Торная дорога

То, что начался Ундервуд, было понятно без всяких указателей. Причиной тому были не обилие берез или хвойных елей; не топкие болотняки и озера, встречающиеся здесь так же часто как поганки вдоль дороги; и даже не голодный волчий вой, который, казалось, никогда не смолкал в этих лесах. Причиной тому были: угрюмые заросшие люди, в некрашенных одеждах, покорно уступающие дорогу вооруженным всадникам и бросающие на них исподлобья недобрые взгляды; полупустые деревни и брошенные поля; о пересечении границы Ундервуда говорили виселицы на перекрестках.
— Никогда не любил Ундервуд. — Пожаловался сам себе Гийом, объезжая стороной очередную такую виселицу, на которой болтался несвежий труп.
Глаза и лицо покойника были склеваны птицами, а ноги обглоданы до костей волками. На груди висела табличка, на которой углем писали преступления этого человека, но после дождя от букв остались одни разводы.
Да уж… Не был он сам никогда добряком. Мог избить провинившегося фралля до полусмерти или отрубить голову под горячую руку, но никогда его казни и расправы не превращались в такую обыденность. Вспыльчивая и горячая Эквилия с ее кострами инквизиции и бдительно следящими за каждым шагом церковниками внезапно стала казаться ему обителью Кротости и Свободы.

Воины Тристана миновали деревни и небольшие городки, иногда посиживая в дорожных кабаках, где ели на скорую руку и снова отправлялись в путь, ночуя в лесу под открытым небом. Лейтенант Малакая с гордостью показывал Гийому места своей славы, неустанно травил байки о войне со справедливщиками и даже раз показал экс-капитану широкое поле между рекой и лесом, обмолвившись о гремевшей здесь битве. Гийом слушал, при этом замечая, что ни смотря на бравурный настрой, Тристан стал ответственно подходить к ночевкам. Теперь он всегда выставлял на ночь посты и не ленился их проверять. Боится нападения «побежденных» справедливщиков?

На эту ночь их отряд остановился на берегу Долена, прижавшись к заросшему камышом берегу и отгородившись от леса дозорными.

Где-то возле дороги.

Местность погрузилась во мрак, когда отряд подготовил место стоянки для ночлега. Треть солдат заступила в дозор, остальные же отдыхали. Кто то уже дрых, кто играл в кости и выпивал, так как их очередь начиналась лишь под утро.
Тристан любил лес, но после службы в Ундервуде его отношение к большому скоплению деревьев изменилось не в лучшую сторону.
С тех пор, как они покинули имперскую границу, северянин постоянно нервно ёрзал в седле. Нет, мелких разбойников или недобитков из мятежников он не боялся, хоть и поглядывал по сторонам, но страшился Тристан того, что ждало их впереди, там за Крепостью-Стеной.
-Держи, - гвардеец протянул Гийому деревянную кружку с дешевым пойлом, когда подошел к костру, - не передумал еще идти с нами?
Задав вопрос, он тут же улыбнулся и повернул голову в сторону опального капитана. Во время их пути по тракту Гийом не раз начинал нервничать, когда им встречались имперские патрули, наводнившие провинцию, но бумага с печатью наместника действовала как по волшебству и их пропускали беспрепятственно. Только однажды пришлось сунуть пару монет в руку одному слишком уж рьяному легионеру, что всё порывался проверить телегу, в итоге тот отстал и пропустил их процессию.
Гийом принюхался, осторожно отпил и сразу почувствовал себя лет на десять моложе. В том смысле, что последний раз он такое пойло пил будучи наемником в "Вольных ротах".
— А ты ещё не передумал тащить меня с собой? — Как мореец вопросом на вопрос ответил Ги, прикладываясь к пойлу по-новой. Потом заговорщицки посмотрел по сторонам и приблизившись к Тристану доверительно сообщил. — Ты ведь так и не сказал мне всей правды, что мы там будем искать. Только не говори мне про разведку... для разведки не собирают воинов по всей империи. Для такого дела полно добра и в Лавидии, чтоб далеко от границы не ехать. Твой лорд посылает нас туда за чем-то определённым, да?
-Я солдат, друг, - ухмыльнулся Тристан и отпил из своей кружки, - а солдатам не доверяют такие вещи. Может и есть какой тайный умысел, но мне он неведом, было велено провести разведку, узнать, что там за чертовщина твориться и по возвращении доложить обо всем. Хотя виконт человек новый и после всей той кучи дерьма, что оставил Лоссон, хочет привести провинцию в порядок и подружиться с соседями.
— Не говоришь, значит... Тайну хранишь. Ладно, можешь не говорить, только вот, что я тебе скажу. Ты знаешь, как я не люблю всех этих благородных паразитов и никогда им не верю. — Уверенный тон Гийома, свидетельствовал о том, что экс-капитан искренне верил в то, что говорил сейчас. — Потому, что знаю, что черную кровь они ни ставят ни в медный лей. Для сохранности своих секретов они не задумываясь пустят нас всех под нож! Это гораздо дешевле и действенней, чем затыкать нам рты золотом.
-Как знать, капитан, как знать, - гвардеец пожал плечами и вновь приложился к стакану, - только вот прежний наместник именно так и поступал. И где же он сейчас? Альтберри умен и вряд ли будет поступать так же, к тому же не в его интересах избавляться от верных ему людей. Посмотри хоть на меня. Кем я был в прошлую нашу встречу и кто я сейчас?
Гийом ничего не ответил, лишь уставился на пляшущее пламя костра, задумавшись о чем то своем.
-Пойду поссу. - уведомил всех о своих планах один из солдат и поднявшись кое как с бревна у костра, кривой дорожкой скрылся в кустах.
Тот юнец, что решил поехать с ними, сидел на земле, прислонившись к колесу телеги и что то записывал в свиток, время от времени прикусывая перо и поглядывая куда вдаль, после вдруг что то вспоминал и снова строчил.

**********
Среди ночи гвардеец Альтберри поднялся и выполз из палатки. Что то вырвало его из сладкой дремы. Немного порассуждав, он решил, что это недавнее пойло дает о себе знать и нужно опустошить мочевой пузырь, пока не случилось непоправимое, как недавно с одним из солдат прямо в седле. Вокруг царила тишина, если не считать немногочисленных сов и переговоры дозорных у дороги, откуда временами доносился смех. Усмехнувшись про себя, Тристан перешагнул через спящего в обнимку с бревном солдата возле костра и бубнившего что то во сне. 
Над рекой стояла туманная дымка и будь бывший наемник более романтичным, то непременно остановился бы полюбоваться, но сейчас он намеревался как раз таки нарушить этот романтичный образ. Его целью служили заросли камыша, где он и собирался справить малую нужду. 
Его внимание вдруг привлек дозорный, что сейчас дремал возле дерева, завернувшись в плащ, вместо того, чтобы сторожить коней. 
Северянин нахмурился и собирался дать хорошего пинка этому ленивому ублюдку, но внезапно остановился и напрягся. 
Что то здесь было не так. Не горел факел и всё бы ничего, вот только не мог он потухнуть так быстро. Рука сразу же легла на рукоять меча и вынула клинок из ножен. Осторожно подойдя к спящему солдату, Тристан ткнул его в плечо кончиком острия.
- А ну поднялся, отродье Бездны!
Отсутствие реакции "спящего" солдата на чувствительный укол острием меча подтвердило догадки Тристана, но едва он об этом подумал, как в нос шибанул резкий запах масла для ламп. 
- На нас напали!!! 
Вот тут то он и заорал во всё горло на весь лагерь и только потом в голову пришла мысль, что у них нет таких масел с собой.
Всё в его душе смешалось воедино. Тревога и ликование. Он уже давно ждал чего то подобного и лишь с каким то разочарованием подумал, что слишком уж долго они тянули.
Внезапно камыш, где только недавно стоял северянин, вспыхнул как солома и почти сразу же лошади, как ополоумевшие помчались прочь от места своей стоянки на лагерь. 
Стараясь не попасть под копыта, гвардеец сорвался с места и тоже побежал к лагерю, предупреждая всех, но это было отчасти излишним. 
Каждый в его отряде был бывалым воякой и имел опыт в столкновениях со справедливщиками, знал их методы. Вот только то, что мятежники оказались разбиты их и расслабило, поэтому пара человек, спящих на земле, оказались затоптаны.
Обстрел закончился так же внезапно, как и начался. Солдаты Тристана собрались в круг, вооружившись щитами. Гвардеец насчитал четверых раненных и только двое из них могли держать оружие. Всех погибших он не видел, но про двух точно знал и не считая того, что был у реки, еще одного затоптал конь прямо на глазах Тристана.
-Шлюхины дети! Попрятались как крысы! - выкрикнул северянин в темноту и уже Гийому, - есть предложения, капитан?


