почти также ловко, как до ранения. Хмурый Зилхар неспешно подошёл к мальчишке, - чё ты тут забыл ваще?! Ты меня грабанул, да?
Эльфёнок фыркнул, - и чё делать терь с ним?

Зилхар было хотел оправдываться, но благоразумно отбросил эти попытки и просто поблагодарил некроманта. Даурлон кивнул. Юный дроу разразился недовольством, направленным на человеческого мальчишку, а закончил её вопросом, который мучил и самого альбиноса:
     И че терь с ним делать?     По лицу некроманта пробежала злорадная ухмылка.
     Это тебе решать...     Маг, все ещё ухмыляясь, посмотрел на младшего сородича и жестом указал на человеческого ребёнка     ...это твой раб.    Оставалось только объяснить это хумансу...
Эльф подошёл к мешкам, выудил от туда соток веревки принялся вязать петлю, периодически поглядывая на мальчишку, чтобы прикинуть размер. Когда все было закончено Даурлон накинул веревку на шею ребёнка, а второй конец отдал Зилхару.
     Это твой новый хозяин.     Сухо произнёс дроу, обращаясь к мальчишке     Обучил его языку, иначе понимать друг друга вам будет сложно.      Некромант повернулся к юному дроу и обратился уже к нему     А теперь идите и принесите дрова.      Его тон не терпел возражений.
  Когда оба подростка ушли тёмный эльф с явным скептицизмом осмотрел тушку животного, после чего снял ее, чтобы она не висела над потухшим костром, когда Зилхар со своим новым питомцем будут снова разжигать его. Сам же Даурлон направился к ручью, дабы смыть с себя кровь, оставшуюся ещё после ошкуривания лисы.

"Это что, шутка?!" -- мысленно вскричал Тёх. Однако петля на шее и злорадные рожи призрака (и мальчика! "и ты, Брут!") были красноречивее слов. Тёх попробовал вскочить. Веревка, по-видимому, после долгой разлуки соскучившаяся по шее, сжала ее в крепких объятиях. Мальчик, задохнувшись, бухнулся на колени. Кроме удушья, теперь заныли колени. Мысли путались, начало фразы мальчмк произносил на одном языке, заканчивал же уже на другом. 
"Откуда он знает, что у меня был и раньше хозяин? -- некстати подумалось ему. -- Не зря ведь он сказал «новый»!" Но свои мысли оставил при себе. Призрак его пугал все больше.
"Мой прошлый хозяин плохо кончил. -- пробурчал мальчик по дороге за дровами. -- "Но я по-прежнему не знаю твоего имени. Тёхленг -- сказал он, ткнув себя в грудь. После чего показал на мальчика. ("хозяина" - напомнил он себе) -- А ты?"

- Мой... раб? - Зилхар не смог скрыть робость в своем голосе и внимательно посмотрел в лицо сородича, словно спрашивая "а не шутка ли это?". Он связал петлю и бросил ее на шею человека, другой же конец подал эльфенку. Дроу взял его и сжал в ладони. Почувствовал, как на его собственном лице расползается злорадная ухмылка.
- Класс! - воскликнул Зилхар и потянул на себя веревку, когда человек рыпнулся в сторону, - а ну, стоя-а-ать.
Человек упал на колени, видимо, от того, что петоя слишком сильно затянулась у него на шее, но эльфенок уже думал о том, продать ли свою новую зверушку в Нигее подороже (иллитиды бы его оценили) или же выдрессировать его получше. Нет, об убийстве, как ни странно, мальчишка не стал думать. Пока.
- Че встал? Пошли! - Зилхар потянул своего "питомца" вслед за собой, в ту сторону, где недавно оставил дрова. Тот что-то заговорил на своем непонятном человечьем, но затем указал на себя и сказал знакомое имя. Техленг. Так звали его.
- Техленг? - юный дроу полуобернулся к своему визави и призадумался. Он много времени провел в Нигее, а там, по обыкновению, рабы называли своих владельцев господами, но никак не звали по имени. Чем он хуже этих самых господ?
- Для тя, - Зилхар показал соответствующиц жест, а затем приложил свободную ладонь к груди, - я хозяин.
Они быстро дошли до брошенных веток, и дроу жестом приказал взять их Техленгу. Действительно, власть над другим разумным меняла поведение. Юный эльф считал себя полроправным судьей чужой дизни, и это ему даже льстило.
- Че уставился? Тащи давай! - сказал дроу и чуть пнул ногой ветки. Он ожидал, когда же человек поймет его команду, а затем повел его обратно. Зилхар лишь осваивался в своем новом, непривычном статусе рабовладельца, и сейчас тренировался, наблюдая за реакцией "питомца". Конечно, при этом он старался сохранять лицо сколь можно более надменным, а голос властным, но любопытство, неподдельное любопытство он не мог скрыть. Эльфенку не было стыдно за это, он вырос среди этого.
Когда подростки вернушись в лагерь, то дроу, опять же активно и подробно жестикулируя, приказал Техленгу разжечь костер. Он нашарил на земле кремень подал его человеку.
- Жги. И без глупостей, - Зилхар взял свой арбалет, проверяя его исправность. Он шутя направил его на хуманса и прищурился, делая вид, что целится в его голову. Ухмыльнулся. Через пару секунд он опустил самострел, с нескрываемым любопытством наблюдая за Техленгом.

