Эпизод: «Осада Ки́сельбурга»

Группа кинокефалов на службе ленд-лорда Эквилии отправляются в имперскую крепость Кисельбург для укрепления ее гарнизона. Крепость запирает перевал через Аппенидские горы защищая Эквилию от набегов атраванских горцев.
В скором времени к ним присоединяется лекарь Айриман Лорм, изучающий какую-то странную болезнь...


Участвуют: Сорек, Кирар, Айриман Лорм

...Петух снаружи баронской избы закричал. Восход. Слабые лучики солнца, небольшое количество которых попадало в маленькое окошечко, осветили помещение так, что среди кромешной тьмы стало видно силуэты гноллов. И, как ни странно, никто из них уже не спал. Все они были в полной готовности. Кирар отстранённо сидел где-то в углу и об чём-то думал с серьезным видом, пара гвардейцев крайне тихо, еле слышно обсуждали что-то друг с другом, сидя в противоположном углу комнаты. Другие двое сидели и, закрыв глаза медитировали. Или они просто дремали, кто их знает? Предводитель же всей этой группы, Сорек, сидел на ящике около двери и, надев на свои руки тэкко-каги, водил одной по другой, издавая слабый металлический скрежет. Похоже, он никому не мешал, ибо никто на него никак не реагировал. Никто, кроме стражника, который, открыв дверь, ужаснулся. Похоже, этот стражник ступил на смену несколько часов назад и не был предупрежден о прибывании гноллов в здании. Он тут же закрыл дверь. Сорек лишь озадаченно приподнял правую бровь и повернул голову на сидящего не далеко Кирара, который никак не отреагировал на произошедшее. Вернуться в исходное положение голову Сорека заставило повторное открытие двери. В проеме стоял уже другой стражник, которого они видели вечером.
— Господа наёмники, на выход! Барон вас ждёт!
Наёмники повскакивали с мест и стремительно вышли из успевшего наскучить им помещения.
— Он уже проснулся? — равнодушно спросил Сорек.
— Барон привык вставать с первыми петухами. У него своё хозяйство и он, как хороший хозяин, встает рано, чтобы все успеть.
Сорек на это никак не отреагировал и направился за стражником вместе со своими подчинёнными. Пройдя по узкому коридорчику, они вышли в довольно большой зал, который, видимо, занимал добрую половину дома и был сравним по размерам с сельским храмом. На большом кресле, что стояло в углу помещения, находился толстый мужик, который, по всей видимости и являлся местным бароном. Он ел яблоко и попутно говорил с какой-то бедной старушкой-крестьянкой.
Не много времени понадобилось, чтобы он обратил внимание на вошедших кинокефалов. Он сразу же помахал рукой старухе, та уж собиралась выходить, но он остановил её, дал в руку огрызок, чтобы та его выкинула на улице, и только потом отпустил её.
— Мне сказали, что ты хороший хозяин. А огрызки крестьянам раздаёшь. — сказал стоящий спереди своей группы Сорек.
— Мои огрызки, что хочу — то и делаю. Хороший хозяин кормит коней овсом, коров свежими яблоками, а не огрызками.
— Не важно. Зачем мы нужны тебе?
— Да, не важно. Ко мне три дня назад приходил посланник лендлорда Эквилии и говорил, что лендлорду в крепости Кисельбург нужна будет помощь, нужны опытные, да и в общем то любые бойцы.
— Что за крепость? Сколько плата?
— Тебе все расскажи! Думаешь, я знаю? Мне нужно просто отправить вас к нему как можно больше, а уж все остальное меня не касается.
— И как мы дойдём до этой твоей крепости?
— Думаешь, лендлорд тупой? Он все предусмотрел! Его посланник к полудню должен прийти в деревню, а там уже разберетесь! Пока можете посидеть у меня во дворике, на курочек посмотреть! Только смотрите, не пугайте, за каждое не высранное ими яйцо же спрошу, если напугаете! Двор в ту дверь.
Барон показал рукой на маленькую дверь, на которой весел большой засов, как, в принципе, и на всех дверях, ведущих на улицу, в этом доме. У барона было явно что-то не так с головой, раз вокруг себя поставил столько стражи и поставил такие толстые засовы. Либо, что более вероятно, он так нагадил деревенским, что теперь боится их.
