Дремучий лес

Первым на присутствие северянки отреагировал Хорн:
– Ночь – меньшая из наших проблем, подруга, Гаррету пробило стрелой руку, этого – кивок в сторону легионера – мучили и истязали не одни сутки, и даже твоему другу нужен лекарь. Нам не удастся идти быстро, и время не на нашей стороне, а легионер всяко слишком напуган, чтобы рассказать нам что-либо стоящее.
– С другой стороны, среди нас нет никого, кто хорошо видит в темноте…
– Ты в меня не веришь, Ретан?
Признаться, ментор парня демонстрировал слишком много необычных способностей. Всё время по пути сюда он стремился идти в ночи, делая привалы днём. Он пояснял это тем, что при свете дня проще заметить врага, а значит можно пожертвовать одной парой глаз и поочерёдно отдыхать. С наступлением темноты Хорн словно ищейка шел по следу, разглядеть который Гаррет так и не смог, но в итоге они пришли по адресу. Вот и теперь, какими бы странными не казались предложения его наставника, у него ещё не было никаких оснований отвергать его идеи и предложения.
– Ну так как? Будем отдыхать среди трупов и ждать пока нас подкосит хворь? Или всё же двинемся навстречу кентурии и полевым лекарям?
При упоминании последних, раненый легионер с надеждой взглянул на девушку, желая убраться из проклятой избы как можно скорее.

Аларик Волчехвостый

Аларик с трудом стоял на ногах и держаться вертикально мог только с помощью подпорки. Тролли дери этого стрелка, подкараулившего его возле окна во время драки с людоедами! Теперь Юкки подумает о нем невесть что, будто он пустозвон и балабол, а не воин из славного клана Волчехвостых!
Зайдя в избу, на Гаррета и Хорна он взглянул так же, как смотрит командир на уснувшего на посту солдата. Как уж они их отыскали (по следам пошли?) и что вообще делали в этом месте, в то время как старший кентурион чётко разграничил разведчикам осматриваемую ими территорию – загадка, на которую могли ответить только сам Гаррет с Хорном. По сути, они нарушили приказ кентуриона, оказавшись здесь. Но если бы не они, Юкки могла просто не отбиться от людоедов.    
При мысли об этом Аларик ощутил новый укол своего самолюбия и это, вкупе с болью от ран ничуть не улучшило его настроения.
— Мне лекарь не нужен! — Сердито отмел он все намеки равнинного на его состояние. — Само зарастет. Если ты так дрожишь за свою царапину, то можешь убираться. Можешь хоть сейчас! Оба можете идти! На утро я обязательно найду то, что от вас останется и помочусь на это. И солдата я вам с собой не отдам – он единственная ниточка к пропавшему отряду, а так погибнет вместе с вами!
Из пятерых только двое здоровых! Куда они собрались так дойти?!
Опираясь на свой меч как на костыль (вертикальное стояние отдавалось отчаянной болью в пояснице горца), Аларик доковылял до лавки и опустил на нее свою грузную тушу. Никого не стесняясь, снял с себя безрукавку, кривясь от боли стащил через голову кольчугу, обнажив покрытый старыми шрамами торс. К слову, какой-то рельефной проработкой мышц, какой хвастаются южные отлеты, горец не отличался, но сила в его фигуре все равно чувствовалась. Оторвав от рубахи лежащего рядом трупа кусок рубахи, горец попросил Юкки прокалить эту тряпку на огне.
— Ты один из тех четверых, следы которых мы видели у Лысого холма? — Обращаясь к спасенному спросил Аларик.
Тот подумал и медленно кивнул, соглашаясь.
— Давно здесь?
Легионер снова задумался, пытаясь честно ответить на этот вопрос. Взгляд его затуманился, а губы болезненно дрогнули.
— Не знаю. — После продолжительной паузы ответил он. — Изначально нас здесь было трое. Четвертого они сожрали сразу – он был уже мертв когда мы попали сюда. Остальных ели по частям. Сначала отрезали конечности и варили их с кашей, потом отправляли в котел то, что осталось. Вчера черед дошел и до меня…
Солдат дергано мотнул головой на свою культю (горец обратил внимание, что рука аккуратно отрублено по самое плечо, а рана как положено прижжена) и замолк, вздрогнув всем телом.
Потом Аларику стало не до разговоров. Он занялся своими ранами, время от времени, скрипя зубами, прося северянку затянуть и поддержать там, куда он дотянуться был не в состоянии. Двух других разведчиков Волчехвостый подчеркнуто игнорировал, с таким видом как будто они к нему взаймы брать пришли.