"Яхо-Зьин? Интересное имя."
Поведение Тёха изменилось радикально. Он замкнулся в себе и перестал смотреть в глаза своим собеседникам. Стал следить за руками, готовый сжаться, если последует удар. Разом нахлынуло куча полезных, но крайне угнетающих воспоминаний. Он как будто вернулся к тому моменту в своей жизни, когда стал рабом, но не был еще продан "дедушке" из Атравана. В Воровской Гильдии с бесправной особью человеческого рода не церемонились. Скупцам живого товара даже не был важен его пол, и тогда еще Клёри поместили в один ряд с наложницами. Ему пришлось привыкнуть не стесняться ходить по нужде при всех. 
В первый же день ему доступно объяснили три вещи: 
•ты, "нецензурно", не сбежишь (исхлестанный в мясо труп был красочным доказательством этого)
•делать, что скажут и быстро(!) Далее очень грубая шутка о том, что именно.
•ты никто. Вещь. У тебя нет чувств и достоинства. Поэтому засунь себе глубоко в... все свои эмоции и "не могу/не хочу/не буду"
Остальное пришлось узнавать на собственной шкуре.
"Как сильно меняет нас ощущение собственной власти. Был нормальный... ну, почти... парень. А теперь... Впрочем, ощущение собственной бесправности... или бесправия?.. в общем, никчемности, тоже меняет разительно..." -- думал Тёх, послушно таща хворост.
В интонациях Яхо-Зьина чувствовалась некоторая неискушенность, неопытность. И здоровая доля любопытства.
"Встретились опытный раб с неопытным рабовладельцем. Начало как в какой-то шутке. И  почему мне не смешно? Кстати, если он такой необстрелянный маленький гоблин, может стукнуть его и бежать?!" -- задумавшись, Тёх споткнулся и рассыпал все ветки. Сжался. Стал быстро собирать хворост обратно, сгорбившись так, что казалось, у него вовсе нет головы. Пока он складывал сучки и бревнышки мыслей не было, слишком большой и привычный ужас превратил его в ту куклу, которой он был семь с половиной лет назад. Без собственных мыслей, без внешнего проявления эмоций -- одни животные, или, верней, рабские инстинкты.
Когда они пришли к догоревшему костру, к нему снова вернулась способность мыслить.
"Я теперь не тот слабый мальчишка, да и он не похож на торговцев наложниками и наложницами. Слишком у него мало опыта. Слишком."
Яхо-Зьин дал ему кремешки и на пальцах дал понять, что ему нужен костер и немедля. Тёх сложил шалашиком мелкие сучки, посыпав сверху соломой и напичкав прошлогодними пожелтевшими иголками.
"Сейчас я мог бы схватить за веревку и потянуть его на себя, а потом дать со всей силы в пах. И бежать, бежать, бежать... Нет, так нечестно, он же меня спас... Нечестно?! Я тоже его спас! Этот... белый... ему ж на него плевать, он и не пошел бы его искать, если б я не разорался! А он меня в рабство."
Сейчас мальчику было все равно, что не эльфенок его рабом сделал. Искры, вылетающие при каждом стуке камня о камень никак не хотели вырасти в огненный язычок. У мальчика затекла спина. Медленно выпрямившись, он глянул в сторону Яхо-Зьина и увидел арбалет, целящий точно ему в голову.
"ЧТО Я НЕ ТАК СДЕЛАЛ??? Нельзя выпрямляться, да?? Ну, извини, сейчас, сейчас согнусь снова, раз тебе так нравятся горбатые рабы."
Тут же согнувшись обратно, Тёх принялся дуть на угли. Так костер должен скорее разгореться. В конце концов, угли погорячее искр будут. Действительно, теплый рыжий друг человека вскоре проснулся и стал бодро разминать свои щупики.
Тёх подбросил корма своему единственному товарищу и отошел, уступая место хозяину. Прошлые его мучители не давали ему вовсе подходить к огню: ну как он пережжет связывающую его веревку, или схватит горящее полено -- отличное оружие!
"Похоже, он быстро учится. Арбалет я не предвидел, например. Неужто видел где рабовладельческие порядки?"
"Повременить. Затаиться. Терпеть. Ну, терпенью-то я обучен." -- очень тихим шепотом сказал мальчик и, не удержавшись, зевнул.

Я тут готовлюсь, Тютчева читаю...:

Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум —
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи —
Внимай их пенью – и молчи!..

Зилхар бросил быстрый взгляд в сторону речки, услышав плеск воды - похоже, некромант решил искупаться. Эльфенок посмотрел на себя, уляпанного в крови и грязи, и решил, что и ему отмыться станет не такой уж дурной идеей. Он огляделся. Искал юный дроу подходящее дерево и вскоре его нашел - достаточно далекое от костра, без веток в нижней части ствола, с не слишком шершавой корой, чтобы нельзя было стереть веревки. Мальчишка потянул Техленга к нему, взяв уже нож, которым недавно маг разделывал лисицу (свой клинок эльфенок, похоже, выронил в кустах, когда потерял сознание). Он подставил лезвие к пояснице человека и подвел его к дереву - он не доверял рабу и пытался обезопасить себя. Тем более, что раб его был его крупнее (хоть и ненамного) и, наверное, сильнее.
Зилхар отобрал у мальчишки оружие и весь скарб, оставив его чуть поодаль от костра
Когда оба подошли к дереву, дроу снял с шеи пленника петлю и подставил нож к горлу, усаживая того на землю. Эльфенок связал руки (которые тоже проверил) Техленга за стволом и отошел, немного равнодушно посмотрев на свою работу. Затем он убрал подальше от пленника палки, камешки (особенно острые) и похлопал друг о дружку ладони, означая конец дела,- ну, вроде все.
- Ну, отоспись штоле. Завтра у тя много работы, - Зилхар забрал пучок мылящихся цветов и пошел к реке, выше по течению от некроманта. Он присел на берегу и распустил свои уже изрядно посеревшие и засаленные волосы и снял окровавленные рубаху и повязки. Пришлось потратить минут пять, чтобы получить пену. Отмываясь от крови и грязи, эльфенок настороженно следил за обстановкой, бросая взгляд то к костру, то в сторону раба (которого он мог видеть благодаря ночному зрению, а тот его - вряд ли), в сторону плеска воды ниде по течению, прислушиваясь к подозрительным шорохам и звукам в ночи. Нож, что лежал совсем рядом, успокаивал юного дроу. 
Зилхар скоро закончил с водными процедурами, кутаясь в накидку и дрожа от холода. Повязки и рубаху он отстирал и возвратился к костру, с злым прищуром зыркнув в сторону пленника. Чистые волосы эльфенка начали кудрявиться и скоро норовили превратиться в белую косматую гриву.
Это не сильно беспокоило юного дроу, он оставил одежду сушиться и подбросил в пламя пару дровишек из кучки, что осталась от связки, притащенной Техленгом.
Он еще раз взглянул в сторону человека и куда-то ушел. Раздался треск веток. Зилхар вернулся через несколько минут с семью крупными хвойными ветвями с мягкой иглой. Четыре самых больших он себе оставил, остальные три подтащил к человеку, поднимая его на ноги и подкладывая под него эти ветки.
Ночи были холодны, и Зилхар не хотел, чтобы его первый раб так глупо скончался - от простуды. А так риск немного уменьшается. 
Эльфенок, по прежнему кутаясь в накидку, вернулся к костру и сделал несколько глотков из меха. Есть, как ни странно, юному Зилхару сейчас совсем не хотелось. Не вызывала подгорелая некромантова лисичка аппетита. Совсем.