Сорек махнул рукой и головой, мол, "пойдемте" и направился к выходу во двор. Со скрипом отперев засов, он вышел и, не закрывая дверь, вся группа разошлась по двору. Кто-то делал утреннюю разминку, кто-то отрабатывал удары, кто-то вновь медитировал. Сорек же увидел у одного из сараев точильный камень и, сняв с руки свою кусаригаму, стал тщательно натачивать её. Через час она была практически идеально заточена и он принялся за заточку двух своих тэкко-каги. Это оказалось куда более затруднительным и заняло на много больше времени. Как раз к моменту, когда Сорек закончил, снаружи, за забором внутреннего двора послышался цокот копыт и какая-то возня. Через минуту дверь во двор распахнулась.
— Собаки, за вами приехали! — дурным голосом сказал один из стражников не самого умного вида.
 Действительно, кто бы обзывал вооруженных до зубов гноллов собаками?
Но наёмники сдержались. Они не в первые слышали подобное и уже привыкли.
Пройдя через здание и выйдя наружу, группа увидела средних лет мужчину, одетого в легкие доспехи и сидящего на гнедом коне.
— И это все? Прошлый барон, как его?.. Поль какой-то там. Так вот, он дал две дюжины сильных мужиков. А это что за псы? — недовольно сказал стражнику барона посланник, вовсе не смотря на гноллов.
Сореку такое обращение не понравилось. Будто он скотина, товар, который продает один барон другому.
— Попридержи язык. Мы — лучшие наёмники в Эквилии. Я и моя группа стоим десятка дюжин таких мужиков, которых дал этот твой Поль.
— А-а, так ты хорошо понимаешь человеческий язык. Ну, это хорошо, я думал, вы какие-то глупые дикари, которые умеют разве что палкой махать...
— Думай, прежде чем что-то говорить. Внешность обманчива.
На плече мужчины висела хорошая кожаная сумка. Из неё он достал кусок пергамента и с помощью маленького уголька сделал какую-то пометку, после чего спрятал его обратно в сумку и вожжами повернув коня, слегка ударил лошадь по боку ботинком и та медленно стала идти куда-то в сторону выхода из деревушки.
— Волки, пошли, нас ждут остальные.
Гноллы последовали за посланником. Как только они вышли из деревни в какую-то рощицу, через которая проходила дорога, они сразу заметили кучу людей, которые неустанно общались и топтались, создавая много шума.
— Так... Вроде, пятьдесят человек, — он глянул на гноллов, — ну и не человек, есть. Значит, можем направляться в крепость...
И вот, большая группа в достаточно быстром темпе для такой толпы передвигается на юго-восток. Путь, хоть и не близкий, прошёл достаточно быстро. За пять дней группа без всяких происшествий добралась до Кисельбурга...

После пятидневной дороги по склонам гор, отряд в пятьдесят человек наконец достиг крепости. Кисельбург — одно большое укрепление, к которому была подстроена деревня. Да и та была впихнута на силу — в маленьких домиков подле стен располагались только казармы, кузни да несколько харчевень. Если бы не угроза нападения, которая недавно потревожила это странное место, то улицы между этих казарм и кузнец были бы, зачастую, пусты. Сейчас же в крепости располагалось огромное количество наёмников разной степени паршивости. Там были и крестьяне, которым предложили хорошую плату, и новички, решившие попробовать себя в бою, и обычный солдат, ищущий хорошей драки или награды и, конечно же, ветераны военного ремесла, которые видят в очередной битве способ отточить своё мастерство. Вскоре и наш отряд прибился к этому огромному зверю, состоящему из металла и плоти.
Некоторые улицы и части городка были загромождены надписями о чуме. Как рассказал посланник, в городке появилась какая-то странная чума, симптомы которой малоизучены а лекарство и вовсе — миф. Но не увидеть этих надписей, ни осмотреть город гноллы не успели, стражники ленд-лорда объявили сбор всех наёмников перед воротами крепости. Места там было достаточно много и проводить подсчёт всех собравшихся людей и нелюдей было бы гораздо проще. Кирар среди проходящих мимо воинов смог увидеть и арбалетчиков, и лучников, и особо больших людей в латах, и более прозорливых и ловких мечников. Именно их хотели осмотреть и распределить на группы люди лорда. Но стоило всей массе оказаться за пределами стен, как вдруг на полянке появился бегущий посланник, кричавший о надвигающемся отряде противника. Новость мгновенно разлетелась по стану людей, и на поляне стало оказываться всё больше людей, в ускоренном темпе выходящих из ворот каменного гиганта.
Когда последние лучника отправились в башни, а мечники уже давно заняли стены, черёд дошёл до гноллов Сорека, которые были единственными стоящими на поле наёмниками. Всем процессом расфасовки военных занимался некий капитан — доверенное лицо ленд-лорда. Он ходил в добротных доспехах, начищенных до блеска. Капитан имел большой стальной нагрудник, шлем с забралом, наручами и прочими доспехами. Ходил он со своими помощниками, которые повторяли его приказы но в несколько раз громче. Под конец они совсем охрипли и приказы отдавал сам капитан. Когда вояка подошёл к предводителю кинокефалов, то увидел в его глазах непоколебимую решимость и некоторое высокомерие. Почесав свою бороду, он вновь взглянул на небольшой отряд. 
