Когда я вернусь домой...

 
 При каждом обороте по грязной дороге скрипело старое колесо. Около стен Басхвалии уже становилось оживленно. Даже не привычно видеть обычных людей, после промозглых вечеров полных звуков войны, да шум чужой речи, а не стали. Уставшие и порядком истрепанные осадой люди спешили восстановить свои силы, найти родных, а может укрыться, чуя новые напасти, у всех у них была своя цель. 
 Жрица шла рядом с телегой какого-то фермера, там, среди грязи, валялись его скудные пожитки оставшиеся после войны. Укутав лицо в старый шарф, эльфийка двигалась к своей цели. Выдохшаяся, в потрепанном синем платье, с пятнами крови и грязи, обеими руками она вцепилась в ручку сумки, но взгляд смотрел вперед. Наконец, она их увидит, живых, надеюсь, что целых. Можно было просто остаться дома, просто подождать, когда они вернуться сами, но выдержало бы это сердце? Да и как теперь… Оставить это все? Раненые, больные, лишенные крова, столько пострадавших. Но эти мысли сейчас лишние, сначала нужно найти родителей. 
 Оживленные улицы города были полны самых разных звуков, как и пристало городу. Следы осады были заметны, да, но город будто наконец вздохнул полной грудью. Где-то играли детишки, задорно смеясь. А вон там, со стороны таверны, слышались военные песни и гимн победы, интересно, начали петь песни о новых героях? А знают, ли их имена вообще? Жрица и сама не знала, но было бы любопытно. Да и не только это. Ланиса периодически спрашивала у людей, которых встречала, по приметам родителей и их каравана. Не все могли подсказать ответ, но по подсказкам немногих она продолжала поиски. 
 Короткий зимний день уже начал склоняться к закату, когда Лани наконец увидела столь знакомый узор на потертом  деревянном фургоне. Сердце будто одновременно замерло и ушло в пятки, дыхание перехватило, а ноги сами понеслись вперед. Это они! Среди нескольких старых фургонов с повозкой, с исхудалыми лошадьми, несколько эльфов собирали и проверяли вещи. Даже со спины, несколько схуднувшего, и всего в грязи, она узнала его среди рабочих. 
- Папа! - заколоченный ящик так и не смог оторваться от земли, а эльф с светлыми волосами только и успел, что удивиться. Он с трудом развернулся в крепких объятия и руки сами потянулись сжать в объятиях в ответ. 
- Лани, Таэ великий, это правда ты? - разжав, наконец, объятия, светловолосый вглядывался в лицо целительницы, словно пытаясь понять, не наваждение ли это.
На его лице все сменялись эмоции, но он определенно был увидеть дочь, живую и невредимую. 
- Да! - и вот, спустя все эти треклятые дни, это прекрасное и теплое чувство семьи. Как же не хватало, этих теплых рук и доброго голоса, - я… я…я скучала по вам. 
 Сбоку, где стоял один из фургонов послышался какой-то шум. Дверь со скрипом отворилась и оттуда вышла эльфийка с перетянутыми тканью каштановыми волосами, пара локонов, правда, предательски выбивались из под убора. Было видно, что она собирается возмутиться таким фривольным поведением, и как меняется ее лицо, когда она различила знакомые черты в жрице. Медленным шагом она направилась к семье, постепенно увеличивая темп, пока уже не бежала. Она даже едва не сбила их всех. Снова вместе. 