Там, где всего секунду назад был бурьян, взлетели в воздух поломанные ветви и сорванные в молниеносном броске лопухи, открывая взорам титлан рассерженного сына Грумшага.
- А lat, shataz! Flagz! Az kag lty kalbas kafak! – Взвыл орк, пораженный до самой глубины души таким не целевым использованием напитка.
В руках его возник подхваченный с дороги булыжник, которым Корх в злости швырнул в голову гнома, но позорно промахнулся (камень даже не долетел до цели).
- Gr-r-ra-a-a!!! – Заревел Корхулаг боевой клич орков, повергавший врагов в ужас.
Схватив меч и сдернув на бегу со спины свой щит, пылая праведным гневом, Перекушенный Клинок метнулся вперед, намереваясь жестко отомстить подлому половинчику за вандализм. При этом он отлично видел короткую аркебузу в руках гнома и предусмотрительно прикрыл торс щитом, надеясь, на его крепость (а так же на оцепенение и испуг, от его внезапного появления).
 
 

Офф. Перевод:

 Ах ты, вредитель! монстр! Я раскрою твой гнилой череп!

 

Бросок кубика на внушение страха:

http://www.amalirr.r...opic.html#49887
1+3=4

То, что его привяжут, для Тёха не было неожиданностью. А вот с чего Яхо-Зьин перестал ему доверять, Тёх не понял. До этого, не считая привязи и один раз взведенного арбалета, "наивный хозяин" Тёха никак не пытался себя обезопасить. Теперь же любое действие сопровождалось угрозой оружием.
"Ох, дурак я дурацкий! Гоблин несмышленый. Это он, должно быть, уверенность мою почувствовал! Однако учится он, пожалуй, даже слишком быстро... Такими темпами он скоро кнут заведет." 
Тёх раньше не смог бы себе представить рабовладельца без этой змеи на палке. 
"Вот ты чуть отклонился от пути, и "кобра", мгновенно выпрямившись, почти нежно тронула тебя за щиколотку."
Хотя Тёха пока и не били ("пока! Надолго ли?"), он с содроганием передернул плечами. "«Холодный ожог», вот как называлась рана, полученная таким оружием. На следующий день следа уже было почти не видно. Вот только боль со змеиной коварностью становилась лишь сильнее. Бывало, неделю приходилось мучиться за простой шаг в сторону..."
Пока Тёх вспоминал свои старые привычки и примерял давно забытую манеру поведения, к нему подошел Призрак. Мальчик размышлял, прикрыв глаза, и не заметил приближения торговца чужой свободой. Только когда треснул сучок совсем поблизости от него, Тёх вздрогнул и очнулся. Приложился затылком к стволу. Призрак же, не говоря ни слова, стоял прямо перед ним, склонив голову. Тёх, испугался и тут же отвел взгляд. Стал смотреть на его обувь. Молчание затягивалось. Устав разглядывать ноги своего собеседника, мальчик уткнулся взглядом в землю прямо перед собой. Лицо его потеряло всякое осмысленное выражение. Он смотрел в землю, но ее не видел.
"А ведь когда-то это не было маской. Я действительно ходил с такой рожей и ничего не чувствовал и думал только ту одну мысль, которую в меня вдолбили. "Я это заслужил". Только эти три слова могли появиться в моей пустой голове. Только эти три слова я знаю на бединском. И для этого гильдейским торговцам понадобился всего-то месяц..."
"Ты говоришь на имперском языке. - вдруг сказал бледный морок - но живёшь тут. Кто ты?" - он зачем-то уселся на корточки и добавил: "и сколько здесь живёшь?"
"Поосторожней парень! -- предупредил голос в голове. Мальчик удивился. Но с лечением своей шизофрении решил повременить до лучших времен. -- Он опасен и может почувствовать ложь. Обойдемся недоговоренностями"
"Тёхленг — тихо и хмуро сказал бывший Клёри. Глаза у него были опущены, но все время открыты. Иной вариант считался неуважением к хозяину и жестоко карался. -- У меня отец умер и я с моряками путешествовал. А потом они меня тут бросили"
"И долго ты тут?"
"Долго. Считать не обучен"
Гость задумался. Тёх терпеливо ждал. 
"И что ты умеешь?"
"А чо я умею? Рыбачить. Плавать. Ну и еще... разного понемногу."
"Кузнец, мой мастер, должно быть уже меня ищет." — подумалось мальчику. 
"А может и нет. Подмастерье найти легко. А я непутевый, он всегда так говорил..." — отозвался отрезвляющий шизофренический голос
"А рыбак? Если меня неделю в трактире не будет, он, наверно, пошлет своего нового помощника с рыбой. Дильф, кажется, его зовут. Он подумает, что я захворал. Не пропаду же я ни с того, ни с сего... Ан вот, пропал..."
"Ладно... Посмотрим что с тобой делать." - прервал ход его мыслей Призрак. После этого он встал, прошел мимо костра и уселся с противоположной стороны поодаль от него.
"А как мне вас называть?" - хотел крикнуть Тёх, но подумал, что вряд ли орущие хозяину своего хозяина долго проживут. Момент задавания вопросов был непоправимо упущен... Тёха еще крайне интересовало, чего от него ожидают как от раба и что они считают наглостью. Но. Но спросить он не осмелился.
Тем временем вернулся смуглый мальчишка... И он когда-то успел совершенно поседеть. 
"Что он такого страшного увидел? Впрочем, похоже, не сейчас. Судя по тому, что волосы у Яхо-Зьина мокрые, он просто их помыл. Но все-таки он должен был стать свидетелем чего-то ужасного, раз вся его шевелюра перекрасилась в белый"  
Что-то попало в глаз. Руки Тёха были связаны, поэтому он сперва попробовал потереться о плечо, но не достал. Потом просто стал часто моргать. Глаза слезились, а соринка все не выпадала. Внимание хозяина к своей персоне Тёх таким образом проморгал.
Послышался треск и перед размытым взором мальчика показалось что-то белое сверху и темно-зеленое снизу.
"Должно быть, хозяин." -- подумал Тёх, опуская глаза. -- "Только б он не решил, что я плачу. Это ему точно не понравится"
Яхо-Зьин заставил его приподняться и подложил что-то колючее под сиденье. 
"Лапник!" -- догадался Тёх и  очень обрадовался. -- "Почти как дома теперь. Только крыши не хватает."
"Спассиибо" -- сказал он неверящим тоном вслед уходящему хозяину.
"Пожалуй, не все так плохо. Сегодня не так холодно, чтоб лапник был необходим, но он принес, не поленился и не заставил это делать меня. Может, я и погорячился насчет кнутов... Может, и получится с ним подружиться."
С этими мыслями он и заснул.