После схватки мысли ещё продолжали роиться словно изголодавшаяся мошкара. Это в бою надо бить или дожить до возможности нанести удар. Сейчас же требовалось спокойно разобраться в происходящем и даже элементарно осмотреться, прежде чем вделать громкие заключения.
- В чужую голову не залезешь. - Хотя Юкки слышала, что вообще-то такое возможно, но вроде как лишь у некоторых и не для всех.
- Тела надо сжечь вместе с этим проклятым местом. - Северянка убрала лук за спину. - Только головы людоедов я бы оставила. Они это заслужили.
Горец словно от обиды на произошедшее стал весьма резок, но только ли в этом была причина, Юкки могла только догадываться. Он попросил прокалить кусок тряпки над огнем, собираясь всё же заняться своими ранами самостоятельно.
Очаг пыл полон углей, но не огня. Пришлось немного повозиться нарывая коры, чтобы развести огонь. От жара углей тряпица могла сгореть, а в жарком сухом дыму она быстро прокалится.
Горец решил допросить легионера, но тот ещё не отошел от шока и рассказывал лишь о последних впечатлениях, произошедших с ним и его товарищами здесь.
- Мы на ногах с самого рассвета, побежим дальше ещё в придачу в темень и никто не поручится за наши жизни. - Юкки помогла с повязками Алларику, осматривая попутно избушку. Огонь в очаге разгорелся и света стало гораздо больше. - По следам назад мы пройдем ещё день, с раненными ещё позднее будем там. Надо определиться, разведка сейчас важнее или новость легиону передать надо.
- Допросить людоедов не получится, а то наверняка дорогу срезать можно. - Северянка оттерла кровь с рук о край столешницы и решила поделиться своими догадками. - Они же гнали их, как дичь на своих владениях. Если понять с какой тропы заходить, то сутки выиграем или даже больше. - Девушка поймала несколько взглядов и решила сразу добавить, чтобы её не поняли превратно. - Он.. - Юкки кивнула на легионера. - .. дорогу до места схватки нам вряд ли покажет, да мы и сами ведаем. Легион надо предупредить, но и не сюда же всех вести?
Надо решение принимать, а бодаться так до старости можно. Назад она не свернёт, тут уж её личный интерес, но и положить голову по глупости она не имеет права. Особенно если эта глупость окажется чужой.

Неожиданно для Гаррета и Хорна возник немаленький конфликт мнений, но что самое противное, в каждом из озвученных вариантов была доля правды.
Время подходило к концу, оставались лишь сутки для того, чтобы вернуться к кентурии, в противном случае, им впятером придётся их догонять на просторах далеко не самых дружелюбных земель, где каждый шаг может оказаться последним. Еще больше накаляло обстановку то, что трое из пятерых были ранены. Кому-то досталось больше, кому-то меньше, но любой отряд всегда движется настолько быстро, насколько может выложиться его самый медленный член. Таким вот «якорем» сейчас был легионер, на долю которого пришлось достаточно мучений и боли, отчего тот едва ли держался на ногах. Принимая это всё во внимание, идея Хорна отправляться немедленно имела парочку аргументов в свою пользу.
Впрочем, желание Аларика дождаться рассвета так же имело свой вес. Далеко не каждый захочет бродить по Серым Землям ночью, когда у любого противника, живого или мёртвого, шанс подкрасться к ним выше. Более того, избу можно обыскать и найти хоть что-нибудь полезное, не говоря уже об отдыхе, который был нужен абсолютно всем, после такой неистовой схватки…
– Чёрт с вами, решайте сами, можете хоть голосование устроить! – недобро прорычал седовласый разведчик – Я свои мысли высказал, слушать или нет – дело ваше!
– Надеюсь ты в одиночку не рванёшь? – обратился Гаррет к своему напарнику.
– Я похож на самоубийцу? Какое бы ни было решение, вместе шансов выжить у нас больше.
Только после этого короткого диалога до Ретана дошли слова северянки, о том, что тела людоедов было бы неплохо обезглавить да сжечь, чтобы те не пришли по их душу позже.
– С трупами можем расправиться быстро, но надо сначала их стащить в одно место и подкинуть в груду мяса пару дровишек… Я буду рад, если кто-нибудь поможет.