 Эту ночь они решили переждать в городе, а ранним утром отправиться караваном в путь, домой. Они вместе лежали в фургончике, Нуала, мать, на койке, Ланиса с Эриданом, на полу, на старых шкурах. Пока хозяйка очага спала, закутавшись в шерстяное одеяло как котенок, чему нельзя было не умилиться, двое, посреди небольшого беспорядка, разговаривали. 
- А еще! Кузнец, похожий на бочонок из под пива, которое он хлебал во всю широту души, встал на стол и говорит “счас я вам покажу народный танец бризингов!”. И начинает танцевать прямо там, на столе, задирая ноги кверху, да скача как коза, - Лани прикрывала рот руками, хотя смешки все равно были слышны вместе с шуршанием шкур. 
- Хех. И что, стол его выдержал? Это ж, такая, махина, небось, была тяжелой? - подложив под одну щеку мозолистую руку, усталый эльф смотрел с улыбкой на дочь, в легком свете луны через небольшое окно.
- Не поверишь, выдержал! Но, правда, потом он не выдержал пьяную драку, сначала они проломили одну из серединных досок и в занозах был весь кулак того верзилы. Я потом помогала ему от них избавиться, оказался довольно приятным человеком, - на полочках было много различной мелкой посуды, в основном из дерева. Не бьется же хотя бы. Лунного света было совсем мало, и тонкий луч падал позади них. Лица было тяжело рассмотреть, только по черным очертаниям можно было угадать эмоции, которые они выражали. 
- Хороший мастер делал этот стол, похоже. Драку-то мало что выдержит. Помню, по молодости как-то приходилось ввязываться. Между прочим, если не уметь убегать, то за весь погром платишь ты, - а на другой стороне, противоположной койке, на полочках, которые имели высокое стенки, были небольшие горшочки со специями, и травы, приколоченные к тем же полочкам на веревку. От них веяло пряным ароматом, который перебивала зимняя сырость. 
- А ты умел? - жрица вытянула руку, чтобы на нее лечь, и, кажется, задела какую-то чашку, которая валялась на полу, рядом с ящиком с овощами, та легонько стукнулась об него. 
- Когда как. Как-то раз я голодал месяцок, из-за таких выплат, - он усмехнулся, и перевернулся на спину, подложив руки за голову. 
- Вы, двое, спите уже, - прозвучало бурчание из койки сверху. Хоть оно и было строгим, но звучало мягко. А еще тепло, от голоса веяло неимоверным теплом, что грело душу. Как же этого не хватало… 
- Милая, а ты не спишь еще? Тогда прости, мы думали, что ты уснула, - его голос звучал виновато. Слегка привстав Эридан, пытался рассмотреть, не изменилось ли положение жены, но она лежала все так же, свернувшись, - ты не мерзнешь? 
- Не, все хорошо. Давайте спать, нам еще дорога предстоит, - голос Нуалы и еще смягчился. Послышалось шуршание, видимо, она укуталась плотнее. Жрица не стала пытаться рассмотреть, что да как, а решила, что и правда, лучше бы поспать. Она, наконец, с семьей, и это главное. 
 Лунный свет притих, облака проплыли по небу, скрывая его. Ветер гулял среди улочек, а кони нервно ржали в стороне, накрытые сверху попонами. Все это был ночной шум города, такой отличный от лагерного, что и не сразу удалось уснуть.

- Тяни веревку! - послышался крик где-то снаружи, в ответ на него, по крыше раздались глухие шаги и звуки потуг, старые доски затрещали под натянутой веревкой. Фургон пошатнулся, и чуть двинулся вперед. Лошади снаружи заржали, хоть их и не запрягли еще, они по привычке нервничали от движения. 

- Да осторожнее, вы, там! - прикрикнули на двоих. Кажется, там даже была ругань. Хотя голос был женский. Лязг тяжелых башмаков с железной подошвой по крыше. Удар, с характерным звоном и стук, о камни уличной дороги. Похоже, со своим делом они закончили. Скрип досок уже тоже утихал, 