Отобрали у меня мой первый "кынжал" :

После помывки и некоторого времени проведённого в уединении, полном размышлений о вытаскивании Закария из Меркхейма, Даурлон вернулся к биваку. Зилхара ещё не было, а его раб сидел привязанный к дереву. Ведомый желанием немного скоротать время и оценкой возможностей новой игрушки своего молодого спутника, некромант подошёл к человеческому ребёнку и принялся расспрашивать того о всяких мелочах, которые, казалось бы, не имели ни какого смысла, но в то же время выявляли самый важный для практичного мага критерий    полезность. Именно наличие этого качества, а так же перспектива его проявления в дальнейшем, толкали дроу закрывать глаза на некоторые недостатки своих спутников. После короткого разговора с новоявленным рабом тёмный эльф отошёл на некоторое отдаление от костра и уставился на пляшущий силует огня над дровами. Теперь его думы были обращены на более насущные дела и проблемы, одной из которых являлось отсутствие Корхулага. Ускоряло процесс падения настроения альбиноса на самое дно Бездны полное отсутствие какой-либо информации о местоположении уруха, причинах которые его туда привели и так далее. 
  Зилхар вернулся к биваку, видимо, как и сам некромант после купальных процедур. Эльфенок принялся устраивать своё спальное место, натаскав несколько хвойных веток, парочка даже досталась маленькому хумансу. Даурлон немного понаблюдал за происходящим и снова уставился на костёр. "С самого начала этого предприятия все шло не так..."     сие умозаключение только ухудшило состояние настроения некроманта. Примерно через час-полтора пустого рассматривания пламени, сопровождаемого мысленным трудом, дроу заметил, что раб уже перестал дергаться и, видимо, уснул. Альбинос подошёл к эльфенку и небрежно пнул его по ноге, побуждая проснуться.
     Где орк?      Проговорил недовольный маг.
А я хер знаю?     буркнул эльфёнок, зло зыркнув на некроманта и потирая ушибленную ногу, - он меня помочь просил, а я его послал. Он и ушёл. Наверно, из деревни либо бухло, либо жратву тащить,     сделал предположение Зилхар и пожал плечами, а затем кивнул на тушку лисицы     на твоих харчах этому бугаю точняк не продержаться. Уж извиняй.     Замечание о готовке ни сколько не тронул дроу, а вот известие о том, что орк двинул в деревню ухудшило и без того отвратительный настрой. Маг удивленно взглянул на юного дроу, оценивая его безразличие.
    Следи. За своим. Рабом.     Отчётливо произнося каждое слово, проговорил эльф, надеясь, что юный дроу не допустит ошибок во время отсутствия некроманта. Эльфёнок немного изменился в лице. Доля настроения Даурлона передалась и ему, он проследил за движениями сородича     хорошо, прослежу... а...а чёто не так?     Альбинос пожал плечами.