(в соавторстве с Гийомом)

Привычка медитировать по ночам была выработана у ронина ещё пока тот служил своему господину. Отвлечение от мирских забот, полное погружение в окружающий мир и прекрасный отдых могли порой быть даже заменой сну, а возможность чутко отреагировать на любую резкую смену обстановки стала приятным дополнением такой передышки. Спать бывшему самураю тоже было нужно, но благодаря регулярным медитациям, потребность во сне резко сокращалась до пары часов в сутки.
Теперь, находясь под началом одного из лейтенантов виконта, тьессарец не изменял своим привычкам, возвращаясь в палатки лишь к середине ночи, проводя долгие часы на улице, хоть и не покидая лагерь. Из своеобразного транса его вывел крик орла. Единственным представителем этого вида птиц в этой местности был Хоку, а верный друг Като редко открывал свой клюв без нужды. Сейчас пернатый предупреждал хозяина и его соратников об опасности.
Санодо иногда жалел, что его питомец не способен разговаривать, а значит источник опасности приходилось всегда искать своими силами, на этот раз помог тот факт, откуда летел орёл – со стороны реки, а значит что-то произошло там.
Вскоре, в подтверждение предупреждения Хоку, лошади сорвались с место своей стоянки, стараясь убежать от пламени загоревшегося камыша. Только ловкость позволила самураю не попасть под копыта. Вовремя разворачиваясь и, словно обтекая несущихся на него лошадей, ронин уходил от опасности. В одном из последних разворотов он успел вынуть из ножен свой клинок, отчего сталь нервно взвизгнула, словно напрягаясь перед надвигающимся боем.
Вместе с конями в лагерь вернулся и командир отряда, явно переполошённый происходящим, но в то же время, будто удовлетворённый надвигающимися событиями. Его крик, предупреждавший о нападении фактически увяз в топоте копыт коней, а самого Тристана Санодо заметил лишь после того как его фигура появилась из-за крупа ближайшей лошади.
Весь лагерь быстро поднялся на ноги. Некоторые щитоносцы прикрывали своих товарищей без щитов от стрел, и хоть подобное положение, под защитой другого воина, самурай воспринимал несколько оскорбительно, собственная жизнь сейчас была дороже гордости. Пара стрел полетела и в Хоку, но питомец ронина ушёл от атак быстро скрывшись за деревьями.
Обстрел закончился так же быстро, как начался. Воины со щитами довольно быстро перегруппировались в круг, оставаясь на передовой.
Без жертв не обошлось. Пара бедолаг оказались затоптаны копытами перепуганных животных.
– Шлюхины дети! Попрятались как крысы! – гневно выкрикнул северянин, что-то сказав "капитану" Гийому. Самой фразы Като не услышал, находясь чуть поодаль. Он бегло осмотрелся вокруг в поисках вероятных противников, однако найти кого-либо ему так и не удалось.
– Залп этот вряд ли последним станет, колчаны их стрел полны ещё, если количеством не малочисленны они – со странным порядком слов отметил Като. Окружающие уже давно привыкли к довольно странной манере разговора тьессарца, что не мешало им порой отпускать про это безобидные шуточки.
– А если кратко, могут ещё стрелять.
Ответивший был одним из товарищей Санодо, именно он и прикрыл ронина от нескольких стрел парой мгновений ранее. В чертах его лица читалось исконно тавантинское происхождение, однако здоров он был как орк, плечист и ловок с мечом.

Всю ночь, точнее всю ее спокойную часть, Гийом спал, завернувшись в одеяло под телегой, потому, что в палатках храпели, ворочались и пукали тристановы головорезы. Не пристало такому старому бойцу как он чураться таких мелочей, но за несколько лет комфортной службы в Харсисе в чине капитана заставили Гийома отвыкнуть от солдатского быта, превратив в подобие изнеженного аристократа, попавшего в казарму наемников. С одной стороны подобная собственная слабость Гийома раздражала, с другой – он не видел причин, по которым это ему должно было нравиться. Он готов был терпеть и холод и голод, не страшился опасности…
«Нет, только не в Серых Землях – чур меня… чур меня…»
…но снисходить до уровня вольных наемников уже не хотел. Роскошь она разлагает!
 
Дрожь земли, сотрясаемой лошадиными копытами, и истошные вопли наемников ворвались в сон Гийома, как трубы Страшного Суда, заставив распахнуть глаза и схватиться за меч. Из-под телеги, куда очень быстро и проворно заполз их писарь, Гийом предусмотрительно вылезать не стал. Свист обрушившихся на лагерь стрел доказал, что спокойствие перед лицом опасности способно спасти жизнь – выскочи он сразу и уже лежал бы утыканный стрелами как дикобраз колючками.
- Боже, на нас напали! Спаси и помилуй, Всевышний… - паническим шепотом молился студиус… как там его… Зельеварий… укрывая голову руками.
- Сиди не вылезай! – Раздраженно бросил ему Гийом, нахлобучивая на голову шлем и притягивая к себе щит.
Дождавшись паузы между обстрелом, «капитан» подтянул под себя ноги и рывком выпрыгнул из укрытия, опрометью бросившись к спешно сбивающимся в подобие строя наемникам.
«Справедливщики разбиты?! – Злобно передразнил в уме слова Тристана Гийом, врываясь в закрывающуюся брешь между щитами и занимая место раненого стрелами солдата в ней. – А они сами об этом знают, или ты, как всегда, забыл им об этом сообщить?!»
Новый ливень стрел, обрушившийся уже не на весь лагерь, а целенаправленно на кучу солдат, нанес куда меньше урона, потому, что воины успели образовать некое подобие «черепахи», укрыв себя щитами со всех сторон, кроме реки. Недопустимая оплошность при засаде, хотя со стороны реки стрел как раз не летело.
Когда смертоносный град утих, Северянин, храбро высунулся из-за щита, пытаясь что-то разглядеть в окружающих берег кустах и деревьях и гневно выкрикнул в темноту ночи:
– Шлюхины дети! Попрятались, как крысы! – Потом, заметил Гийома и без предисловий обратился сразу к нему, – есть предложения, «капитан»?
– Тактически отступить, бросив лагерь, припасы и испачканные штаны. – Усмехнулся экс-капитан. – Только бежать нам некуда – сзади река!
– Залп этот вряд ли последним станет, колчаны их стрел полны ещё, если количеством не малочисленны они. – В цветастой тьессарской манере заметил один из воинов, по виду вылитый островитянин. Даже броня на нем была популярная среди островитян.
– А если кратко, могут ещё стрелять. – Перевел его рослый боец, прикрывавший островитянина щитом.
– А если серьезно, – продолжил Гийом, покосившись на умников, – то я бы спросил, что этим мерзавцам надо. На нас нет гербов, или чьих-то цветов, над нами нет сеньёрских знамен. Мы, проще говоря – никто! Если это не просто разбойники, то надо убедить их, что мы не враги им нам на них плевать. Если не убедим, то хотя бы потянем время до утра, а там как Единый даст.
Вариант с ответной атакой Гийом называть умышленно не стал, так как проводить контратаку в кромешной темноте (горящий камыш освещал только лагерь и воинский строй, но еще больше сгущал темноту за его пределами), было самоубийством. Они будут рубить в пустую кусты, а враг будет бить их стрелами на выбор, как куропаток.

Прошло лишь мгновение после внезапной атаки, хотя по ощущениям всё длилось вечность, и вдруг наступила тишина, нарушаемая лишь стонами раненных да шелестом листвы на ветру.
-Шлюхины дети! Попрятались как крысы! - выкрикнул северянин в темноту и уже Гийому, - есть предложения, "капитан"?
-Тактически отступить, бросив лагерь, припасы и испачканные штаны. – лица Гийома северянин не видел, но по тону стало ясно, что тот усмехается, – Только бежать нам некуда – сзади река!
-Мысль хорошая... - задумался гвардеец, - но, видят Старые Боги, бросать весь свой хлам не хотелось бы.
-Залп этот вряд ли последним станет, колчаны их стрел полны ещё, если количеством не малочисленны они.
Бывший наймит аж вздрогнул от неожиданности, когда заговорил редко произносивший хоть слово тьесарец. Тристан так и не привык к манере его речи, но хоть перестал обращать на это внимание.
- А если кратко, могут ещё стрелять. - пояснил один из солдат слова островитянина.
-Угу... - только и выдавил из себя северянин, словно никто не видел очевидного и это требовало пояснений.
-А если серьезно, – после заминки опальный капитан продолжил, – то я бы спросил, что этим мерзавцам надо. На нас нет гербов, или чьих-то цветов, над нами нет сеньёрских знамен. Мы, проще говоря – никто! Если это не просто разбойники, то надо убедить их, что мы не враги им нам на них плевать. Если не убедим, то хотя бы потянем время до утра, а там как Единый даст.
-Это и дураку понятно... - отмахнулся северянин, - да вот только вряд ли какой разбойник дерзнет напасть на большой и  вооруженный отряд.
-Сдал нас кто то.. - закончил свою мысль командир их отряда.
Не могло это быть случайностью. Нападение было хорошо спланированной засадой и мало кто знал о пути их следования. Это значило, что за ними уже давно следили, хотя никого подозрительного по пути им не встречалось, кроме, пожалуй, одиноких пеших путников да крестьян, что спешили убраться подальше с пути конного отряда.
-Эй, узкоглазый, мне нужно огниво, тряпка и лук со стрелой. - особыми манерами и обращением Тристан никогда не отличался, - хотя нет, стрела уже не нужна...
Не заботясь об аккуратности и просто беспардонно, он выдернул стрелу из плеча одного из раненных. Повертев ее в руках, он удовлетворенно хмыкнул и чуть выглянул изза плеча щитоносца.
-Что вам нужно от нас? У нас нет золота! Если вам нужна провизия, то просто попросили бы!! - выкрикнул северянин в темноту, особенно не надеясь на ответ и снял с пояса сигнальный рог.