 Жрица с некоторым трудом открыла глаза, смотря на потрескавшуюся краску деревянного потолка фургона. На ее лице даже было пару ее ошметков, после того, как по крыше походили. Прищурившись, она повернулась к окну, солнце еще не дошло до нее, и луч падал только на правую руку, пригрев ее. Значит еще утро, хоть и позднее. Эльфийка осторожно оперлась о руку и присела, простонав. Синяки на ногах, еще не зажили. Да и на руке вроде было парочка... Все же, тело не сразу привыкает к походам, и грубые лежанки оставляют на нем свои следы. Из окна все еще был слышен шум сборов, а еще тянуло утренней прохладой. Оглядев фургон, Ланиса, увидела темную с синим узором шаль на койке. Подойдет. Укутав плечи, целительница уже двинулась к двери, как столкнулась нос к носу со своей матерью, уже входивший внутрь. В руках у нее была корзина с вещами, и она смотрела на дочь с некоторым ошарашенным удивлением, явно не ожидая увидеть ее здесь и сейчас.

- Заходи обратно, - прошипела она шепотом. Она твердо шагала внутрь и закрыла за собой дверь с цветочным узором и облупленной краской. Буквально, выпнутая обратно Лани, пятясь, возвращалась обратно, к полосе солнечного света. 

- Переоденься в это, - Нуала поставила корзинку на койку, принимаясь ее разбирать. Торговка достала оттуда оливковое платье из двойного слоя плотной ткани. По ее извилистым складкам шел редкий ветвистый узор светлой ниткой. Рядом она положила камзол на завязках из той же ткани и пояс, они были коричневого цвета. Как и кожаный плащ с капюшоном. Проверив, все ли достала, она повернулась к дочери, скрестив руки на груди.

- Но, мам… - хотела возразить жрица, чувствуя себя снова маленькой нашкодившей девочкой, но ее поспешно перебили. Вернутся к семье было замечательным, но именно из-за такого каждый раз хотелось сбежать, куда глаза глядят, а может и сквозь землю прямо здесь провалиться, туда, где нет света Таэ. 

- Никаких возражений. Я бы даже тебя окунула в бадью целиком, если бы могла. Будь добра, выглядеть подобающе, - указательным пальцем она недовольно отбивала ритм по сгибу локтя, смерив дочь взглядом. Наверняка, она хотела бы сказать много больше претензий, но сдерживалась. Ничего, путешествие не близкое. Хотя может и его не хватит для них всех. Светловолосая опустила голову и послушно кивнула. Спорить все равно было бесполезно. Нуала победно улыбнулась. 

- Жду тебя снаружи, - мать с нежностью поцеловала лоб, прежде чем выйти. Вздохнув, Лани все же принялась переодеваться. Жаль волосы короткие. Хотя она еще ничего по этому поводу не сказала… Все впереди. 

 Снаружи уже все были готовы, бодры, и закончили с приготовлениями. Отец с седовласым эльфом активно что-то обсуждали и перебирали бумаги. Остальные перепроверяли товары, телеги и повозки. Жрица осторожно вышла из скрипучей повозки и искала взглядом знакомые лица, тех, кого могла бы назвать хотя бы друзьями семьи. В стороне стоял Хеллер, старый папин друг. Он наблюдал за обсуждением с расстояния, ожидая итогов. Осторожно подойдя, Ланиса встала рядом. 

- Что-то не так? - спустя где-то минуту молчания, светловолосая все же решила подать голос. 

- Нет, просто проверяют документы, - сначала не глядя ответил эльф, почесывая подбородок с шрамом. Потом, когда он все же понял, чей это голос он повернулся: 

- Я, что, правда так долго спала? - удивительно, видимо, после долгого времени в не самых комфортных для сна условиях, тело само не в силах было прервать сладкие ощущения теплого сна. 

- Позднее всех встала точно. Так долго искать нас пришлось, да? Ничего, теперь мы все наконец поедем домой, - он тепло улыбнулся. Да, дом это было бы то, что нужно сейчас. Похоже, торговцы наконец закончили обсуждение и принялись распределять людей по местам. Вскоре послышался скрип колес и стук копыт по дороге. Лани села на повозку рядом с отцом, она была в центре колонны их каравана. Они  быстро добрались до ворот, кто-то из каравана уже вышел сверить все документы со стражей. Когда им помахали с ворот, они, наконец, смогли тронуться за ворота. Теперь их ждал только путь домой.