     Узнаю когда найду этого поганца.     На этот раз Зилхар ни чего не ответил, а некромант развернулся и, прихватив свою косу, двинулся в сторону деревни, со стороны которой вверх поднимались едва заметные струйки дыма.
  Деревня представляла собой одну "главную" улицу, по обеим сторонам которой в три ряда стояли небольшие домишки, хозяйственные постройки и так далее. Не смотря на поздний час, на улице было полно народа. В этот раз дроу не пользовался иллюзиями, он сотворил простое заклинание для отвода глаз и спокойно двигался меж жителями, выискивая взглядом своего пропавшего спутника. Когда такой метод не дал результатов, маг сконцентрировался на поиске живого существа, находящегося отдельно от всех, и тут он уже сыскал больший успех. Где-то восточнее него была одно живое создание рядом с умирающим. Видимо, орк переполошил всю деревню и прячется у кого-то в амбаре, прирезав бедолагу-хозяина.
   Велико же было удивление эльфа, когда умирающим оказался не какой-то селянин, а сам Корхулаг. Притом он был запер в небольшом вонючем сарае с непойми от куда взявшимся тут гномом или карликом, разглядывать крупно сбитую связанную фигуру дроу не стал. Он какое-то время рассматривал развернувшуюся картину, после чего озадаченно показал головой и сел на корточки подле орка. Нога воина представляла из себя плачевное зрелище, но не крайне серьёзное. Более досадным был факт, что жизненные силы Корхулага медленно вытекали из него, а душа постепенно переходила в Меркхейм.
     Глупая клыкасьая тварь...      Беззлобно пробурчал тёмный эльф и принялся творить заклинание, облокотив свою косу на стену. Ладони Даурлона покрыло светло-голубое свечение, в котором проглядывались толстые чёрные прожилки. Маг положил одну руку на грудь умирающему орку, а вторую вытянул в сторону, медленно читая мантру на языке мёртвых. Однажды альбиносу приходилось вырывать душу из чужого тела, но вот возвращать её обратно он не пытался ни разу. Энергия медленно расползлась по груди воина, а перед закрытыми глазами эльфа предстал все тот же сарай, но будто бы с прозрачными стенами и окутанный туманом. Из тела Корхулага медленно поднималась его душа, мысленно некромант облегчённой вздохнул, увидев, что связь с её (души) с телом ещё не разорвана. Свободной рукой маг схватил дух за широворот и грубо впихнул его в тело, положив свою ладонь на вторую, покоющуюся на груди орка. Затем последовал сильный толчек обоими руками, сопровождаемый всплеском ярко-синего света энергии, постепенно темнеющей до иссиня-черного оттенка. Орк резко и глубоко вздохнул, будто он долгое время был без воздуха, после чего, тихо рыча от боли, провалился в забвение. Дроу утер поступивший пот и обратил внимание на любопытно пялящуюся на него фигуру второго пленника.
     Ты кто и что тут делаешь?     Поинтересовался некромант и вернулся к созерцанию изувеченной конечности своего "охранника".
    Фрай. Фрай Сталерук.    Представилась фигура. "Все таки гном."     для себя констатировал Даурлон, но своего имени не назвал, а дворы тем временем продолжил рассказ     Местные вообще дикие, сначала этот...      кивок в сторону орка    ...на меня несся с мечом, дык ногу ему прострелил, повезло. хотел вступиться чтоб деревенщина не прирезала на месте, а они лопатой по голове и все, вот он я, тут.     Пару мгновений эльф молчал, сконцентрировавшись, и, водя ладонью над ногой Корхулага, после чего кивнул, то ли принимая слова гнома, то ли соглашаясь с какой-то своей "находкой".
     И из-за чего же вы с ним подраться решили?     Спросил дроу с ноткой безразличия, в этот момент его разум полностью был занят вариантами решения проблемы. 
     Да с чего мне знать? он бежал, кричал, клинком махал. не ждать же мне пока он решит рубить мне шею или нет.     Некромант снова кивнул, соглашаясь со словами гнома и их логичностью, после чего отмахнулся и проговорил:
     Ладно, позже резберемся.     Времени и правда было не так много     Ты с нами?     Задал последний вопрос эльф, все ещё что-то прикидывая в уме. Вид у него был крайне задумчивый. Куда проще работать с полностью мертвым материалом, но куда сложнее пытаться "починить" живое создание.
     Я что похож на того, кто любит сидеть связанным в сарае?     Сострил гном, но некромант пропустил шпильку мимо ушей.
    Хорошо. А теперь помоги мне.     В какой-то момент Даурлон подумал, что со стороны его действия выглядят, будто он совершенно не слушает гнома. Впрочем, это было не далеко от правды. Маг лезвием косы разрезал веревки, сковавшие движения крепыша, после чего объяснил что надо делать. Орка немного перевернули и положили более удобно для намерений некроманта. После чего эльф снова принялся колдовать. Он положил ладонь на бедро Корхулага, и та 'засветилась" густой тьмой. Как противоречиво не выглядело это сравнение, но оно единственно верное. Темнота, окутавшая бедро уруха и руку дроу прямо таки изучала из себя что-то, что можно назвать только чёрным светом. 
  Некромант закрыл глаза и сконцентрировался, отдавая приказы умирающей части тела. Края переломанной кости медленно начали тянуться друг к другу и орк завопил. Его крик был похож на рокот надвигающегося шторма и рык дракона в одном флаконе. Даурлон за сомневался, но все таки продолжил волшбу. Крик мог привлечь внимание к этому сараю и тогда Альбинос ушёл бы от сюда по трупам, а это бы не осталось незамеченным местными властями. Кость орка тем временем уже была целой и постепенно на ней сходились обрывки мышц и сухожилий, медленно вставая на своё место. Дроу переживал, что Корх снова умрёт, но уже от болевого шока, но его раса была выносливой и сильной, поэтому тёмный маг неумолимо продолжал колдовать. Покрытые черной энергией обрывки мышц продолжали тянуться друг к другу, обволакивая голую белую кость в тех местах, где это требовалось, их примеру следовали сухожия и вены, а когда "реконструирование" было закончено, так же поступила и кожа орка. В конечном итоге вид нога имела несколько жутковатый     кожи кое-где не хватило, поэтому там торчали красные от крови мышцы, но главное что конечность была целой и могла работать, оставалась только вернуть в сознание Корхулага.
  Эльф снова решил прибегнуть к благославлению некроманта, которое ужеинемного отточил на Зилхаре. Правда в данном случае Даурлону пришлось выложиться. Ладони мага снова легли на грудь ранено уруха. А перед его глазами предстало распростертое тело, над которым дроу склонился. Но сейчас эльф видел не Корхулага, а набор костей и органов, а так же потоки энергии и очаги боли. Они пульсировали огромными ярко-алыми точками почти по всему организму Перекушенного Клинка. И вновь тёмная энергия влилась в организм орка. Она мягко обволакивала все красные точки и подавляла их, затем медленно распространялась по телу Корха, постепенно изменяя цвет и подстраиваясь под энергию самого воина. Когда все было закончено, вернувшийся с того света воин широко распахнул глаза и чуть ли не рывком сел. Даурлон удовлетворенно кивнул. Мало кто понял бы, но то, что сделал с орком некромант требовало не малых сил и потенциала, грубо говоря, он провёл три к ряду достаточно сложных обряда. Не удивительно, что с улыбкой удовлетворения на хрупкие плечи альбиноса свалилась усталось,иноровящая при печатать его к земле. 
  Деревню все трое, включая гнома, покинули под все тем же отводом глаз, который стал последней каплей для изнуренного высокой концентрацией некроманта. Он даже не заметил, когда гном умудрился забрать свои и Корха вещи, так же мимо Даурлона пролетел и тот момент, когда все они добрались до бивака, а сам дроу рухнул на землю без сил не далеко от бревна, подле которого стоял его вещевой мешок. Ослабевшие пальцы выпустили косу и Альбинос провалился в сон, который накрыл его толстым покрывалом темноты не заполненной ни чем кроме покоя.

Зилхар не стал беспокоить своего уснувшего питомца и тихонько чистил и складывал отмычки. Немногим младшие его дети по обыкновению столь аккуратно и заботливо обращались с любимыми игрушками. Но у детей-дроу не было игрушек. Но всё же юный дроу очень и очень любил свои отмычки, которые собирал почти всю свою недолгую жизнь. Эльфёнок даже им имена давал.
Когда мальчишка осматривал "Младшую Гверз", раздался шум. Он шустро сгрёб отмычки и спрятал их, подтянул арбалет на колени. Но первым вышел некромант, к слову, имевший вид убитый. 
За ним, с окровавленной ногой, но, в принципе, вполне здоровый вышел Корхулаг и незнакомый дварф. 
Зилхар уже открыл рот, чтобы вывалить шквал вопросов и возмущения, но не успел - сородич рухнул без чувств на землю. Мальчишка вскочил и быстро подошёл к дроу, не выпуская из рук арбалета.
- Чё с ним? - с немалым удивлением спросил эльфёнок, бросая беглый взгляд на тело. Он не был ранен. Да и не похож он был на того парня, которого свела бы в могилу какая-то рана. Раз он уже мёртв.
- Калдун, матрону-м-мать твою, ты ж не собираешься здесь падохнуть?! - возмутился Зилхар, тряхнув за плечо бесчувственного сородича. Похоже, дроу был в глубоком забытье.
- Ни бухла, ни жратвы, калдун падох. А терь этот... полумерок тута,  - эльфёнок настолько небрежно кивнул арбалетом в сторону Фрая, что тот выстрелил, попав в землю в двух метрах от вольготно развалившегося дварфа.
- А-атлично.
Зилхар плюнул, пожалев о спущенном болте, но перед тем, как идти забирать его, обратился к Корхулагу тише прежнего, - чё у вас произошло? 
Эльфёнок, слушая, взял на прицел дварфа, подбираясь к оставшемуся у костра болту ближе, - ты кто? Ты... знаешь мой язык?
Юный дроу настороженно смотрел на бородача, переодически поглядывая в сторону пленника.
- Может, и этого рабом сделать? Рабы-дварфы дорогие, они долго не дохнут в Нигее. В Каураке его бы дорого можно было продать. Дороже, чем хуманса.