Короткий перерыв, который взяли себе атакующие, прекратив поливать стрелами воинов оказался кстати. Тристан начал обсуждать варианты решения общей проблемы с нападением, но с каждым новым аргументом становилось понятно, что избежать схватки не удастся.
Стрелы вновь просвистели в воздухе, рассекая ветер в попытке достать хоть кого-то, однако прочные щиты в очередной раз приняли на себя весь удар. Сейчас они уже становились похожи на дикобразов, которых держали в руках подопечные Тристана, и иголки их были те самые стрелы, что не достигли цели.
– Эй, узкоглазый, мне нужно огниво, тряпка и лук со стрелой. – лейтенант никогда не отличался особой учтивостью, но в бою она почти всегда была лишней, – хотя нет, стрела уже не нужна...
Командир отряда бесцеремонно вырвал одну стрелу, попавшую в плечо его воина, отчего тот гаркнул от боли, пытаясь не показать своей слабости.
– Свой кинь ему лук – бормотнул Като товарищу со щитом, копаясь в сумке в поисках огнива.
Достав его и пару лучин, он с неохотой вытянул и свою повязку, с гербом семьи, которой он когда-то служил. Проколебавшись мгновение, Санодо обернул лучины и огниво тканью, и бросил к луку, который уже лежал около командира.
– Лес подожжём – выйти не сможем потом, но враги убегут от пожара – задумчиво произнёс ронин – решать только вам, командир.
Уже приевшаяся певучесть и ритмичность выражений Като на этот раз снискала лишь недовольный вздох товарища, но высказывать свои негодования самураю пока никто не решался.

Чтобы не задумал Тристан, Гийом не был уверен в том, что это сработает. Лес – это лес, его хрен подожжёшь одной стрелой. Спалишь пару елок и на этом все кончится, даже не дадут достаточно света для того чтоб осветить врага.
– Что вам нужно от нас? У нас нет золота! – Прокричал Тристан, берясь за сигнальный рог. – Если вам нужна провизия, то просто попросили бы!
Какое-то время темнота молчала, после чего чей-то чуть хрипловатый голос вдалеке, с ехидством ответил.
– Очень смешно, пташка! Я просто весь трясусь от хохота! Лоссонский цыпленок раздутый до размеров фазана Альтберри. Ха-ха-ха!!!
Гийом покосился на командира и с удивлением увидел, как тот переменился в лице. Так, словно бы хорошо знал крикуна.
– У меня есть предложение к вам, цыплятки! Голова вашего фазана и мы вас отпускаем. Всех!
Гийом забрал вверх бровь, обдумывая, можно ли верить неизвестному птицеводу. Потом, снова покосился на Тристана, на всякий случай уточнив:
– Он врет?
– Оставляю вам время на раздумья, пока не догорит камыш!
Камыши, к слову, уже почти прогорели и освещали теперь только сами себя, источая в сторону сбившихся в кучку воинов удушливый дым, от которого начинало резать глаза.

 - Улгир, дай нам сил. - прошептала девушка, мысленно готовясь к сражению.

Иноземец не спешил дать требуемое северянину, но поколебавшись, всё же протянул ткань с завернутыми в нее огнивом и лучиной.
– Лес подожжём – выйти не сможем потом, но враги убегут от пожара. Решать только вам, командир. - тьесарец высказал свое видение действий гвардейца.
-Одной стрелой лес не подожжешь, а камыш уже бесполезно, - Тристан обмотал тканью наконечник стрелы и отдал ее одному из солдат вместе с луком, - по сигналу пустишь ее в небо.
Против ожиданий северянина со стороны раздался голос, принадлежавший видимо одному из нападавших, чем вызвал немалое удивление, а вот когда бывший наймит узнал владельца этого голоса, то и вовсе глаза его чуть на лоб не полезли. Кого кого, а именно этого человека он никак не ожидал тут встретить.
-Очень смешно, пташка! Я просто весь трясусь от хохота! Лоссонский цыпленок раздутый до размеров фазана Альтберри. Ха-ха-ха!!!
-Ба! Да это же сам сир Мордоворот собственной персоной! - выкрикнул в ответ северянин, - я думал подох ты уже и твой гниющий труп поимели волки!
-У меня есть предложение к вам, цыплятки! Голова вашего фазана и мы вас отпускаем. Всех! - Базиль решил видимо проигнорировать командира и обратился к его солдатам, - Оставляю вам время на раздумья, пока не догорит камыш!
Люди северянина как то странно заерзали, искоса посматривая на своего командира, размышляя над словами главаря нападающих.
-Он врет? - наконец одним из первых поинтересовался Гийом.
-А кто ж его знает, может и не врет, - лишь пожал плечами Тристан и трижды дунул в рог.
Несколько долгих секунд ничего не происходило и лейтенант уже занервничал, посматривая на начинающий тлеть камыш, но тут же выдохнул, когда откуда то издали прозвучал ответный сигнал и Тристан кивнул солдату с луком.
-Давай. - стрелу подожгли и она взмыла в небо, - дым от камышей должен прикрыть нас, если конечно не задохнемся.
-Улгир, дам сил. - прошептала странная девица, которую наместник настойчиво советовал держать рядом, хоть гвардеец и отнекивался, но всё же перечить Альтберри не стал.
-Это точно... - усмехнулся он ан ее слова, хоть и не понял о чем она.
Оставалось только ждать, но неизвестно чего именно.

– Одной стрелой лес не подожжешь, а камыш уже бесполезно, – Тристан обмотал тканью наконечник стрелы и отдал ее одному из солдат вместе с луком, – по сигналу пустишь ее в небо.
На этом моменте, тьессарец окончательно перестал понимать весь замысел северянина. Он был согласен с тем, что одна горящая стрела может не поджечь лес, и своё первое суждение он дал скорее из устаревшего боевого опыта. Всё же подсушенный кустарник и лиственные деревья на Тьёссе поджечь легче, чем местную сырую чащу. Вот только зачем пускать стрелу в небо? Она ведь может попасть в одну из палаток, усугубив положение отряда, или и того хуже, поджечь повозку!
– Очень смешно, пташка! Я просто весь трясусь от хохота! Лоссонский цыпленок раздутый до размеров фазана Альтберри. Ха-ха-ха!!!
– Ба! Да это же сам сир Мордоворот собственной персоной! – поддавшись дешёвенькой провокации выкрикнул командир отряда, – я думал подох ты уже и твой гниющий труп поимели волки!
– У меня есть предложение к вам, цыплятки! Голова вашего фазана и мы вас отпускаем... Всех! – Решил выдвинуть своё предложение лидер группы противника, – Оставляю вам время на раздумья, пока не догорит камыш!
Люди северянина как то странно заерзали, искоса посматривая на своего командира, размышляя над словами главаря нападающих.
"Жалкие предатели, вы же знаете, что никого они не отпустят живым. Вы опасны, вы можете прийти с подмогой" – подумал про себя Санодо, с искривлённым от негодования лицом.
– Он врет? – наконец одним из первых поинтересовался Гийом.
– А кто ж его знает, может и не врет, – лишь пожал плечами Тристан и трижды дунул в рог.
Несколько долгих секунд ничего не происходило и лейтенант уже занервничал, посматривая на начинающий тлеть камыш, но тут же выдохнул, когда откуда то издали прозвучал ответный сигнал и Тристан кивнул солдату с луком.
– Давай. – стрелу подожгли и она взмыла в небо, – дым от камышей должен прикрыть нас, если конечно не задохнемся.
– Улгир, дам сил. – прошептала странная девушка, Като сразу узнал в ней знакомые и родные черты тьессарки, и успел приметить, что та была не так проста на вид.
– Это точно... – улыбнулся Тристан, словно понял смысл фразы. На деле, даже сам Като не понял её, ведь родной язык всех тьессарцев – тавантинский, пусть немного искажённый островным диалектом.
Прошло лишь мгновение, после того, как северянин трижды протрубил в свой рог, как ровно такой же сигнал откуда-то издалека, и, словно эхом, раздалось ещё несколько таких же, но гораздо ближе.
Их звук почти заглушил странный грохот, словно десятки стрел пробивали тяжёлые доспехи где-то со стороны реки.
Като неловко обернулся, только чтобы увидеть, как стоявшие спиной к воде товарищи один за другим начали выпускать щиты из рук. Без крепкой хватки, те гулко падали на землю, оглашая звоном железа, что державший их воин пал.
Из темноты вновь полетели стрелы. Схватив ближайший к нему щит, самурай прикрыл им спину товарища, пока тот прикрывал его самого. На этот раз противникам удалось почти полностью окружить отряд.
Раздался крик. Десятки надрывающихся глоток, десятки голосов, которые перекрывали друг друга, превращаясь в сотрясающий стволы деревьев рёв... Командир справедливщиков повёл своих бойцов в атаку, наверняка решив, что подкрепление вскоре придёт на зов лейтенанта.

