Пока они шли по направлению места, название которого Брэм не понял из-за языкового барьера, он постарался использовать это время в личных образовательных целях.
— Кто те люди были? — тихо раздалось над головой у Эрики.
Она скривила лицо, словно требуемая информация являлась строго личной.
— Старые "друзья", — сквозь зубы с неприязнью процедила горе-авантюристка и, подняв взгляд на собеседника, уточнила: — Нас точно никто не замечает? По правде, я не старых "друзей" боялась, а кое-кого другого.
Смысл её слов отдалённо дошёл до Брэма, и он кивнул. Иллюзия отвода глаз была проста в формировании и неприхотлива в поддержании. Люди, мимо которых они проходили, без интереса скользили по ним потухшим взглядом и практически тут же забывали увиденный образ высокого молодого человека, ведущего за плечи худенькую среброволосую девушку.
— Отвратительный день, — выдохнула уже тише она себе под нос.
Буйная компания морских работяг, которых Эрика окрестила “друзьями”, вполне могла до сих пор бегать по городу в поисках неожиданно пропавшей из-под носа жертвы. Чем могла насолить им полукровка до сих пор оставалась лишь теоретической игрой, которую Брэм пообещал себе закончить при более спокойной обстановки с наименьшим количеством шума и лишних ушей.
— Кто ты бояться? — спросил он, оглядываясь по сторонам, но ни один мореход не попался на глаза.
— Того, кто хочет забрать у меня кое-какую вещь, — она ослабила высокий воротник своего кафтана, скользнув пальцами по шее.
Ожерелье или цепочку, мысленно предположил падший инквизитор и непроизвольно опустил взгляд на своё необычное кольцо, имеющее способность мёртвых обращать в живых и наоборот. Волшебные вещи, именуемые также артефактами всегда будут в чести среди нечестных.
— А как ты здесь оказался?
— Учусь. — Односложно ответил на вопрос Ливингстоун, осторожно обходя людей.
— Языку? — уточнила девушка.
— У тебя неплохо получается, — отметила она, а потом стушевалась: — спасибо, что выручаешь. Уже второй раз.
Сказав это, Эрика раздосадовано вздохнула, а Ливингстоун довольно улыбнулся. Наречие негантов давалось сложно. С осени он слушал, запоминал, разговаривал. Неожиданные встречи с жителями Империи оказывались настоящим подарком судьбы, который инквизитор тут же раскрывал и расспрашивал о тонкостях языка и его особенностях.
— Где ты жить?
Брэм почувствовал слабую дрожь в плечах девушки, вероятно вопрос застал Эрику в расплох.
— Где придётся, а ты? Решил осесть в наших краях? Тут всяко потеплее, чем в вашей Империи, да?
— Я не понимаю, — покачал головой Брэм, тщетно перебирая в памяти такие слова как “осесть” и “всяко”, чтобы сложить в одно. В конце концов он задал ей типичный вопрос для человека, который идёт в неизведанном другому направлении: — Ты куда?
— К мастеру, который делает волшебные штуки, — они прошли арку и Эрика указала на дом с крылечком и вывеской с рисунком магического шара.
— Вон туда.
Догадки Ливингстоуна оказались верны: Эрика действительно связалась с магическими предметами, что могло с лёгкостью разжечь опасное пламя алчности подозрительной категории людей.
Когда полукровка перешагнула через порог, руки Брэма соскользнули с её плеч, лишая незначительной иллюзии, а сам он в нерешительности застыл у входа. Если кольцо и выставляла его в свете живым и здоровым человеком, то тем не менее не лишала его проклятья vampyrismus и присущим ему особенностям. Помимо нечеловеческих сил и необыкновенной живучести, вампир получал извечно преследующий его голод крови, невозможность пересекать текущую воду и свободно заходить в чужие жилища.
Словно прочитав мысли Ливингстоуна, Эрика обернулась на пороге и сказала:
— Заходи, чего встал.
Такого приглашения было вполне достаточно, чтобы позволить вампиру без труда войти в лавку артефактных дел мастера.
Однако тот не встретил их собственнолично. В передний зал, одна из стен которого была украшена красиво выделанной шкурой дикого зверя пустынь югов, пришёл мальчишка, не то слуга, не то отпрыск. Он приветливо кивнул и проводил в гостиную, попросив подождать, пока к ним не явится сам мастер. Гостиная, где они устроились, была обставлена изящно и удобно. Мягкие низкие кресла с подлокотниками, столик из чёрного дерева. Свечи в такт ожиданию потрескивали в серебряных подсвечниках.
Мальчик вернулся снова, принёс кувшин с вином, поставил на стол и удалился.
Эрика тут же плеснула себе вина и жадно осушила его. Погони на рынке и в переулках города утомили её. Брэм стоял, как говорят в народе, не пришей кобыле хвост, особо не зная, что и зачем он здесь делает, кроме как сопроводителя горе-авантюристки. Казалось, авантюры выстроились в бесконечную очередь, чтобы приключиться с ней.
На пятьдесят третий треск свечи в комнату вошел гном, неся в руках продолговатую коробочку, которую он вскоре аккуратно положил на стол. Рядом тут же пристроился неполный кошель монет.
Невысокий мастер-артефактор налил себе вина, выпил и крякнул, утерев бороду.
— Не знаю, где вы нашли эту вещь, хейри... но вещь у вас редкая. С подвохом. Не каждому мастеру такая по-зубам...
Он пододвинул коробочку и изящным мановением, казалось, грубой руки открыл её.