Это странное чувство, когда дикая боль терзавшая тело и душу, вдруг затухает, обволакивая тело блаженством бесчувствия и погружая сознание в непроглядную темноту, наверное, сестру той, что поглотила тавантинский Север. Вместе с приходом темноты исчезли всё ощущения – как будто свободно висишь над пропастью Бездны, где нет ни дуновения ветра, ни времени и даже звуки поглощаются бездонным зёвом, доносясь как сквозь плотную вату, пока не затихают вовсе. И не поймёшь в такие моменты то-ли ты ещё паришь, толи уже падаешь, но просто не замечаешь этого. В такие моменты положено думать о чём-то вечном, но Корхулаг вновь и вновь переживал последние события, предшествовавшие оглушительному выстрелу гномьего самострела.
Какой же он дурак, что позволил в себя так глупо поймать! Кто же прет на стрелка в лоб, словно он обезумевший от ярости бык?! Надо было швырнуть в него свой щит, скакнуть в сторону, в конце концов бежать на гнома зигзагами! Что он теперь будет делать без ноги?! Какой вождь возьмет его в свою дружину?! Нет для орка участи более худшей, чем превратиться в слабого калеку и таким ожидать прихода отбирающей силы Дряхлой Хагги!
Корх отвлекся от самотерзаний, поймав себя на мысли, что он что-то чувствует. Но вот что именно? Ответить на этот вопрос он не успел, так как темнота вокруг него стремительно отступила, выбрасывая орка на голую пустошь с беспорядочным нагромождением серых валунов с клочьями низкого рваного тумана лениво ползущего между ними.  Задрав голову он увидел серое северное небо, без всякого намека на облака и впервые за… хрен его знает сколько времени… он почувствовал дуновение ветра, нёсшего с собой речную свежеть, тихий плеск волн и скрип корабельных снастей. А еще ветер принес музыку. Над каменистой землей, заглушаемая клубящимися клочьями тумана, плыли звуки неизвестной Корху мелодии.
Быстро оглядев себя, Корх обнаружил, что ничего из его вещей и оружия не пропало и даже сломанная пулей нога выглядит целой и невредимой. Желая удостовериться, что все это ему не мерещится, орк вынул свой клинок и на пробу кольнул его загнутым острием себя в лодыжку. Какое-то чувство возникло, но точно не боль. Издав многозначительное «Гхм» Корхулаг спрятал клинок обратно в ножны и уверенно двинулся на звуки музыки.    
С приближением, плеск волн и музыка становились всё громче и различимее, пока, наконец, не обойдя очередной особо крупный валун, Корх вышел на берег широкой реки. Или даже озера… И увидел и самого музыканта, поджав ноги сидевшего на носу длинного драккара, играя на маленькой белой флейте. Он был невообразимо костляв и худощав, словно жертва голодомора, одетый в лохмотья, подчёркивающие его острые худые плечи, с накинутым на них плащом, будто собранным из кучи перьев. Длинные волосы музыканта свисали до плеч, закрывая его бледное лицо, так что Корхулаг не мог понять какого он роду-племени.
Увидев Корха, незнакомец прервал свою игру, убирая флейту куда-то в лохмотья и подняв голову, одарил своего гостя тонкой улыбкой.  
- Если поспешишь, то успеешь занять свободный рум на моем судне. – Сообщил он. – Иначе тебе придется ждать пока я вернусь с того берега.
- Что это? – Спросил Корх, кивая в сторону корабля и водной глади.
- Это… - Костлявый на секунду задумался, подыскивая правильный ответ. – Это мой корабль. Я перевожу души на тот берег. Не самое почетное занятие для такого красавца, а?
Вряд ли костлявый называл красавцем себя, скорее всего он имел ввиду свой корабль и тут Корхулаг с ним спорить не мог. Драккар действительно выглядел быстрым и красивым – такой должен рассекать морскую волну, будто птица облака.
- Я имею ввиду, что там, на той стороне? – Уточнил Корх, вновь указывая рукой на воду. – Куда я попал?
- А ты еще не понял? Там Мёркхейм.
Лицо Корха едва дрогнуло, когда он услышал имя Страны Мертвых
- А что будет если я решу остаться здесь?
- Ничего, кроме того, что ты станешь бесплотным призраком, а твоя душа потеряется. Поверь, не самая большая честь для воина. – Музыкант слез со своего места, со скрипом разминая ноги. – Давай же, думай скорей, воин. Или ты страшишься узреть своих предков?
…………………………..........................................................................................................

Спустя полчаса драккар, мерно вздымая весла, уже пенил тихую гладь реки. Корх сидел на месте одного из гребцов, рядом с такими же как он орками воинами, которым нужно было на ту сторону. Они оказались не многословны - Корху с трудом удалось разговорить своих ближайших соседей чтоб хотя бы узнать их имена. Один представился Дацзвигом, второй назвался Шагратом, оба пали где-то возле Каркохтара, но об обстоятельствах своей гибели не помнили, или просто не хотели говорить.
- Мы на середине реки! – Громко оповестил свой временный экипаж костлявый, занявший место кормчего судна. – Суши весла! И держитесь подальше от бортов!
Корх послушно поднял свое весло в вверх, вынимая его из уключины, не совсем понимая смысла происходящего, пока не увидел как в сотне метров впереди корабля, прямо на воде вдруг не зажглось бледное призрачное пламя, совсем невидимое издалека.
- Ледяной огонь… - Благоговейно прошептал его сосед Шаграт. – Из-за него нет возврата.
Внезапно, когда призрачный огонь плясал уже возле самого носа драккара, играя белесыми бликами на лицах гребцов, небо над кораблем разверзлось, открывая рваный черный провал. Корхулаг почувствовал как его поднимает в воздух и тянет в этот провал, словно затягивает в большой водоворот….