Сдавать командира справедливщикам Гийом не собирался, но не спросить просто не мог. В крайнем случае, можно предложить Тристану поступить как благородный воитель – сдаться, в обмен на свободу остальному отряду, а Гийом, в свою очередь, храбро его освободит, как только вернется с подмогой! Ха-ха-ха! Дурацкая шутка.
Не сказать за верность остальных наймитов, но такого откровенного предательства Гийом себе еще не позволял. Конечно, в его жизни всякое бывало, случалось ему и менять сторону, но предавать – нет!  
Сорвав с пояса рог, Тристан весь разом напыжился, зычно и гулко затрубив в него, надувая щеки. Несколько долгих томительных секунд и из-за леса до них долетел ответный зов, в котором опытное ухо «капитана» опознало сердитый рев кавалерийской трубы. Как будто загнанному туру отвечает огнедышащий дракон.  
- Давай! – В небо красной кометой взмыла зажженная стрела, отлично видимая на черном фоне даже издалека.
Гийом проследил за ее полетом, слыша как притулившаяся рядом с лейтенантом стриженая девица (единственная женщина в их отряде, но почему-то, никто не пытался залезть к ней под юб… в штаны), прошептала на своем островном наречии, несколько слов. О чем можно говорить в такой момент Гийом прекрасно представлял: либо молятся либо ругаются, некоторые же ухитряются совмещать и первое и второе в одной фразе.
– Это точно. – С усмешкой согласился Тристан, словно бы понимал тьессарку.
Видимо, сидящие по кустам разбойники тоже слышали ответный сигнал и видели взмывающую в небо стрелу. Это подтолкнуло мятежников к активным действиям, н дожидаясь прихода к наемникам помощи. За Тристана и его отряд взялись уже всерьез, демонстрируя, что все прошлое было лишь разминкой.
Банг! Банг! Банг!  - загрохотало сзади.
Какой знакомый звук! Так бьют, втыкаясь в тело сквозь доспех арбалетные стрелы. Четверо или пятеро воинов в задней шеренге  зашатались, роняя щиты и падая ничком на землю. Враг был и со стороны реки, скрываясь в воде, как это умеют делать только вудманские охотники. Гийом слышал, что они могут подолгу прятаться под водой, дыша сквозь полый тростник, чтобы потом как выпрыгнуть, да как зарядить ворогу из самострела в глаз!
Все эти мысли пролетали в голове «капитана» как дьявольская карусель, пока он решал какого врага встречать лицом, потому, что лес ожил, яростно завопив десятками глоток. В сбившийся в кучу отряд полетели стрелы, кто-то снова упал, заставив Гийома быстро закрыть брешь, заступая на освободившееся место.  
Справедливщики вынырнули из стелящегося по земле дыма от сгоревшего камыша, разномастной толпой, вооруженные луками, короткими копьями, топорами и палицами. Против ожидания Гийома, они затормаживали шагах в десяти от стены щитов, посылая в щель между ними стрелу из лука, или метая с убийственно близкого расстояния свои тяжелые короткие копья.
- М-мать! – Сбился на сип Гийом, когда чей-то метко брошенный дротик, пробил его щит, пройдя вылезшим с обратной стороны наконечником в притирку к его руке. – Воины слева и справа попадали убитыми и раненными, словив стрелы в незащищенные места.
Не давая «капитану» опомниться, него тут же прыгнул бородатый мужик с топором в руках. С молодецким хеканьем он обрушивший свое оружие на ставший тяжелым и неповоротливым щит, который протестующе затрещал, грозясь развалиться. Зато топор, по неловкости справедливщика, обрубил торчащую из щита сулицу, оказав Гийому неоценимую услугу.     
- Мерзкий язычник!!! – Взревел «капитан» награждая противника быстрым и точным уколом меча из-под щита. – Если я выживу, я убью тебя сам, за твое бахвальство!
Свистнувший над головой меч, звякнул по оконечнику шлема, заставляя «капитана» опасливо пригнуться, ввиду чего он не договорил свою угрозу.

Примечание НПС__________________________
Количество справедливщиков против Тристана- 40 в атаке - 12 в кустах
Убитых = 0
Количество наемников = 22
Убитых = 8
Раненных = 7
Скрывшихся = 1

Пущенная в небо стрела будто стала сигналом к действию и враг, до этого предпочитавший сидеть во тьме леса, ринулся в прямую атаку, более не прячась. Заработали арбалеты противника и первые ряды пошатнулись, открывая бреши. Людям северянина оставалось лишь огрызаться из немногочисленных луков и осаживать клинком слишком близко подошедших.
-Держать строй!!! - выкрикнул Тристан, пытаясь пересилить рев десятка глоток, несущихся в атаку.
Самый юркий прорвался сквозь щиты и вознамерился ткнуть копьем в грудь гвардейца, но тот перехватил его, схватив за древко и потянул на себя рывком. Не ожидавший такого поворота, противник, как свинья на вертел, насадился на клинок меча Тристана.  
"проклятье..."
Слишком рано справедливщики атаковали. Он не думал, что они рискнуть это сделать так близко к городам. Основная часть отряда находилась слишком далеко и ей нужно было время, чтобы явиться сюда.
-М-мать! - прохрипел Гийом, отбиваясь от наседающего врага.
-Мерзкий язычник!!! – зверем орал он, –Если я выживу, я убью тебя сам, за твое бахвальство!
-Ха! Тогда вставай в очередь! - сплюнув на землю кровь от прикушенного языка, северянин подхватил оброненный кем то щит.
Тьма и дым играли на руку не только нападавшим, но и солдатам Тристана. Стрелки Мордоворота не могли бить прицельно.
Острие меча просвистело в опасной близости от макушки "капитана" и гвардеец, с громогласным "АЙЯ!!!" , пнул наглеца, покусившегося на голову Гийома, в бок щитом и тут же отмахнулся им же от еще одного, но уже нацеленного на самого северянина.

Ситуация была северная. Наёмников прижали к реке, из которой по ним стреляли из луков и арбалетов. Первые ряды уже столкнулись со справедливщиками, вышедшими из леса. С разных сторон доносился звон металла о металл и крики раненных.
  Джинкс перекинула "своё" копье через крышу фургона и, не дожидаясь пока раздастся глухой звук, из вещающий, что оружие достигло пункта назначения, упала на землю и "бревнышком" перекатилась между колёс транспорта. Поднявшись на ноги, Гарота огляделась. Некое подобие плана действий уже зародилось в голове тьессарки. Вот только в него не вписывался мужчина, несшиеся к "хрупкой" девушке с поднятым для удара мечом. Пятка копья ударила в пах ретивому вояке, от чего тот взвыл. Гарота перехватила оружие и древком подсекла справедливым, повалив того на землю. Удар острием копья в лицо мужчины, на котором застыло искреннее удивление, смешавшееся с болью, исходившей из самого "дорого" его места, завершил эту короткую стычку. Все произошло в считанные секунды.
  Джинкс не стала забирать копье, так и оставшееся торчать из земли, подобно могильному столбу. На поверку у этого оружия оказалось слишком длинное древко, не совсем пригодное для маневров, к которым привыкла Удавка. Девушка короткими перебежками от одного укрытия к другому, которые представляли собой ящики, небольшие загоны для лошадей и прочие предметы присущие воинскому лагерю, двинулась к лучникам, активно поливающим задник ряды отряда градом стрел. 
  На ходу Гарота вооружились привычной удавкой, и, на всякий случай шепотом попросив Высших дать ей удачи и сил, совершила быстрый рывок по открытой местности, разделяющей её предыдущее местоположение и кромку реки. Ее сильно беспокоило, что из-за света, исходящего от догарающего камыша, все предприятие пойдет крахом, но этого не произошло. Набрав полную грудь воздуха, Джинкс нырнула, стараясь чтобы это не произвело много шума.

Большая часть отряда северянина довольно быстро была связана схваткой, и лишь умелое прикрытие тех, кто оставался в тылу не давало вялому обстрелу сзади ранить воинов. Оружием дальнего боя Като не владел и при себе подобного не носил, потому закинув щит за спину и закрепив его там. Перехватив свой клинок обеими руками, Санодо развернулся лицом к основным силам противника, надеясь, что щит за спиной убережёт от какой-нибудь шальной стрелы, а большую часть отразят своими щитами его товарищи.
Резко рванув в сторону основной потасовки, самурай не стал выбирать себе какого-то конкретного противника, предпочитая поддерживать других членов отряда, атакуя их врагов, пока те пытаются нащупать слабые места в защите.
Один из справедливщиков вступил в несколько затяжную схватку с щитоносцем Тристана, пытаясь мощными ударами булавы ослабить защиту своего врага. Его увлечённость боем позволила ронину одним взмахом клинка подсечь сухожилия на внутренней стороне колена. Одним резким взмахом он скользнул клинком по незащищённому горлу противника.
К слову, долго развлекаться подобным образом ему не дали, потому что почти сразу к нему на встречу рванул бородатый справедливщик с довольно увесистым двуручником.
– ХАААЙЙЯЯЯ – рявкнул противник, пуская клинок наискосок, намереваясь разрубить самурая от левого плеча и до правого бедра.
Легкий доспех и долгие тренировки позволили ему одним шагом влево нырнуть под удар, аккурат к моменту, когда тяжёлый двуручник начал замедляться справа от него.
Более лёгкий тьессарский клинок мгновенно устремился в бок противника в колющем выпаде.

   Примечание НПС    .
Уходя влево от меча, Като был вынужден покинуть строй, хоть и не на далеко, но чем разом воспользовался один из врагов. Справедливщик ворвался в освободившееся место и проворно зарубил (в горячке боя было непонятно ранил он или убил) двоих воинов бывшими соседями Като слева и справа. 

Количество бойцов:

Количество справедливщиков против Тристана- 40 в атаке - 12 в кустах
Убитых = 6
Раненых =7
Количество наемников = 22
Убитых = 9
Раненных = 8
Скрывшихся = 1
На ногах 4 бойцов + столько же легкораненных способных сражаться. 

