Вечер 14 Рютэна. 3056 год.
- Каледин?- не поворачивая головы спросил лейтенант, склонившись над картой, раскинутой на столе, словно знал, что вошла именно Вель. Она же, перед этим немного помявшись у входа в помещение, которое служило им временным штабом, даже не удивилась. Лишь подошла, кладя свой шлем на стол, молчанием отвечая на вопрос. Машинально потирая перевязанное несколько минут назад правое плечо, Вель посмотрела на карту. - Понятно. Теобальд отстранился от хорошо освещенного стола. Лицо его было уставшим. Нервы и отсутствие нормального сна наложили на него свой отпечаток, подкрепляя все это ответственностью, болезненный отблеск которой отражался в глазах мужчины. Серая сощурилась, наблюдая за его движениями, не находя, к счастью, в них обреченности. Напротив, решимость и готовность действовать были хорошо различимы, чуть потухшие под влиянием усталости, но все еще ощутимые.
- Ты посчитала?- коротко кивнув, эльфийка наклонилась, записывая на уголке карты количество находящихся в крепости раненных. В этот момент зашел еще один из оставшихся офицеров крепости.
- Вот здесь,- Теобальд ткнул пальцем стену цитадели, где находились склады и повел им прямо по карте через северные леса, остановившись на крепости Дулин,- ты предлагаешь идти здесь?
- Откуда пришли, туда и вернемся,- Вель коротко кивнула.
- Отойдем за подкреплением, пока орки разбрелись большей своей частью по территориям, перебьем их частями, организуя небольшие отряды. Они наверняка плохо организованы и не имеют быстрых средств сообщения между собой,- в задумчивости офицер изучал карту.
- Заодно объединим силы с орденом Алой шпоры, не будем действовать разрознено,- Вель кивнула, искренне надеясь, что их небольшой и очень противоречивый отряд все-таки справится со своей задачей.
- Они не будут сидеть у стен крепости всей толпой,- лейтенант ткнул пальцем на дорогу, ведущую к Басхвалии,- думаю, они будут следующими. Напряженно сжимая руку, Серая представила, сколько простых людей они не смогут защитить. Сколько жизней будет на их совести от того, что они не смогли остановить напирающую волну. Скорее всего, большая часть мирных жителей будет переправлена в более укрепленный и надежный Фаэмар, но уйдут не все. Потому что не успеют или не захотят. Не важно.- Но пока что давайте разберемся с нашей основной целью на данный момент.
- Сколько у нас в запасе? - Вель прикидывала, сколько по времени займет путь пешком.
- Два..или три дня. В любом случае, как только часть из них снимет осаду и двинется дальше, будем действовать. Поэтому будьте готовы,- Теобальд повернулся к офицеру Каркохтара,- сколько людей нужно оставить?
- Если понадобиться делать вылазку, то не меньше шестидесяти.
- Меньше,- после недолгого раздумья Вель деликатно, но решительно возразила, обращая на себя два вопросительных взгляда,- раненные так же остаются все. И потом...у нас есть еще лошади. И она улыбнулась. Как-то нервно, неестественно. На лице появилось ярко выраженное отвращение, проявляющееся в скривленных губах. И если бы медовые глаза не были переполнены смирением, немного смягчая образ, Вель выглядела бы действительно страшно. Принимая ситуацию и отчаянное положение, эльфийка вновь столкнулась с вопросом долга, не усомнившись и на толику в принятом решении.
День 16 Рютэна.
- Не лучшее место для жизни, согласна,- сидя на изгороди денника, Вель рассеяно перебирала ровно постриженную гриву своего вороного коня. Животное, уже долгое время скучающее в конюшне в окружении сородичей, с силой толкнуло ее носом в плечо, требуя внимания, которого было обделено, что было для него непривычным. Серой стоило больших усилий удержать равновесие. Подаваясь вперед, ловко соскочила она на пол денника, наклоняясь и мягко утыкаясь лбом в теплое плечо коня, закрывая глаза.
- Это будет стоить того, если поможет спасти жизни десяткам и сотням других,- конь, не понимая, что она говорит, но чувствуя, видимо, состояние духа, повернул к ней морду, шумно выдыхая воздух из больших ноздрей. С любопытством глядя на рыжеволосую девушку, не понимая, чего хочет от него это двуногое существо. Теплый воздух из ноздрей обдувал лицо, раскидывая вьющиеся короткие пряди в разные стороны. Вель отстранилась, засмеявшись искренне, но коротко. Это была не первая и не последняя ее лошадь. Но с каждой из них она проходила долгий, наполненный страданиями других и смертью путь. Он объединял их своей вонью, своей ненавистью ко всему живому и бессмысленностью. Расставаться было тяжело. Каждый раз.
Ладонь последний раз похлопала по вороной шее. И Серая, не поворачиваясь, вышла, не зная, доведется ли им встретиться на этом пути снова, но уверенная в том, что одному из них предстоит еще долгая и трудная дорога. Не намереваясь больше возвращаться в конюшни Каркохтара, она быстрым шагом вышла на улицу.
Ночь.