Эльфёнок не стал пускать болт вслед гному, а просто подобрал уже выстреленный. Конечно, было обидно терять такого раба, но без помощи Даурлона ему вряд ли удастся пленить здорового вооружённого гнома.
Зилхар сделал ещё пару попыток привести некроманта в чувства и плюнул на это дело, надеясь, что сородич к утру придёт в сознание. Теперь он был здоров, всё ещё бодр и ясен умом. Минут двадцать юный дроу потратил на отмычки и сел возле дерева, прикрыв глаза до узких щёлочек. Тёмные эльфы могли не спать, а впадать в транс - эту способность, как и некоторые другие (включая и характер) иллитири обрели за годы изоляции в Нигее, когда начеку нужно было быть всегда.
Через сорок минут он вскочил на ноги, услышав шум.
- Корх, Ко-о-о-орх, - Зилхар пару раз потряс орка за голень, а затем и вовсе несильно ткнул болтом в бок, - слышишь?
Эльфёнок суетливо начал бродить по лагерю, глядя в умирающий, но всё ещё яркий костёр.
- Кто-то разорался... - дроу прищурился, вглядываясь в мглистую даль, в которой мелькали непонятные огни, - я гляну, чё там. Следи за этими, - Зилхар кивнул на бесчувственное тело колдуна, которое он всё же подтащил чуточку поближе к костру, и спящего (или не совсем спящего) хуманса у дерева.
Рубаха и повязки высохли, и дроу быстро оделся, стянул волосы тесьмой в кудрявый хвост и отправился на разведку, прихватив с собой нож для разделки.
Идти пришлось через развалины, через кусты. Дроу не нашёл клинка, который где-то здесь и выронил, что чуточку подпортило настроение. Эльфёнок забеспокоился ещё больше.
И не зря. Крики вдали приобрели осмысленный (?) характер, стали напоминать слова на хуманском, суть которых не была известна юному дроу. Огни вовсе стали походить на пламя факелов.
Острый глаз эльфёнка заметил фигуры разгневанных вооружённых человеков. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Зилхар ломанулся обратно к лагерю, едва ли не перепрыгивая кустарник.
- Шухер! Подъём! Проснуться! Там хумансы идут сюда с факелами! Сюда идут хумансы! С оружием, орут чота, рожи у них, будто тока что дерьма сажрали! - Зилхар кинулся к костру, закидывая его песком, но в какой-то миг остановился и взял одну из головёшек - пламя почернило один конец палки, он слегка светился горячей рыжиной, но другой был всё ещё относительно холоден.
- Корх. Ты. - арбалет был поднят с земли, эльфёнок кивнул им, незаряженным на орка, - Тащи калдуна отсюда нахер. И! - Зилхар подошёл к рабу, шустро развязывая ему руки за спиной. Дроу указал ладонью в сторону приближающихся огней, ткнул ладонью в грудь Клёри, а затем провёл ладонью по своему горлу. Человек видел в темноте хуже, чем орк и дроу, и эльфёнок, не теряя ни минуты, накинул петлю на шею мальчишки, а другой конец верёвки подал Перекушенному Клинку.
- И его тоже. Упустишь - те калдун кишки выпустит, - Зилхар немного подумал и добавил, - убежит человек - Корхулагу будет плохо. Боль будет. Страдания. Грёбанные наземники будут с факелами, - эльфёнок решил наверняка повторить ещё раз, хотя и голос его сильно дрожал от волнения и страха, - бери калдуна... ну... ну во-до-ка-ну-ра. Бери человека. Уходи отсюда. Защищай калдуна и не дай сбежать... кароче, беги! Я... - юный дроу аж посерел, собирая вещи. Арбалет оказался за спиной, - Уводи лошадей, захвати барахло. Пожалуйста... - сам Зилхар двигался в сторону огней, чувствуя, что вот-вот и сердце переломит грудину. Но дроу продолжал идти, хотя и был соблазн просто убежать и бросить спутников на растерзание толпы. Он мог скрыться, он мог выжить... но недолго. Эльфёнок чувствовал необходимость в старшем сородиче хотя бы потому, что тот стал единственным в окружении, кто хорошо знал его язык. И не только его язык. Второй раз терять наставника дроу не хотел.
За спиной была сумка со своими вещами и вещами пленника-хуманса, разряженный арбалет, в левой руке он сжимал всё ещё неостывшую головешку, в правой - нож некроманта.
Зилхар пробежал как можно дальше от толпы крестьян и оказался в деревне. Дроу имел достаточный опыт, чтобы незаметно пройти мимо оставшихся простолюдинов (а их было не особо много), и первым делом зашёл в конюшню. Зилхар знал, как люди дорожили скотиной, и решил этим воспользоваться. Дерьмом пахло знатно, но терять уже было нечего.
Лошади забеспокоились, когда эльфёнок прошёл внутрь, еле-шурша сеном под ногами. Он посмотрел вниз и дрожаще улыбнулся. Разбросал сена у входа.
Положил головёшку на сухую траву и начал раздувать. Залаяли псы на улице. Зафырчали лошади, уловив запах дыма, но огонь уже начал своё смертельное путешествие, перегородив животным путь к отступлению. 
Дроу кинулся прочь из конюшни, прихватив с собой ещё горящую связку сена. С ней он побежал к сараю.
Однако поджечь сарай Зилхару понадобилось больше времени, чем он думал, но, всё же, и здесь зародилось пламя, которое, как надеялся маленький эльф, скоро охватит и весь домик.
Теперь ещё большим пучком горящей травы, юный дроу начал разбрасывать его на посевах пшеницы. Ему было страшно, ему было весело, ему было нисколько не совестно за это. Разрушение доставляло эльфёнку удовольствие. Огонь чуть опалил его волосы и брови, а на щеке остался длинный уродливый ожог, боль от которого сейчас притупил адреналин.
В деревне никого не было, но эльфёнок пытался привлечь внимание крестьян, ушедших вслед за его спутниками. Правда, дальше посевов он не стал действовать, адреналин отступил, и маленький дроу ринулся из посёлка в тёмную ночную даль, оставляя за собой разрушение и боль.
И это понравилось Зилхару, хотя и не стоило быть до конца уверенным в успехе мероприятия.
Он не был уверен. Ему просто был по нраву хаос.
В какой-то миг, кажется, эльфёнок даже поменял изначальную мотивацию.