 

 

 Пламя костра освещало пару-тройку повозок, стоящих поблизости, и бревна подкаченные сюда же. Некоторые ушли спать, кто-то решил постоять на страже, но большинство, все же сидело у костра. Искры поднимались к нему, и пеплом опускались обратно на головы сидящих. Пахло сырой листвой и дымом. Этот манящий запах, вызывающий какую-то внутреннюю слабость и приятность одновременно. Хотя в некоторых местах его перебивал запах вино со специями и жареное мясо. Предпочтительно это были небольшие накрытые места, где собралось большинство и с веселыми шутками они грелись под теплыми плащами, взаимным общением и приятными напитками. На имитированных столах стояла разного рода закуска, большой котелок с теплым вином, само мясо с некоторым количеством овощей и хлеба. Был слышен приятный смех, кто-то уже рассказывал историю из похода, может даже в который раз, но разве не приятно вспомнить? 

- А я говорил тебе, не знаешь значение слова, не говори, - сказал высокий и худощавый эльф, Твахар, протягивая кубок через стол.

- Да я знал его значение! - возмутился черноволосый, Каэль, принимая напиток и усмехаясь, - просто не в тот конкретный момент.  

- Ага, ты узнал его позднее, когда перед нами захлопнули ворота, да? - тряхнув каштановыми волосами Хеллер, только посмеялся. 

- И остались мы без пополнения запасов еды еще на недельку, - как бы, между делом, заметил не молодой эльф с темными волосами, Балфур, поглядывая в свой кубок. Выругавшись про себя, он вытащил веточку из напитка. 

- Все же в итоге обошлось, что уж вспомнить, - Эридан поднял напиток, - и за то, чтобы нам почаще везло! Особенно от выходок Каэля! 

- Выпьем! - Все дружно подняли свои деревянные кубки и стукнулись. Они сразу же принялись вспоминать еще одну историю. Лани сидела по другую сторону от костра, где на флейте немного неумело играл невысокий эльф с каштановыми волосами. Там собрались молодые, которые старались прислушиваться к историям старших. Хотя сидели они несколько разрозненно. Видя эту ситуацию, один из торговцев каравана, если точнее, то самый молодой, Дуемор, взял свой кубок и подойдя к компании, плюхнулся рядом. 

- Что же вы тут сидите с краю, да и молчите все. Непорядок, да. Уже скоро будем дома, со своими семьями. Ну, - обвёл он взглядом всю молодую компанию, - кто куда, как перевалим за границу?

Сразу молчание-то прервать никто голос не подал. Зато звук флейты прекратился. 

- Моя семья из Мглистой Гавани, - осторожно убирая инструмент в чехол, ответил Диран. 

- Домой, в Маэмер, там сейчас, наверное, холодно и тоскливо, никого же не осталось дома, - потупив взгляд в сапоги, почти шепотом ответила светловолосая жрица. 

- Опять в лачугу недалеко от границы, а может сразу на охоту пойдем, - задумчиво сказал темноволосый эльф со шрамами на лице. 

 Жрица, все же отвела взгляд от сапог и повернулась к торговцу:

Эльф почесал затылок, свободной от кубка рукой поднял с земли палку и принялся перебирать угли в костре.

Диран при этих словах заметно оживился, обхватив руками колени, подвинулся ближе к огню, оранжевыми бликами заигравшему на его лице, подёрнутом лёгкой и светлой улыбкой.

- На кого же охотятся в это время года? - продолжая ворошить угли, поддерживал беседу Дуемор и обернулся к эльфу со шрамом.