- С смотровой башни цитадели доложили, что большой отряд снял осаду и отправился в сторону западного моста сегодня днем,- офицер нашел Вель в казармах. Большая часть солдат, отданных в ее подчинение, уже была собрана и готова выдвигаться. Мужчина остановился, коротко кивая. И вышел на улицу, строя часть своего отряда у ворот цитадели.
- То, что все вы делаете, требует большой самоотверженности и сильного духа,- она подошла к мужчине, первой покидая здание казарм, глядя, как ее отряд уходит в глубь цитадели, продвигаясь к складам. - Спасибо. От нас и всех, кому это спасет жизни. Хотела добавить Вель, но добавила лишь мысленно, смещая взгляд в сторону, не желая бросаться еще ничем не подкрепленными словами. Она смотрела на то, как готовятся оставшиеся защитники крепости, искренне понимая - для чего они все это делают. Медовые глаза медленно переходили с одного лица на другое. Они все были живыми людьми или эльфами. Каждый со своей судьбой, со своими мыслями и своим выражением лица. Но Серая не могла этого видеть. Ночь надежно скрывала эмоции каждого, позволяя при этом ощущать могущественный дух одного сплоченного войска. Поэтому при всем желании нельзя было разглядеть лица кого-то из них, но, глядя на общую массу, можно было почувствовать. И эльфийка чувствовала, как решимость и гордость все увереннее и настойчивее распалялись где-то внутри.
Подошедший Теобальд отдал офицеру свой шлем, примечательный и хорошо узнаваемый. Ночь, опустившись на Каркохтар, отпугиваемая лишь горящими факелами и луной, плотно скрывала все происходящее. А на южной стене цитадели уже тихо привязывали к зубьям стены прочные веревки. Как и пару дней тому назад. Только веревок на этот раз было больше. Основная часть войска, стараясь двигаться бесшумно, построилась у лестницы складов, ведущих на стену.
Офицер Каркохтара, обменявшись прощальными словами с Вель и Теобальдом, надевая отданный шлем, поднялся на стену у ворот. Лейтенант развернулся и направился в противоположную сторону, к основному войску. Вель отступила назад, пропуская строящиеся ряды солдат и тех, что забегали на стену. К воротам подвели восемь полностью одетых в броню лошадей. Серая узнала их. Когда-то они принадлежали всадникам, пришедшим с ней из крепости Дулин. Ни у одной из них на данный момент уже не было хозяина. В конюшнях осталось большинство лошадей. Их пришло больше сорока. Так много. И в итоге даже после отчаянно конной атаки животных осталось больше, чем их наездников. Серая тут же отвернулась, наклоняя голову и смещая взор в сторону знамени, словно еще раз уверяя себя в том, ради чего все это происходит. Офицер повернулся лицом во двор, взглядом находя сержанта. Решительно и коротко кивнув друг другу в последний раз, ничего не говоря, они отвернулись друг от друга, лицом встречая каждый совой путь. Слова не запомнил бы ни один из них. Затерявшись на страницах жизни они забудутся, превратятся в смутные, плохо различимые отголоски памяти. Как и все, что происходило и будет происходить в этих стенах.
Вель отошла. И оставшиеся солдаты на стене начали готовиться. Зазвенела цепь решетки. Ворота начали открываться. Перед ними уже были построены лошади в два стройных ряда. Без наездников. На крупах к доспехам каждой из них было привязано с двух сторон по пучку вымоченной в горючем и обвязанной тряпками соломы. С обратной стороны, за стеной, в отдалении тоже послышалось какое-то движение.
- Давай!- ворота открылись только на половину. Люди, держащие в поводах лошадей, начали поджигать факелами солому. Животные, инстинктивно боящиеся огня, привыкшие видеть его во время сражений, но не знающие, как реагировать на него, когда он полыхает на собственном теле. Храпя, вырывая и обрывая поводья, ринулись туда, где видели единственный выход - вперед, стараясь убежать от того, что непрерывно следовало за ними. Ворота распахнулись полностью и из них выбежало восемь обезумевших от огня лошадей. Напуганные, они визжали и храпели, наполняя двор светом и шумом. Носились, сшибая все на своем пути по двору перед цитаделью, продвигаясь вглубь, обезумевшие от страха. Поднялся шум, умножаемый стоящими на стене солдатами. Гомон, свист наполнили двор, привлекая к себе внимание. И ворота захлопнулись, оставляя впереди себя небольшой отряд.
В это время на противоположной стороне стены под покровом ночи и под отдаленный шум со стены спускалась та большая часть солдат, которая покидала крепость, оставляя внутри лишь небольшой отряд для защиты и раненных для вида. Никто не должен был понимать, что крепость опустела больше, чем наполовину. Спускались быстро, стараясь быть максимально бесшумными, все это время прикрываемые несколькими лучниками со стены. Они-то и должны были в итоге поднять веревки и вернуться после к воротам.
Через полчаса весь отряд уже стоял на земле, за пределами цитадели. Осторожно и вдумчиво смещаясь в сторону северного леса, чтобы обогнуть крепость как можно дальше и взять направление пути на Дулин. Оставляя внутри отважных защитников, уходя в ночь, но не забирая с собой надежду.