— Вещичка-то старая... сработанная известным мастером древности. Знал бы сразу, не взялся за работу…
Брэм, в отличии от Эрики, не садился, и наблюдал за демонстрацией магической вещи стоя.
— Так, а работу-то выполнили? — побеспокоилась полукровка.
Мастер кашлянул.
— Отчасти...
И пододвинул поближе неполный кошель.
Девушка напряглась.
— Что это значит?
— Я взял ровно столько сколько стоит проделанная работа… Мне удалось сделать так, что амулет не будет воспринимать вас как чужака, но чтобы слушался и делился силами, когда надо…
Брэм хмурился, переваривая монотонную речь гнома. Их вообще было сложно понять на любом языке. Единственное, что подчеркнул для себя инквизитор, Эрика настраивала артефакт под себя.
Та нервничала и сидя начала трясти ногой, выдавая своё взвинченное состояние. Вероятно, обговорённое дело гному не удалось закончить в срок.
— Хорошо, а что теперь с этим делать? — беспокойно глядя, то на мастера, то в окно, поинтересовалась девушка.
Брэм подошёл ещё ближе и принялся рассматривать с виду совсем обыкновенное ожерелье с багровым драгоценным камнем.
— Вам нужен более мастеровитый, — вздохнул гном.
— Кого-то рекомендуете?
— Могу написать письмо, Барбарику Леворукому, — предложил мастер. — Он любит такую работу. Настолько любит, что возможно и денег не возьмёт...
— Что уметь? — неожиданно встрял в разговор Брэм и кивнул на медальон.
Украшение выделяло странные, казалось, эфирные миазмы, которые беспочвенно вызывали у вампира, так сказать, бурление в животе. Заинтересовавшись и поддавшись голоду, он сдержанно протянул руку, чтобы дотронуться до амулета и отделаться от беспокоящего его чувства. Упредив его, Эрика бестактно шлёпнула руку и, выхватив магический кулон, надела на себя. Тот тут же спрятался за её пазухой, оборвав чудное наваждение Ливингстоуна.
— Я буду благодарна, если вы направите письмо Барбарику…
Неожиданно странный низкий звук прокатился по дому. Мастер замер с гусиным пером в руке. Эрика вскочила на ноги. Брэм напрягся и коснулся рукояти арбалета под плащом.
— Напишите адрес Барбарика, — суетливо поторапливала она гнома.
— Да-да... Минутку.
Он вернулся к письму, но выглядел обеспокоенным.
— Вутерик! — громко позвал он. — Что там за шум? Вутерик?!
На какое-то время всё стихло. Слышно было только как перо царапает по листу.
Спустя половину абзаца звук повторился. Все совершенно отчетливо услышали низкое горловое рычание, в котором слышались угроза и лютый голод. Резко повеяло магией. Брэм знал каким опасным существам присущ подобный рык, он встречал их в южных землях, этих крупных, полосатых, пятнистых, кровожадных зверей.
Рычание тем временем стремительно нарастало и приближалось.
Арбалетный болт занял рабочую нишу, а механизм довёл его до готовности. После чего арбалетчик шагнул в сторону так, чтобы оказаться в слепой зоне для нежданного дикого гостя, что спешил войти в комнату.
Эрика спешно сгребла мешочек с золотом, часть которого вернул ей гном за невыполненную половину работы
Дверь в гостиную распахнулась, как от толчка, и в комнату ворвался огромный леопард. Точнее, это был настоящее чудовище, в полтора, если не в два раза больше обыкновенного хищника. И от него веяло магией.
Эрика вырвала пергамент из-под пера, пихая за его пазуху, и перемахнула через софу, на которой недавно сидела, чтобы хоть как-то отделить себя от ужасного зверя.
Животное выгнуло спину для смертельного прыжка сразу с порога.
Прицелевшись в морду, Брэм нажал на спусковой курок.
Выстрел сбил заготовленный природой манёвр пятнистого чудовища, и тот тяжело упал на пол, но перекатился и встал на огромные лапы. Арбалетный болт торчал в груди возле плеча, но кровь из-под него не сочилась.
Зверь припал на лапы, хлеща по бокам хвостом. Он прижал уши к голове и оскалил желтоватые клыки. Мастер как завороженный глядел на чудовище.
— Левый обломан, — неожиданно сказал он. — Прямо как у....
Докончить он не успел, потому, что зверь кинулся на него. Леопард прыгнул. Пёстрое сверкающее тело пролетело над головами Эрики и Брэма, которые не менее завороженно наблюдали за этим грациозным движением. Этому прыжку, казалось, не будет конца.
Придя в себя, Брэм без труда схватил Эрику и нырнул в дверной проём, когда приземлившийся на мягкие пружинящие лапы хищник оказался прямиком перед гномом и молниеносно ударил когтями. Гном слишком поздно опомнился, хватаясь в страхе за стул. Его шея не выдержала удара и с хрустом переломилась. Не наигравшись с первой добычей, чудище помчалось вслед за убегающими. Пена и слюни разлетались по сторонам из его необъятной пасти, в которой расположилось ненормальное количество клыков.
Ливингстоун бежал, тянув за собой Эрику. Та, судя по резкому магическому выбросу, попыталась сплести заклинание, но оно видимо не подействовало. Сшибая вездесущую мебель, Брэм успел завернул в очередной поворот и выбежал на ступеньки, неуклюже для себя спотыкаясь и скатываясь по ним. Перекувыркнувшись несколько раз, Эрика упала рядом.
Из-за дверей донёсся сердитый рык, но никто так и не выскочил.