- Зайцы, лисы. Чаще первое. Нас с отцом двое, как раз такой охоты, - Зарен, тот эльф со шрамом, даже улыбнулся, облокотившись на одну ногу, - а лисы, это скорее заработок со шкур. Но разделывать их…

- Можно о чем-нибудь другом! - поспешила перебить Ланиса, и, смутившись, принялась теребить подол платья, - ох, я, просто не хотела бы поднимать такую тему вечером и в такой компании. А, какие мелодии вы знаете, господин Диран?

 Эльфийка постаралась придумать как скорее перевести тему. Не сказать, что официальное обращение обрадовало юношу. Но все же он задумался над этим. 

- Не сильно много. Но несколько общеизвестных могу наиграть, - пожимая плечами, эльф опять потянулся за инструментом. Осторожно приложив флейту ко рту, он начал играть. Кажется, эти мотивы могли бы напоминать колыбельную, если бы после первых секунд не переходили в резкие и эмоциональные танцевальные ноты. Несколько из старших, в основном это были пары, решили поддаться желанию танцевать. Они отошли подальше, там, где было место между повозками, и принялись танцевать. Жрица смотрела на них с некоторым восторгом, и все думала, а может и ей попробовать? Как же давно ей не приходилось танцевать, вот так просто забыться. Светловолосая эльфийка скинула свой кожаный плащ, на котором сидела, и поспешила к другим танцующим. Вприпрыжку подскочив к ним, она взяла в руку краешек платья, и, отбивая ритм носком, поддалась ритму музыки. Кто-то даже подбадривал танцующих, пока их кровь бурлила в жилах, а энергия приятного и теплого вечера отдавалась в сердце до самых ушей. Это был хороший вечер.  

 

 

 Послышался крик. Истошный и пронзающий, будто раненый зверь забитый в угол принимает удар копья. Отчасти это и было правдой. Лани стояла над раненым и смотрела остекленевшими глазами. Как будто это было впервый раз. В ее руках был кусок белой ткани, в которую она вцепилась мертвой хваткой. А вокруг была суета, крики и запах крови в перемешку с спиртом и горькими травами. Вполне обычный день для госпиталя. Да, точно. Она была на войне. А это был раненый солдат. Жрица медленно перевела взгляд от кровоточащего человека на чистую ткань, все пытаясь понять, что ей нужно сделать. Вот уже и вполне человеческое лицо перекашивается в жуткие гримасы неизвестных существ, а носящиеся туда-сюда лекари в темные фигуры. Перед глазами все начало плыть, а воздух становился все тяжелее. Каждый вдох становился испытанием, а загребущие руки существ, которые когда-то были людьми тянулись прямо к эльфийке. В голове застряли крики, а тяжелый воздух был пронизан уже только самой кровью, и давил сверху словно плита. И вот руки уже почти дотянулись до горла, а грудную клетку раздирала боль изнутри… 

 Жрица проснулась с немым криком, она отчаянно вдыхала воздух, которого так не хватало. В этой хижине и правда было душно. Зато тепло. Старая, ветхая, с сквозняками в некоторых местах. Сюда еще не успели вернутся владельцы. Резкая смена погоды застала караван в пути и вынудила искать хоть какое-то укрытие. Спустя несколько часов на окраине они нашли несколько домиков, кем-то уже разграбленных. Было решено остаться с лошадьми, пока условия не станут лучше. 

 Ланиса осторожно выбралась из сколоченных деревянных досок, когда-то называемых кроватью. Она старалась сделать это осторожно, чтобы не разбудить родителей лежавших тут же под шкурами. Ноги едва коснулись холодного пола, как сразу же рефлекторно отдернулись. Где-то должны была быть обувь… А, вот, с краю вместе с остальной обувью. Старые доски скрипнули, когда жрица потянулась за своей обувью. Сидящий Балфур у тлящегося очага обернулся на шум, а после этого вернулся к ковырянию углей кочергой. 

- Не спиться? - темноволосый эльф не отрывал взгляд от маленького пламени, скачущего по ярким уголькам. 