Покинув широкие улицы города, Клейтон вскоре обнаружил, что пригород Турл-Титла сложно назвать уютным. Густая растительность за стенами города на дороге, ведущей к рыбацкому посёлку и маяку была окружена перелеском, кустарники и мелке деревца которого могли таить в себе немало неожиданностей, начиная от перешёптывающихся разбойников и заканчивая притаившимся диким зверем. Если последние всё же старались избегать троп человечьих, то грабители и налётчики всегда обожали таиться в таких зарослях.
Не сказать, что последних эльф боялся, просто встреча с ними могла неслабо омрачить жизнь колдуна, особенно, когда он вымотан и сможет разве только растолкать обидчиков колдовством.
На счастье тёмного, единственными разумными, которые встретились ему по дороге был всполошенный крестьянин, бегущий в город с огромными выпученными от усталости глазами, да подозрительно опасливый гном, а последние редко слыли трусами.
Подобные встречи всерьёз заинтересовали Клейтона, что же могло заставить селянина нестись сломя голову в Титл и что так всполошило крепкого на вид дворфа?
Решив воочию увидеть причину, данмеер чуть ускорился, направляясь в противоположную сторону от не сложившихся попутчиков.
Сначала белобрысый увидел группу крестьян, чьи озлобленные лица скудно освещал свет нескольких факелов. Они были вооружены обычным сельскохозяйственным инвентарём, но были полны необъяснимой решимостью. Только приблизившись к ним, маг услышал их рассерженные возгласы, на перебой скандирующие что-то про «Смерть оркам!» и «Убить гада!»
Тёмная фигура колдуна в ночи их пока не заинтересовала и позволила тёмногу издали наблюдать за развитием событий.
Быть может он бы и не упустил интересных подробностей, но в нос ударил горький запах палёного сена и древесины, который принёс слабый ветерок, дувший со стороны деревни.
Слегка переполошившись, данмеер на скорую руку накинул на себя простую иллюзию, вновь прикинувшись светлым эльфом, как делал это ранее в таверне. На это ушли остатки его сил, потому теперь ему оставалось лишь полагаться на свой посох и ловкость.
Он бросил беглый взгляд в сторону деревни, только чтобы увидеть начинающийся пожар, зарево которого уже слегка подсветило деревню и клубы поднимающегося дыма. Такую завесу тёмно-серого из тяжёлого облака гари и копоти не заметить было довольно трудно, наверняка пара крестьян поблизости тоже уже почуяли неладное.
На удивление эльфа, он не испытывал ни жалости, ни желания помогать людям, он хотел просто наблюдать, как огонь будет распространяться и дальше, пока оставшиеся в деревушке старики, женщины и слабаки будут пытаться залить его вёдрами. Им вряд ли это удастся.

Первое чувство, бывшее при пробуждении, было то, что его кто-то трясет. Орк не сразу понял, кто его трясет и почему, а маленького эльфа он принял за продолжение своего видения и отреагировал на его настойчивые просьбы далеко не сразу.
Зилькар бегал по поляне как прижаренный, явно не зная за какое дело хвататься первым. Он то закидывал песком костер, то метался между пленником и некромантом, в итоге он просто подтащил к Корху незнакомого ему человеческого паренька и всучил ему в руки конец веревки, другой конец которой был обмотан вокруг шеи человечка.
- …Бери калдуна... ну... ну во-до-ка-ну-ра. – От волнения и страха эльфенок говорил быстрым дрожащим голосом. - Бери человека. Уходи отсюда… Короче беги…
И убежал, оставляя на попечении орка пленника и бессознательную некромантскую тушку. Из всего сказанного им Корх понял только слово «вадоканур» и то, потому что Зилькар произнес его на оркском.  
- Жди… - Мысли в голове ворочались тяжело, будто несмазанные мельничные жернова. – Что… происходить… э-э-э…
Корх не докончил вопроса, сообразив, что маленький дроу пропал.
- Drock! (Демон!) – Выругался орк в пространство перед собой, глядя на множество огоньков вдали, которые, похоже, направлялись к ним.
Он окончательно перестал понимать, что происходит. Он же вроде как умирал и видел пред собой Мёркхейм! Откуда там взяться лагерю Даурлона?! Или все это бессвязный бред порожденные его сознанием?!
Наплевав на надвигающуюся опасность, Корх занялся выяснением реальности всего происходящего. Для начала он на пробу потопал раненной ногой, которая (он точно помнил!) после выстрела гнома болталась на лоскутке кожи. Ущипнул ее.
Странно. При том, что нога была здорова и полностью его слушалась – он чувствовал ее так же, как будто бы вместо нее была деревяшка. Даже когда он уколол себя в голень мечом, отчего на коже выступила кровь – он не почувствовал боли.  
Меж тем огни значительно приблизились, а крики стали отчетливей. Корх плохо понимал местный язык, но общая интонация была крайне негативной. С такой обычно орут: «Я тебя убью!».
«Ну нет, один раз я сегодня уже умирал!» - Бежать орк не собирался и не потому, что уже не успевал. Все произошедшее с ним за сегодня вызвало в нем необоримую жажду крови, требовавшую выхода. Он просто обязан хоть кого-то убить, убедиться, что все реально и он не в Царстве мертвых, иначе просто сойдет с ума!
Взглянув на оставленного им Зилькаром человека, Корх перевел задумчивый взгляд на веревку в своей руке, потом снова на человека, потом на соседнее старое дерево с толстым стволом. Бледная физиономия расплылась в предвкушающей улыбке, выпячивая нижнюю челюсть с клыками. Подведя пленника к дереву, Корх стоймя примотал его к нему, затянув веревку крепким узлом, после чего успокаивающе похлопал мальчишку по плечу.  
- Nat nid nawot. (Не уходи никуда) – Попросил он, словно тот мог куда-то деться.
И взяв за повод лошадь, на которой поперек седла был перекинут Даурлон, растворился вместе с ней в чаще, бросая все прочие вещи надвигающейся толпе.