-Ха! Тогда вставай в очередь! – С задорством ответил ему Тристан, пихая щитом вражеского меченосца. - А-ай-ия-а!!!
Разбойник не удержал равновесия, падая под ноги своим напиравшим товарищам, но те оказались тертыми калачами и ухитрялись одновременно сражаться, давить на наемников и смотреть себе под ноги. Однако, несмотря на численное преимущество врага, воины Тристана удержали бы первый, самый сильный, напор атакующих, если бы не странный фортель тьессарца, бросившего строй ради собственной персональной битвы. На освободившееся место тут же втиснулся справедливщик, срубивший замешкавшихся воинов слева и справа от себя, увеличивая брешь. Спасти положение уже не удалось, даже не смотря на то, что Гийом совершил героический рывок и заколол вражину  из неудобного для себя положения, нанося удар влево из-под щита. На месте одного убитого вудмана тут же возникло трое его товарищей, один из которых опустил тяжёлый молот на шлем крепкого тавантинца, того самого, который переводил им высокопарную речь островитянина. Воин выронил щит и меч, заваливаясь навзничь, но никто из бойцов не встал на его место, потому, что за спиной крепыша была пустота. Враг порвал строй наймитов, разделяя их на две неравные части, каждая из которых была оттеснена к самой кромке воды, так, что дальше Гийому уже пришлось рубиться стоя в ней по щиколотку. Воин рядом с ним упал ничком на песок с короткой арбалетной стрелой, торчащей из шеи. Удары сыпались на Гийома с трех сторон, щит был изрублен в щепу, а шлем украсило несколько свежих вмятин. «Капитан» колол, рубил, бил врагов остатками щита, пятясь все дальше в реку. Он уже не ругался, он сражался молча и ожесточено, как загнанная в угол крыса, бросая по сторонам быстрые цепкие взгляды в поисках хоть малейшей лазейки на спасение.  
И-и-и… вот она! Один из справедливщиков – парень с обломанной, до размеров секиры, алебардой, запнулся об одного из убитых и кубарем полетел на песок, открывая в плотной цепи врагов «крысиную нору».
– А-а-айа-а!!! – Невольно переняв воинственный клич северянина, взвыл «капитан», бросаясь вперед как ополоумевший берсеркер. Плевать уже на остальных – они не маленькие, сами отобьются, а если не отобьются, то значит, такова их Судьба, сложить на этом берегу свои головы. Он обязательно выпьет за упокой их душ, в ближайшем трактире, если сумеет унести ноги отсюда!

Примечание НПС                              _

Количество воинов:

Количество справедливщиков против Тристана- 40 в атаке - 12 в кустах
Убитых = 10
Раненых =10
Количество наемников = 22
Убитых = 14
Раненных = 4
Скрывшихся = 1
В строю осталось 3 бойца. (Гарота не считается)

Строй внезапно распался, открывая бреши, которые тут же заполнили бойцы справедливщиков. Отряд тут же начал таять на глазах, наемники Тристана падали один за другим, пока не осталась лишь горстка, не считая легко раненных. Наймиты бились словно загнанные в угол львы, но нападавших было больше.
Гвардеец не сразу заметил, что обстрел с реки как то по уменьшился. Болты били всё реже и реже.
Выкроив буквально мгновение между парированием и нанесением ответных ударов, северянин огляделся и картина увиденного ему не очень понравилась. На ногах осталось лишь трое. Островитянин использовал какой то странный стиль боя, непривычный для глаза бывшего наемника. Той девки, соплеменницы Като, нигде не было видно. Значит погибла и теперь погребена под трупами.
Еще внимание лейтенанта привлек Гийом, всё еще стоящий на своих двоих, чем вызвал немалое уважение и даже зависть к такой подвижности в его то годы, ведь Тристан почему считал, что "капитан" находится в уже преклонном возрасте.
В какой то миг Гийом издал клич северянина и тут же исчез из поля зрения. Снова высмотреть его среди темноты и силуэтов Тристану не дали. Справедливщик, держа меч над головой двумя руками, решил разделить главаря наймитов на левую и правую части, со всего размаха он ударил сверху вниз. Бывший наймит не стал мудрствовать и просто помог ему завершить удар, наотмашь и по дуге взмахнул клинком, начиная снизу вверх и тут же вниз, где то на полпути коснулся лезвия противника, зазвенела сталь, высекая искры, и меч справедливщика воткнулся в землю. Тут же в лицо противника плашмя прилетел обитый железом край щита, от чего тот взвыл уже беззубым ртом, разбрызгивая впереди себя осколки зубов и крови.
Щит резко снова принял вертикальное положение, задевая челюсть теперь беззубого бедолаги и доставляя ему еще больше страданий, от удара по касательной молота. Попади такой удар по руке, пришлось бы туговато северянину. Второй справедлищик, пытаясь вынуть молот из размокшей от крови земли, витиевато выругался на незнакомом языке и тут же замолчал, встретившись поверх щита глазами с прищуром Тристана. Не успел он и рта открыть, как щит немного отошел в сторону, освобождая место для удара, и справедливщик получил острие в горло под челюсть, от чего не спас даже кольчужный капюшон, а слова так и застряли в глотке. Легкое движение кистью для удобства, а вместе с тем и поворот клинка в горле, разрывая язык и небо, и еще горизонтальный удар по шее первого нападающего. Хруст и завывание прекратилось, сменившись хрипением и бульканием, аккомпанируя владельцу молота, тот уже выронил свое оружие и пытался удержать хлещущую из раны кровь.
Со стороны леса послышалось ржание лошадей и крики людей, переходящее в звон спускаемой тетивы, грохот стали и ломаемого кустарника.

Гарота отплыла достаточно далеко, но поняла это только когда вынырнула и увидела, что кувшинки, которые росли вдоль всего берега и занимали немалую часть прибрежной области реки. Там же, только немного левее от Гароты и ближе к берегу обнаружились пять арбалетчиков, бессовестно, а главное беспрепятственно, расстреливающие наёмников.
 Первый арбалетчиков даже не понял, что умер, он лишь услышал всплеск воды, будто что-то вынырнуло у него за спиной, а затем противный хруст и резкую боль в шее. Гарота аккуратно, даже немного заботливо, при держала бесчувственное тело, пока оно медленно оседало в воду и погружались на дно, утягиваемое весом оружия и доспехов, после чего определила следующую цель и нырнула, решив повторить только что сработавший трюк. На руку Удавке играл тот факт, что арбалетчики находились на некотором расстоянии друг от друга, а так слишком были увлечены стрельбой, даже не допуская мысли, что кто-то может оставаться у них в тылу. 
 Девушка вынырнула аккуратно за спиной справедливца, хруст шеи, тело медленно погружается на дно и вроде бы можно начинать третий круг, но один из арбалетчиков обернулся после очередного выстрела. Расстояние между стрелком и Джинкс составляло что-то около пяти метров. Гарота рванула с места, надеясь успеть добраться до злосчастного мужчины, пока тот не успел зарядить оружие. Вода сильно мешала и замедляла движения, поэтому около арбалетчика Удавка оказалась только тогда, когда тот уже готов был выстрелить, но что хуже того, стрелок предупредил оставшуюся пару своих товарищей. 
  Джинкс ударила снизу по рукам стрелка, арбалет ушёл вверх и болт улетел куда-то в небо. Второй удар Джинкс был направлен в незащищенное горло справедливца. Костяшки кулака всего на долю секунды столкнулись с мягкими хрящами кадыка, быстро ломая их, и, вдавлия вглубь шеи, после чего мужчине было не до боя. Задыхаясь, он хвастался за горло, а из глотки, булькая, начала вырываться первая кровь. Воспользовавшись все ещё живым, но совершенно не способным га малейшее сопротивление арбалетчиков, Гарота закрылась от выстрела одного из справедливцев, после чего толкнула уже бесполезное тело в сторону третьего участника конфликта. Труп по инерции сделал пару шагов и упал, но этого времени было достаточно, что бы Джинкс рванула к уже отстрелявшемуся мужчине. Он даже не стал тратить время на перезарядку, а достал кинжал, намереваясь покончить с назойливой ловкачкой другим способом.
  Удар арбалетчика был прямым выпадом, от которого Гарота с лёгкостью увернулась. В руках девушка держала своё излюбленное оружие, "нить" удавки была полу раслаблена и небольшой дугой касалась между рук Джинкс. Снова удар, опять прямой. Гарота поднырнула под руку справедливца, но вместо атаки шмыгнула за спину мужчины. И это оказалось верным вариантом. В то место, где девушка должна была встать для нападения, ударил болт, глухо хлыпнув о воду. Справедливые развернулся и вновь напал. Сделав шаг вперёд, снижая дистанцию, он горизонтально взмахнул кинжалом. Гарота присела, чуть ли не шею уходя в воду, после чего быстро перекинулась один конец удавки через пролетающую над головой руку, поймав его сразу как мужчина оказался в ловушке. Девушка резко встала во весь рост, ударила лбом в не защищённое лицо противника, дезориентировав его, ввела руку с кинжалом в сторону, но пропустила удар в ухо. На какой-то момент Джинкс показалось будто мир вокруг неё взорвался, но девушка быстро взяла себя в руки и коленом сильно ударила в пах арбалетчика. После чего отпустила своё оружие и сломала бедолаге шею. Оставался последний противник. Тело мертвого арбалетчика начало падать и Гарота увидела, что последний из арбалетчиков целится в неё. Девушка готова была поклясться, что разглядела за проризями шлема хищную ухмылку. Раздался звук спускаемой титевы. Тело бывшей монахини сработало быстрее, чем хоть одна мысль успела придти ей в голову. 
  Джинкс нырнула, даже не удосужившись набрать в лёгкие больше воздуха. Под водой она ориентировалась лишь на память и собственные ощущения. Разглядеть что-либо в тёмной воде, да ещё и ночью, было слишком сложно. Где-то рядом послышался звук входящего в воду болта и Удавка мысленно поблагодарила Великого Мастера, что не почувствовала боли, от проживающего кожу и мышцы снаряда. Воздух кончался и Гарота вынырнула.
  Все таки боль ей пришлось почувствовать вместе с большим глотком воздуха. Как только Джинкс высунула голову из воды, ей в лицо ударило что-то твердое и тяжёлое. Мир снова "взорвался", но холодная вода, в которую девушка упала, немного помогла вернуться в сознание. Поднявшись на ноги, Удавка обнаружила, что смотрит прямо на наконечник болта. 
     Допрыгалась, овца?     Со злорадством проговорил арбалетчик. Это и было его ошибкой. Гароьа, воспользовавшись промедлением, бросилась на противника, уходя вбок. Титева спустилась и ключицу Джинкс обожгло болью. Девушка зарычала подобно дикой кошке. И с ловкостью, присущей все тем же хвостатым созданиям, проскочила за спину справедливым и запрыгнула на него, "обняв" его торс ногами, а шею локтевым сгибом, второй рукой Удавка скинула с мужчины шлем, после чего зубами вцепилась ему в ухо. Арбалетчиков орал и дергаться, пытаясь скинуть с себя девушку, но её ноги с силой сжимали его ребра, перекрывая кислород вместе с зажатым горлом. Гарота нащупала в сумке свой костет, кое-как накинула его на пальцы и несколько раз ударила в висок мужчине. Через пару секунд они оба плюхнулись в воду.
  Джинкс поднялась на ноги и выплюнула на ладонь оторванное мужское ухо. Несколько мгновений подумав, Гарота ухмыльнулась окровавленными губами и бросила "трофей" в бездонную сумку.