- Нет, - Лани поправила прядь волос, которая упала на глаза, за ухо, - не лучшие сны. 

 Кто-то перевернулся на бок, и кашлянул. Это создало некоторый шум и привлекло ненадолго внимание неспавших. 

- Говорят, сны отражают наши переживания, - медленно повернувшись опять к очагу сказал воитель. 

- Возможно, - целительница осторожно взяла плащ, который упал на пол, и, укутавшись в него, решила подойти к очагу, медленно огибая спавших. 

- Ты бы постаралась уснуть, -  с усталой улыбкой сказал Балфур, - наверняка сон не вернется.

- Да нет, я, наверное, и выспалась, - эльфийка присела у очага на корточки и принялась смотреть на редкие языки пламени. Она держала паузу, но явно что-то хотела сказать. Не отпускали ее мысли после сна, - а война... Она же еще идет? И стычки не редкие. Бедные титлане. 

- Они порой бывают не менее агрессивны, - пожав плечами ответил ей эльф, - война всегда где-то идет. Из-за этого часто приходится перекраивать маршруты путешествий. 

- И все равно война это ужасно, - жрица поежилась и закуталась поплотнее в плащ, - столько смертей… 

- Все мы умрем когда-нибудь, - он все так же смотрел на пламя, стараясь не выражать эмоции, но все же в этой фразе чувствовалась какая-то своя горечь. Ланиса даже хотела что-то сказать, но передумала, продолжая смотреть на тлеющие угли. Она села на плащ и придвинулась ближе к воину. Когда ты не сидишь один и чувствуешь чужое тепло мысли отпускают, хоть немного, но отпускают. И этого сейчас и хотелось. 

 Снова тьма… Но уже теплая. Ланиса не заметила, когда и как уснула. Это тепло от огня по-своему убаюкивало. Жрица обнаружила себя недалеко от очага укутавшаяся в плащ калачиком. Кажется, другие уже и проснулись. Были слышны голоса, шум посуды, да и скрип старых досок. Лани попыталась вспомнить ночной разговор… Все же это было позднее время. Но вроде она даже успокоилась. Кошмар уже и не маячил перед глазами и был весьма размытым воспоминанием. Глубоко вдохнув жрица поднялась с скрипучего пола чтобы оглядеться. Были те, кто еще спал, но большинство уже собирались. Кто-то принес воду, кто-то отрывал еще пару старых досок для костра. А с улицы тянуло легкой утренней свежестью. Похоже метели больше нет. Нужно было помочь собраться, ведь скоро мы уже будем все вместе дома. 

 Утро все еще было морозным. Деревянные колеса скрипели от холода и веса самих фургонов. Ветер поддувал свежий слой снега, и от каждого потока такого стихии хотелось укутаться посильнее в плащ. Все же хотелось бы вернутся домой до этих холодов, но вышло как вышло. Последствия нападений орков не могли пройти бесследно. Можно было только радоваться своему счастью, что семья осталась цела и жива. Многим не повезло… Бедняги. Как же ужасно хотелось прервать эту пелену бессмысленных жертв хотя бы немного, хотя бы каплей. 

 

 Великий Таэ еще озарял своим светом окрестные серые поля и грязную дорогу. Все чаще каравану встречались путники, да и сам воздух становился будто чище. Хотя может так кажется только самим эльфам, столь привычным к родным лесам? Близилась граница, тепло очага, радость близких. Все было было так близко, просто подожди немного и протяни руку… Ланиса и сама хотела бы радоваться этому, но поняла, что это не тот путь, который бы ей хотелось выбрать. Уже несколько дней жрица размышляла, как сообщить об этом родне. Мысль о доме не приносила уже той радости, а на сердце было неспокойно. Она молилась по утрам Таэ, надеялась най ти ответ на свое беспокойство, хотя итак его знает. Никак ее не могли обойти стороной мысли о чужих жизнях, о том, как они легко уходят с чужого повеления. Это было неправильно и жестоко. Нужно было все же сообщить семье о своем решении. И лучше уже не тянуть с этим.