Высказавшись, девушке больше не хотелось влезать в дискуссию. Разгорячившаяся кровь ещё пульсировала по венам, но вкладывать оставшиеся силы в сотрясание воздуха.
– С трупами можем расправиться быстро, но надо сначала их стащить в одно место и подкинуть в груду мяса пару дровишек… Я буду рад, если кто-нибудь поможет. - Кажется это отражало точку зрения война, по поводу дискуссии.
- Пошли, там разваленная поленница есть. - Северянка решила подышать воздухом и доделать обещанное.
Юкки меланхолично выдернула топор из-за пояса, переступая порог избы. Её целью было уже остывающее тело каннибала, которого она же и упокоила. Несколькими ударами топора она отделила голову и взяв за растрепанные грязные волосы, водрузила на частокол рядом с черепами. Она простояла в темноте несколько вдохов, всматриваясь куда-то вдаль.
- Что такого поселилось в этих краях, что люди стали жить как звери. Нет, даже хуже. Волки, и те своих только с большой голодухи бросаются. - Она тихо выдохнула и решила начать с навеса.
Подпорки были вкопаны в землю и пришлось их рубить. Дело спорилось быстро и косая крыша из расщепленных стволов с треском повалилась к самой стене избы. Северянка стащила его так, чтобы бывшая крыша лежала как можно ровнее, и начала накидывать разбросанные под ногами дрова и прочий хлам, который попадался в темноте под руку.
- Запалим перед уходом. Это будет не плохой сигнал для всех в округе. - Дым, если не будет сильного ветра поднимется очень высоко, тогда и легион, и нечисть, и все у кого есть глаза, взгляд которых можно устремить в небо, будут знать, что здесь что-то произошло.
Юкки сама перетащила тело людоедки на импровизированный костер, проделав те же манипуляции что и с каннибалом. Вот с телом самого каннибала ей уже требовалась помощь, потому что если притащить его к костру можно, то завалить его повыше уже проблематично.

Как верно заметила Юкки, легионеров надо к чему-то привести. Чему-то конкретному, чем оставшийся в живых калека и пепелище людоедского логова. Этим место могло быть только то, где погибла пропавшая кенутрия. Теперь, благодаря спасенному легионеру, все знали, что случилось.
Офицер по каким-то причинам изменил маршрут патрулирования и пошел в сторону Санкт-Кареса. Легионер, которого звали Олаф Хальфман, помнил, что кентурион изменил приказу после разговора с вернувшимися разведчиками и долгим совещанием в палатке со своими опционами. То есть, какой бы не была причина, она была серьезной, но до солдат ее не доводили. Кентурия шла не бездумно – осознанно. Каждый вечер легионеры обустраивали лагерь, ограждая его острыми кольями, копали небольшой ров и насыпали вал, то есть вели себя так, будто рядом находился серьезный противник, так как обычно на ночь от нежити просто выставляли колья. Тупые мертвяки насаживались на них и застревали, позволяя охране легко себя приканчивать. От большой толпы это не спасло бы, но большая толпа «бродячих» никогда не маскируется, а прет дуром туда, где чует жизнь.
Нападение на кентурию произошло на марше. Под ногами легионеров внезапно провалилась земля, открывая под собой зев глубокой ямы с острыми кольями, куда провалилась вся середина колонны. Оставшиеся оказались разделены ловушкой на две части, на каждую из которых со всех сторон полетели стрелы. Командовать оказалось некому и к тому времени, как из леса молча, без единого клича, ринулись враги, легионеры превратились в стадо. Кто-то пытался организоваться, но выстроить перед нападающими стену щитов поредевшей и разделенной на две части кентурии не удалось. Кто уцелел – просто сиганул в ближайший овраг, как Олаф с товарищами. По нему и ушли.
— Кто были нападающие? — Деловито осведомился Аларик.
— Не знаю, я их не видел. — Скрипнув зубами опустил голову легионер, отводя взгляд.
— Сражался с ними и не понял кто это был?! — Изумился горец. — Как такое возможно? От мертвяков смердит как из трупной ямы, гоблина с рыцарем даже ребенок не спутает, хотя откуда им тут взяться?
Потом до него дошло… но свою догадку перед всеми Аларик озвучивать не стал. Легионер не сражался. Он просто бежал, когда увидел врагов. Может кто-то счел бы такое поведение в данной ситуации нормальным, но не воин из клана Волчехвостых. Бодаться надо до последнего, а если уж прижмет убегать, то так, чтобы об этом никому не пришлось потом рассказывать!
Утром герои ушли, оставив после себя жарко пылающую избушку людоедов. От всей зловещей фермы (хозяйства, усадьбы – словом, того чем это раньше было) остались лишь забор из кольев, на которых отрубленные головы каннибалов заняли место своих прошлых жертв, будка туалета (позабыли в общей суете или просто рука не поднялась спалить такую важную вещь?) и старый пес тоскливо шарившийся по пепелищу. Впрочем, последний быстро нагнал ушедших людей, попытавшись пристать к Аларику, но злопамятный горец сердито отмахнулся от него своей палкой-костылем. Пес удручено отошел на порядочное расстояние, так чтобы до него не могли достать, но в то же время чтоб он мог не терять людей из вида и упрямо шел следом. Похоже, не сильно он был предан прежним хозяевам, или не хотел оставаться один в мертвом лесу…
А собственно, куда топают сами разведчики? Они топали туда, где погибла кентурия. Аларик настаивал на том, чтобы самим увидеть место побоища, прежде чем вести туда остальных. По словам беглеца нападение было не так далеко отсюда, к вечеру они должны были до него добраться.

>>>>>>> В Мертвую Долину