Справедливщик с двуручником зарычал подобно зверю, когда клинок пронзил торс в области живота. Резко вынув клинок, Като в один взмах полоснул воина клинком по шее, пока тот, выронив своё тяжёлое оружие схватился за бок. Небольшой всплеск алой крови распустился красными цветками на притоптанной траве.
В открытую брешь, откуда отскочил Санодо, уворачиваясь от атаки здоровяка, тут же ворвался другой противник, с ходу зарубив двух его товарищей, и окончательно разорвав строй отряда. В пылу схватки, ронин даже не осознал, как сильно подставил своих соратников, и даже не мог сказать, что происходит вокруг, перед ним просто вырос новый противник, схватка с которым ещё предстояла. Он был вооружён топором, который держал в левой руке, и мечом в правой. Из брони он мог похвастать потрёпанной, но добротной бригантиной, глухим шлемом с кольчужным хабуреком и металлическими поножами. Такое обмундирование не шло ни в какое сравнение с двумя жалкими наплечниками Като и щитом за спиной, который он подобрал из рук павшего товарища.
Началась схватка. С поразительной скоростью соперник ринулся вперёд, взмахивая топором наискось. Опасное тяжёлое лезвие топора ринулось вниз с верхнего левого положения вниз и немного вправо. Санодо резко ушёл влево, ныряя под удар, отчего топор лишь слегка чиркнул по кончику закрепленного на спине щита.
Мгновение, и направленный в левую ногу противника удар самурайского клинка был отведён в сторону мечом противника. Ещё секунда, и Като, рванул прямо на клинок врага, разворачиваясь и пытаясь попасть по горлу справедливщика колющим выпадом. Противник только тщетно попытался зацепить тьессарца бородой своего топора, но тот просто рассёк воздух в том месте где всего долю секунды назад была нога Като. Лишь благодаря удаче и выучке Санодо удалось не напороться на острие оружия справедливщика, однако выпад не остался незамеченным, и враг вовремя пригнулся, попытавшись достать ронина мечом.
«Отскочил» – Като резко разорвал дистанцию с противником и воспользовался возможностью выхватить, закреплённый за спиной щит, но должным образом закрепить его на руке он не смог.
Справедливщик явно не был рад наличию подобного преимущества у самурая, отчего с неистовством вепря ринулся на тьессарца, намереваясь разрубить топором щит ко всем этим чёртовым матерям.
– АААХААРРР – взревел он, опуская удар на прочную защиту Като, отчего топор просто застрял в умбоне щита, едва не достав кисть островитянина.
Решив воспользоваться моментом, ронин резко рванул щит влево, надеясь, что ему удастся развернуть противника, попутно делая стремительный укол туда, где должен был оказаться бок справедливщика…
Вот только он не рассчитал, что противник просто отпустит своё оружие. Рывок получился чересчур резким, так как не встретил того сопротивления, на которое рассчитывал ронин. Инерцию щита с застрявшим в нём топором Като был просто не в силах погасить, потому оставалось только отпустить щит в свободный полёт.
Противник тем временем ушёл от укола вправо и замахнулся своим клинком, дабы раз и навсегда лишить Санодо не только меча, но и руки вместе с ним.
Отпустив свой клинок, самурай отдёрнул руку, едва успевая убрать её с пути вражеского удара, оставляя свой меч лежать на орошённой кровью воинов земле. Одним движением левой руки он выхватил кинжал.
Противник перехватил своё оружие обеими руками и вновь ринулся в атаку, намереваясь проткнуть Като в одном выпаде. Санодо тоже рванул к нему навстречу, уходя чуть правее, чтобы не попасть на острие меча справедливщика. Мгновение, и кинжал беспомощно скользнул по кольчужному хабуреку.
Положение складывалась чересчур скверно для тьессарца. Он был практически безоружным против противника в такой броне…
Внезапно грудь сковала сильная боль. Незамеченный лучник, буквально с пяти шагов, абсолютно безнаказанно пустил в Като стрелу.
Снаряд противника прошёл насквозь через грудь самурая, пробив лёгкое.

«Конец» – подумал он, падая сначала на колени, а затем на бок, не в силах даже сделать вздох…

«Холвудский Мордоворот», организовавший засаду на отряд Тристана, был не только пьяницей, дебоширом и знатным бойцом, но и имел какие-то представления о тактике и осторожности. Как-то обидно, в пикантный момент увлеченного ощипывания одного врага быть неожиданно схваченным за задницу врагом другим. Потому сир Базиль предусмотрительно расставил на дорогах наблюдателей, а на самом опасном направлении, ведущим в вудманский городок где располагался крепкий гарнизон, он организовал заслон из посаженных на деревья стрелков. Их было не много - десятка два. Такое количество не способно остановить крупный отряд, но зато способно его задержать и доставить массу неприятных моментов в виде стрел, неожиданно летящих с древесных крон.
Первый всадник, выгнулся дугой, получая в щель между доспехами несколько метких стрел и, со звоном полетел наземь. Секундой позже, споткнулся конь второго, падая на передние ноги и, как из катапульты, выбрасывая своего наездника из седла. Заглушая ржание раненных коней и крики, не ожидавших засады, воинов, над лесом полетел тревожный переливчатый звук охотничьего рожка, отлично слышимый справедливщиками у реки.
К чести бойцов наместника, они не поддались панике, а после короткого замешательства, даже определили откуда ведется обстрел.
- Они на деревьях!
Имевшиеся среди солдат стрелки (арбалетчики – конный лучник для империи это диковина) вскинули свое оружие, посылая ответные стрелы в кроны дубов, пытаясь попасть спрятавшихся в листве врагов, что было бы сложной задачей даже днем, не говоря уже о ночи с ее лунным светом и лесными тенями. С лязгом, завалился в кусты еще один всадник, поймавший стрелу в незакрытую шлемом часть лица. С одного из деревьев,  с треском ломая ветви, полетело одетое в зеленые одежды тело лесовика.  
- Не останавливаться! Вперед! Вперед! – Гнал своих людей командир полусотни, видя порывы некоторых спешиться и найти себе укрытие.
Сумел ли он, каким-то чудом, верно оценить серьезность заслона или же просто собирался прорываться к берегу не смотря ни на что – на этот вопрос мог ответить лишь он сам, но потеряв еще нескольких воинов, его отряд прошёл сквозь засаду, вырываясь на песчаный берег где все уже было кончено…

Дыхание сбилось и каждый вдох уже с трудом вырывался из груди, ладонь же, сжимающая рукоять оружия, заметно тряслась и едва не выпускала из вот-вот готовых разжаться пальцев топор. Меч свой он уже где то потерял и продолжал драться чьим то подобранным топором.
Тристан видел смерть островитянина, когда стрела пронзила его грудь он упал на пропитавшуюся кровью землю, ставшей от этого грязью. Одного лишь взгляда вокруг хватило, чтобы понять - он остался один, а всадников так и не было видно, только крики поодаль.
Волком исподлобья северянин смотрел на приближающихся справедливщиков. Теперь ему оставалось продать свою жизнь подороже и не продешевить.
-Ну что, слабожопые! Кто посмеет сунуться первым и отправится проотцам! - яростно выкрикнул он охрипшим голосом, одаривая первого подскочившего к нему храбреца ударом топора по голове.
Шлемом тот был обделен и голова треснулся как переспевший арбуз, обрызгав кольчугу гвардейца осколками черепа с прилипшими к ним кусочками мозгов.
К несчастью Тристана окружили воины со щитами, зажимая со всех сторон. Свой же щит он только что откинул в сторону за ненадобностью. Железная обивка отвалилась и не хватало куска.
Никак ему не хотелось умирать, но бежать было некуда, вот только и бросаться сломя голову на щиты ему не хотелось. Он кружился, как загнанный зверь в поисках лазейки, но не успел и шага ступить, как почувствовал в затылке боль от удара и упал на одно колено, при этом выронив топор. Всё его существо кричало ему не вставать, но он упрямо начал подниматься, не смотря на плавающие круги перед глазами и последнее, что он увидел это была подошва чьего то сапога, а дальше темнота...