 Ведущий из колонны махал рукой. Вскоре они сдвинулись в сторону от дороги, на место, которое выбрали для ночлега. Колеса с облегчение перешли из вязкой дорожной гряди к морозной земле. Да и лошади тоже. Вскоре все уже активно занимались своим лагерем. Небольшой костерок все не хотел разгораться, часть дров пришлось искать по округе и разумеется они были сырыми. Их сложили с краю, чтобы сначала они подсохли. А с другого края поставили большой котел с водой. Ее набирали в чьем-то заброшенном дворе неподалеку. 

 В лагере было шумно. Анолл раскуривал трубку молчаливо наблюдая за всеми, Каэль с Хеллером делились шутками и историями, да что там, они практически соревновались, пока другие слушали. Это было одно из привычных развлечений. Тем более, что все уже закончили со своими делами. Ну, кроме Явины, которая смотрела, чтобы сегодняшняя похлебка не подгорела. Из одного из фургонов вышли Моленары, и тихо сели на старое бревно, лежащее у костра. Семья просидела вместе у костра весь вечер, молча, пока вечер оставался таким же домашним. Многие вскоре будут дома. А кто-то продолжит свой путь. Но сейчас они здесь все вместе. 

 

 

 На этот раз Таэ не было видно, но это не мешало молитве. Ведь там, за это пеленой облаков был он. Эта уверенность помогала и двигала вперед каждый день. За его помощь, за благословение, за тех кто еще жив. Жрица читала молитву шепотом, а он в свою очередь все равно отдавался от высоких стен, наполняя здание даже каким-то теплом. 

 В стенах каменного госпиталя уже была суета. Врачи производили обход, готовили свежие настои, чистили оборудование. Запах алкоголя и трав уже почти заполнил здание, перекликаясь с запахом гнили и крови. За ночь вроде ничего не произошло. Количество трупов не прибавилось, а это уже неплохо. Больных было немало, раненых уже поменьше. 

 Светловолосая жрица сидела на кровати, пытаясь разгладить пергамент на маленькой прикроватной тумбочке. Чернильница стоявшая с боку уже пару раз грозилась упасть, но каждый раз ее необратимо сдвигали обратно. В ней даже плавала какая-то трава. Возможно с сушащегося пучка над кроватью. А вот перу спасения не было. Точнее деревяхе с наконечником. Зачем здесь хранить прямо настоящее письменное перо с какой-нибудь птицы? Ланиса окунула в чернильницу перо, стряхнула от лишнего на краешек и написала еще где-то пол строчки, на сколько хватило чернил. Это было письмо домой, чтобы там не волновались. Придется отдать первое жалованье на отправку...  но что же поделаешь? Главное, чтобы мама опять не волновалась. Да и папа. Но он верит в лучшее почти всегда. Еще пара скрипов пира по пергаменту… И письмо было готово. Жрица оставила его сохнуть на тумбочке и поспешила закрыть чернильницу и отнести письменные принадлежности на место. Лани стояла перед большим шкафом, который был на всю стену местной небольшой библиотеки. Письменные принадлежности хранились высоко, дотянутся до нужной полочки всегда было проблемой. Взяв небольшой круглый табурет, эльфийка подставила его поближе к шкафу, тот послушно скрипел по каменному полу. Целительница взялась свободной рукой за полочки и поддерживаясь таким образом поднялась на табурет. Она осторожно сложила остатки пергамента с пером и чернильницей на место, и спустилась. Что же. Письмо наверняка высохло, и его можно было отнести гонцам. Хотя бы какая-то часть должна была попасть домой. Хотя бы в виде небольшого письма, где дочь переживает за своих родителей. А сердцем она всегда будет помнить, где ее теплый дом.