Гийом ударил первого противника по сжимающей оружие руке, обломал остатки щита о плечо второго, ушёл в кувырок и подсекая мечом ноги третьего врага. Он вырвался! Вот они, спасительные кусты, осталось только нырнуть в них и пусть попробуют его догнать…
На этом ясность мысли его, как и его яростная атака, захлебнулись, потому, что на выходе из прыжка, Гийом столкнулся с какой-то боевой башней, или скорее, ветряной мельницей, если судить по частоте посыпавшихся на него ударов. Остатки левого наплечника улетели в сторону, разрубленные мощным ударом топора, потом следом за ними, вырвался из руки, воспарив птичкой в небо и меч «капитана». Последовавший, за обезоруживающей серии атак, крепкий удар в грудь, отправил Гийома в недолгий полет спиной вперед, закончившийся так же погано, как заканчивались до этого все его попытки взлететь. Правда, на песок падать не так больно и погано, как на крепкий стол или каменный пол, но все равно неприятно. Подняться не удалось – нога «ветряной мельницы» опустилась ему на грудь, вдавливая в пеоск.
– Попался, пташка! – Победно воскликнул уже знакомый хрипловатый голос, после чего его обладатель, видимо приглядевшись к поверженному, с небольшой долей разочарования изрек. – А-а… нет. Это какой-то воробей, а не наш надутый фазан. Ты полежи пока…
Рядом с горлом, ободрав кожу на подбородке, воткнулась солдатская пика с расположенными под вытянутым наконечником широкими рогами полумесяца, прижавшего горло Гийома к земле, так, что «капитан» даже не мог приподнять голову.
- Вяжите его… - Распорядился другой голос, когда из-за леса протяжно и тревожно запел охотничий рожок…

Начало игры

Телега, поскрипывая, привычно подпрыгнула на колдобине. Мэвис привычно прокляла дороги, телегу и жадность своей родной гильдии. Давно уже пора купить новую или хоть старую хорошо отремонтировать, так нет же. Погоде от алхимички тоже досталось – хотя солнце светило ярко, воздух ещё не прогрелся, вот и выходило, что в тени или без плаща - холодно, а на солнце – сильно напекало развёрнутую к нему сторону. В общем, всё было не так и всё было не то. Будь воля Мэвис – она бы ещё чуток дома посидела, но травы её ждать не станут. Некоторые как раз надо собирать в апреле, вот и приходится тащиться в эту Гнилую Ладью, а там на болота. Ползучий красноцвет – растение полезное, особенно бутоны. И от болей в почках помогает, и от ломоты в суставах, да и в лечебный бальзам если добавить одна польза будет. Но Мэвис предпочла бы это дело покупать, чем за ним по болтам лазать, когда ещё даже не весь снег сошёл.
Хорошее настроение, кажется, было только у Гавки – собака радостно носилась по обочинам, расшвыривая прошлогоднюю листву и гоняясь за кем-то видным только ей одной. Громкий лай был слышен за версту и уже порядком надоел Мэвис. И даже пожаловаться некому на свою горькую долю: обрадовавшись временному, скорее всего, затишью в Ундервуде, торговцы почти перестали сбиваться в караванчики, предпочитая ездить поодиночке – быстрее, чем тащиться всей гурьбой, да конкуренты не досаждают. А ты теперь мотайся по дорогам одна в обществе только осла и собаки.
Пытаясь развеять свою скуку, Мэвис несколько раз пыталась приняться за "Начертательную магию для алхимиков", но описания фигур были ещё более унылыми, чем пейзажи вокруг, да и тряска мешала сосредоточиться на чтении. И сесть никак удобно не удавалось: Мэвис заёрзала на скамейке, пытаясь найти более-менее удовлетворительное положение, но без толку. Так что ей пришлось закинуть книгу куда-то внутрь телеги и продолжить пялиться в даль, надеясь, что уже скоро на горизонте появятся крыши деревни и она сможет хоть немного размяться. Даже болота не казались такими уж ужасными.

Бризингер-—--—-->

Время близилось к полудню, когда Алиша уже отошла от города на приличное расстояние.
Отношения с ходьбой - особенно с долгой - у неё были примерно такие же, как у кошек - с плаваньем. То есть она вполне могла прошагать много миль в спокойном темпе, но искренне ненавидела это занятие.
Но, то ли так действовал прозрачный от солнца и холода воздух ранней весны, то ли Единый действительно спохватился и решил подтолкнуть знахарку - дорога доставляла Алише удовольствие. 
Неторопливый размеренный шаг, свежий воздух, пение первых птиц, трубочка в зубах (она не переставала удивляться тому, как редок в Амалирре навык курения на ходу) - всё это заставляло женщину едва заметно улыбаться.

План был таков: заночевать в Гнилой Ладье, после - более лёгкий переход до монастыря, а оттуда - уже рукой подать до ундервудского леса, где и намечался сбор ингредиентов.

И, словно Единый и впрямь внезапно расщедрился, вскоре на глаза Алише попалась небольшая повозка, догоняющая её. Остановившись и подождав, пока повозка подъедет поближе, Алиша увидела, что она запряжена не лошадью, а осликом, а единственный пассажир - безобидная дама средних лет.
Ну и пруха. Прям даже подозрительно. Как бы чего не случилось...
Алиша свистнула в два пальца и помахала рукой, привлекая внимание возницы.

Через некоторое время на глаза Мэвис попалась фигурка кого-то, медленно идущего по дороге впереди неё. И охота же кому-то таскаться по такой грязи – не то чтобы глубокой, на самом деле, особенно не для телеги, но всё равно. Мэв преисполнилась сочувствием к этому кому-то. Так себе преисполнилась, на донышке.
Но фигурка тем временем приближалась, превращаясь, кажется, в женщину с сумкой.  Да, точно, это была ещё одна странница. Мэвис нахмурилась – с одной стороны, ей надоела компания только самой себя, так что было бы неплохо разжиться собеседницей, но что если эта женщина окажется собеседницей абсолютно ужасной? Как-то выкидывать человека с телеги, даже если он не очень, будет неудобно.
Тем временем женщина, кажется, услышала скрип колёс, так что она обернулась и заметила Мэвис. А она, надо заметить, лихо свистит – вот Мэв так и не научилась свистеть подобным образом, хотя пыталась в детстве. На этот свист тут же откликнулась азартным лаем Гавка. Ну, делать нечего – негоже людей на тракте бросать, мало ли какая беда случилась, помощь требуется, останавливаться надо. Сегодня ты кого-то бросишь, а завтра тебя – Исайя с небес всё видит, всё подмечает.
– Создатель в помощь, – поравнявшись с женщиной, натянула поводья Мэвис и заметила курительную трубку у странницы. В этот момент Гавка, кажется, приняла незнакомку за ужасную посягательницу на вверенное ей имущество, и потому, налетев, залилась в ужасном лае. – Фу, Гавка, фу, смирно, тебе говорят! – собака заткнулась, но, обернувшись, с укоризной посмотрела на хозяйку: я так стараюсь, а ты даже не хочешь "спасибо" сказать. Эх, доля моя собачья...
Запах табака раздразнил ноздри Мэвис. Рот её наполнился слюной, и она быстро сглотнула, стараясь подавить желание закурить самой. Во-первых, в пути неудобно возиться с закручиванием цыгарки, а во-вторых от болотника у неё будут путаться мысли, а потом разболится голова – не лучшее состояние для похода на болото. Ох, и зачем она только связалась с этой пагубой...
– Я еду в Гнилую Ладью, если тебе по пути – могу подбросить, – алхимичка кивнула головой на место на скамье рядом с собой. Скамья у телеги была узковата, на самом деле, и сидеть на ней было довольно неудобно, уж тут Мэв могла присягнуть на Священном Писании, но всё лучше чем пешком шагать, – ежели ничего плохого не замышляешь. Зовут меня Мэвис, – ей удалось натянуть что-то вроде дружелюбного вида, пытаясь не обращать внимания на соблазнительный дымок из трубки.

Первым делом Алишу встретил лай собаки. Небольшой пёс честно исполнил свой служебный долг, облаяв горбунью.
 - Цыц! - добродушно гаркнула она, скорее хваля собаку, чем затыкая.
Улыбнувшись, женщине, она полезла в тележку. Мэвис производила впечатление женщины, разменявшей четвёртый десяток и родившей уже несколько детей. Впрочем, так ли это было на самом деле, сказать точно Алиша не решалась. Несомненно было только одно: даже через табачный дым она чуяла запах алхимической лаборатории, намертво въевшийся в одежду Мэвис. Видение покорёженной мелким взрывом руки только укрепило её уверенность.
Да ещё и коллега. Мать моя мужчина...
 - Алиша. А ты тоже за красноцветом? - без обиняков начала женщина.

– Да, за красноцветом, да, – несколько смущённо ответила Мэвис, сообразив, что она сейчас без перчаток. Саму Мэв не волновал вид её искалеченной руки – он давно стал просто дружественным напоминанием о том, что алхимия требует осторожности. В конце концов потеря пальца не так сильно сказалась на моторике. Но другие люди часто косились с неприязнью  и отвращением на её руку, как будто бы видели... наверное, напоминание о своей собственной уязвимости? В любом случае, ради спокойствия других Мэвис обычно прятала руку, но Алиша, кажется, отнеслась к этой небольшой детали весьма спокойно.
Алхимичка несколько воспряла духом  – тем лучше, если ей не придётся постоянно чувствовать себя виноватой за оскорбление чувства прекрасного всех окружающих. В конце концов, никто не выбирает оторвать себе пальцы взрывом. Мысленно возблагодарив Исайю за его мудрость, Мэвис хлестнула ослика вожжами, и телега, протяжно заскрипев колёсами, снова двинулась по дороге, покачиваясь на колдобинах.

—> Правый берег

(Не обидешься, если умещу это всё в один пост?)))

—--—-->Правый берег.

Ундервудский лес
3055 год. 4 Красень. Торная дорога; Север Ундервуда.
Дорога до севера Ундервуда ни много ни мало заняло у алима две недели. Все эти дни Бал нигде особо не задерживался и старался, как можно скорее покинуть Ундервуд. Из-за его проблем с использованием магии, Бальтазару приходилось держаться в стороне от деревень, городов и дорог, что доставляло не мало трудностей в пути. Но все это было мелочью в сравнение с тем, что вытерпел полукровка за последний месяц и Бал спокойно воспринял всю тяжесть путешествия.
Запасов еды хватит ещё на неделю...возможно и больше, с водой тоже пока все в порядке, благо в лесу нашёлся родник.
Выйдя на дорогу Бальтазар набросил на голову капюшон, что бы скрыть лицо и отправился дальше в путь. Проходящие мимо него путники не особо всматривались в домната и вряд ли могли бы признать в нем алима. Ну лично на это рассчитывал сам Бал. От прошлого знакомства с людьми, у полукровки остались не самые приятные воспоминания.
Бррррр...Сначала из-за одно урода пришлось спалить дом, затем меня ограбили, а в конце ещё и пытали...если конечно это можно назвать пытками. Как же я "люблю" людей.
Но сейчас путешествие полукровки проходило без казусов и он вполне спокойно продолжал путь, хотя паранойя иногда играла с ним злые шутки. В таком вот напряжение прошла ещё одна неделя пути алима, пока он не добрался до Тёмного леса.
Дорога через Тёмный лес.

Прошла неделя с того дня, как Ал вместе с Мидуком и Пульхрой отправились в путь. Дорого выдалась непростой для группы. Погода была очень зябкая и как результат, девочка мерзла. Те лохмотья, что на ней остались после пожара, никак не могли спасти её, от сильного ветра. Крестьянин отдал ей свою рубаху, но теперь сам страдал из-за ужасной погоды.
Остановившись на небольшой поляне, Ал молча наблюдал, как Мидук срезал Пульхре её волосы, делая её похожей на мальчика.
-Её точно примут на работу в таверне? Если же нет, то что собираешься делать? Взять её конечно ты можешь с нами, но работа у нас довольно...неприятная и довольно опасная.
Мидук хмуро посмотрел на своего господина.
- Если да кабы, да во рту грибы росли... - пробормотал он. Поживем-увидим. Чего вперед загадывать?
-Как знаешь...
Смотря на крестьянина, Ал понимал что нужно поскорее найти, тому одежду. От мёртвого Мидука, Алу, нет никакой пользы никакой пользы.
-Ты тут дольше меня жил, знаешь где находится ближайшая деревня?
-А чу я? Дальше Бризингера мне соваться - нужды такой не было.
Альберт тяжело вздохнул и покачал головой.
Бесполезен...черт. Ладно, хоть одна деревня должна быть не далеко от тропы...
Альберт взглянул на своих спутников
-Ладно, хрен с тобой. Идём дальше по тропе в Лавидию, рано или поздно мы дойдем, до хоть какой-то деревни и там купим тебе одежду, а то так скоро ты коньки отбросишь.
Ал встал на ноги и взял в руки свою котомку.
-Вроде все на месте... Ну что же, не будем долго рассиживаться, пошли.
За следующую неделю, отряд, так и не встретил ни одной деревни, лишь мужское аббатство, но Ал побрезговал туда заходить. В основном это было, из-за его отношения к религии.
Кампания остановилась на привал, неподалёку от дороги, на небольшой поляне. Ал взглянул на Мидука.
Мидук на каждом привале жмется к костру, а пока его нет, хватается за любую работу, что бы его согрела: бегом добежать до ручья за водой, залезть на дерево за шишками с орехами. Но к исходу второй недели из носа у него все же потекло.
-Херово... А нам ещё неделя пути до таверны... Вся надежда на то, что в скором времени мы найдём какую-нибудь деревню. Как считаешь, выдержишь ещё неделю дороги?
-Бывало и хуже. Но всяк человек внезапно смертен. В нашем селе и за час до пожара не знали, что он произойдет.
Ал молча кивнул. Дорога занимала ещё примерно неделю. И проблема была не только в Мидуке, но и в том что, Альберт, не рассчитывал, что в его дороге их будет трое. Отсюда и нехватка припасов, с силой их хватит на неделю... А то и меньше.
Недолго раздумывая о грустном, Ал вместе с Мидуком и Пульхрой отправились дальше по дороге. Но ушли недалеко. На следующий день пошёл дождь со снегом и продолжать дорогу было довольно проблематично. Ал вместе со своими компаньонами стали искать укрытие.
Углубившись в лес, Ал вскоре наткнулся на небольшуй землянку. Пройдя внутрь маг и крестьяне стал осматривать помещение. Землянка была не протоплена - внутри не теплее, чем снаружи. Небольшой очаг по центру комнаты. По правую сторону от двери находится довольно хлипкая кровать. Заметив в стене несколько небольших углублений, Ал начал их осматривать, но ничего это ему нидало.
Тут до Ала дошёл радостный крик Мидука. Крестьянин нашел топор! Для них это была отличная возможность наконец согреться и отдохнуть.
-Мидук! Пульхра пока останется здесь, а мы пойдём нарубим дров.
Альберт понимал, что Мидуку сейчас лучше бы отдохнуть, но в одиночку работать слишком
долго, да и не намеревался Ал один пахать.Иначе зачем ему вообще крестьянин нужен был?
Мидук кивнул и первым вышел из дома.
- Ты когда в последний раз топор держал? - спросил он по пути -  Руки у тебя, колдун, что у бабы, холеные. Уж не обижайся.
Выслушав крестьянина, Ал передал тому топор.
-Пошли, я постараюсь если что тебя прикрыть, пока ты рубишь.
-Чем прикрыть? - не понял Мидук. - Ты что ль плащ нашел?
Альберт тяжело вздохнул и покачал головой.
-Буду следить за округой, чтобы никакая бестия к нам не подкралась. У нас и так полно проблем и создавать новые никак не хочется.
-Э, да какая бестия в такую погоду вылезет из теплой норы?
-Та, которая питается такими дураками, как ты. Долго ещё болтать будешь или наконец займешься делом?
Мидук как-то нехорошо взглянул на мага и пошёл в сторону березовой рощи. Дойдя до рощи, Ал, посмотрел на крестьянина.
-За работу.
Мидук развернулся лицом к Альберту.
- А я тебе не раб какой! Сказал "дров нарубить" - я и нарублю. Какого *непечатно* ты мне под руку еще указания даешь в том деле, где ни *непечатно* не смыслишь? "За работу" - передразнил он, перехватывая топор поудобнее.
Он повернулся спиной к Алу и направился вглубь рощи, высматривая подходящее дерево. Маг долго смотрел в спину удаляющемуся Мидуку и слегка улыбался. Ал понимал недовольство крестьянина, но тот пожалуй перешёл черту. Альберт посчитал, что сейчас самое время показать Мидуку, кому дерзить можно, а кому нельзя. Маг ждал крестьянина у выхода из рощи, затем использовал заклинание магию, для того чтобы определить где сейчас находится Мидук.
Только через минуту Ал понял, что можно было и не использовать заклинание. Крестьянин был не так уж и далеко и его можно было увидеть невооруженным глазом. Мидук выбрал одну берёзку и начал её рубить. Ал решил не прерывать сейчас его, а подождать когда тот закончит.
Раздался треск, и дерево упало. Не останавливаясь на этом, Мидук снова застучал топором, разрубая дерево на более мелкие части, которые можно до дома дотащить.
Как только он закончил и бревна можно было отнести в дом, Ал использовал на нем магию и стал того душить.
-Неплохо поработал, но это все равно не спасёт тебя от кары. Да кто ты такой, что смеешь со мной так общаться?! Ты жалкое, трусливое существо, которое из-за собственной трусости убил ни в чем не повинных людей. И теперь ты мне ещё и дерзить будешь?! Если я тебе сказала нарубить дров, то ты сразу пойдёшь и нарубишь дров. Без каких-либо возражений и прочего - маг отпустил крестьянина - Я надеюсь ты меня понял?! А вообще, какое чудное совпадение, что в пожаре выжил лишь ты и твоя племянница, не находишь? А может никакого второго меня вообще в помине не было?
-Кто Я такой? - спросил Мидук, поднимаясь с колен и потирая шею. - Я свободный человек, вот я кто. И поболе тебя годами и опытом. Может никого второго и не было? О, да, может и не было. У вас, колдунов, ведь дури много. Убавить пяток лет на своей роже ничего не стоит. Может и не было. Но меня ты в это не вплетай! И мошь душить меня, пока не сдохну. Ты же что кобель лет одного-двух: мозгов как у щена, а силой иного взрослого задавит, не сознавая своей мощи. Тьфу!
Ал с ненавистью посмотрел на Мидука.
-О! Да ты посмотри, как он заговорил! Опыт? Опыт сжигать людей в их собственном доме?! Если тебе так сильно не нравится маги, то прими тот факт, что я такой из-за вас отбросов. Да если бы я хотел тебя убить, сделал бы это уже давно. Так, что быстро закрыл свой рот, взял бревна и отнес в дом. Я надеюсь мне ненужно второй раз повторять
-А я еще и тут не кончил. Тащи сам, коли замерз без дела. А защищать от неведомой твари, чай я и сам с топором, мне магии твоей не надо.
Альберт сжал от злости кулаки. И с презрением посмотрел на крестьянина.
-Ну скотина, я тебя предупреждал - Ал использовал заклинание и поток воздуха устремился в Мидука - Тебе всего-навсего нужно было закрыть свой рот, взять бревна и отнести их в дом. Я даю тебе последнюю попытку, ещё один промах и у Пульхры будет на одного родственника меньше.
От удара Мидука отшвырнуло назад, он впилился в ствол дерева и сполз вдоль него, забившись в кашле. Взглянув на него, Ал не испытывал никакого сочувствия. Подойдя поближе, Ал забрал топор и стал ждать, когда тот очухается. Прошло несколько минут, а крестьянин все не мог прийти в нормальное состояние.
-Неужели слишком сильно ударил?
Ал подошел поближе и стал осматривать Мидука.
-Черт! Да ему совсем хреново... Нужно, как можно быстрее отнести его в дом.
Ал встал на ноги и начал поднимать Мидука. Закинув себе за спину крестьянина, что было совсем не просто, для довольно слабого Ала, маг понес его в хижину.