— Значит так. Один из наших патрулей, отправленный в горы, не вернулся. Вы пойдёте туда и найдёте моих солдат. 
— Мы что, похожи на ищеек? — возмутился Кирар, но был осаждён коротким жестом со стороны Сорека. 
— Хорошо. Куда? — спросил он. Капитан показал рукой направление и предупредил, что если они вернутся слишком поздно — ворота будут закрыты и ночь гноллы будут проводить перед крепостью. Молча его выслушав, отряд быстро собрался и пошёл по следам патруля.
Лапы гноллов давно покинули приятные дороги и гладкие камни крепости, сейчас же они шагали по острым валунам, об которые уже изрезали все ноги. Когда в очередной раз один из гвардейцев наступил на камень, тот предательски подвернулся, нарушив центр тяжести гнолла. Но его руку ухватил Кирар, вернув того в прежнее состояние. Недовольно зарычав он подошёл к вождю. 
— Сорек, мы не какие-то щенята с вилами — мы воины! Какого чёрта мы выполняем работу этих неумелых стражников, карабкаясь по этим скалам? — недовольно вопросил он, заглядывая в глаза гноллу.
— Нет разницы какую работу мы выполняем. Главное, чтобы она не противоречила нашим принципам и чтобы нам платили. Остальное неважно. — спокойно ответил тот, отвечая на взгляд взглядом. Началась некоторая борьба в твёрдости взгляда. Но Кирар решил прервать её, найдя отличную возможность для вопросов и наставлений.
— Сорек, как племя может быть сильным, если мы выполняем поручения слабых? — сказал он медленно, не обращая внимания на своё недовольство. 
— Сила приходит не сразу и пока она не пришла к нам. Придёт она тогда, когда мы завоюем уважение, обретем славу и объединим остальных гноллов... Нельзя обрести все и сразу. Мы начнем с низов и вскоре возвысимся. Если сегодня мы хорошо выполним это мелкое поручение, то завтра мы уже будем выполнять задания лорда, а послезавтра вернем утерянное могущество наших предков. Попомни мои слова. — и в завершение своих слов он сделал характерный жест лапой. Священник хотел возразить, начав входить в некоторую степень разгорячённости, но его намерения прервали человеческие тела, лежавшие перед ними на дороге.
Гноллы сразу же догадались, что оказались в ловушке. Тропа, по которой они шли, была достаточно узкой, поэтому использовать луки здесь было крайне неудобно. Отчасти и потому, что на этой самой тропе было больше количество камней и булыжников, разных размеров и форм. Поэтому горцы, которые оказались прямо перед Сореком и Кираром были экипированы оружием ближнего боя. Их главный секрет состоял в большой сети пещер — прямо за спинами гвардейцев оказалось ещё четверо вооружённых противников. Они появились там благодаря одному из входов в эту сеть пещер: он располагался в небольшом закутке, увидеть который можно было только идя из гор в крепость, не наоборот. У этого небольшого отряда был и предводитель — невысокий горец, примерно по пояс Сореку. Одет он был в старый красный тагельмуст, торс его покрывала рваная рубаха, плотно прилегающая к телу. Руки по кисти, и ноги по ступни были обмотаны кое-где свисающими бинтами, а кисти и ступни покрыты татуировками. Из-под тагельмуста быстро бегали маленького размера и непонятного цвета глаза. В руках он держал скимитар и джамбию. Наконец, он крикнул что-то на своём языке, и четверо горцев напали сзади. Ещё четверо, сопровождавших коротышку, так же напали спереди. Затем, в бой вступил и он сам. Горцы, которые окружили группу гноллов, были неплохо вооружены. Две группы по четыре бойца были укомплектованы так: по флангам стояли копейщики, по центру горцы со скимитарами. 
Гноллы, участвовавшие до этого в сотнях малых и средних сражениях, сразу поняли план и тактику людей — те хотели просто напросто сжать их, словно в пасти. Копья были клыками, которые бы впились в гноллов и не дали им двигаться, а мечники со скимитарами просто бы "сжевали" получившуюся кучку, сжатую со всех сторон. Ни влево, ни вправо уйти кинокефалам не выйдет, ибо находились они на узкой горной дороге, где с одного краю пропасть, а с другого монолитная стена из большой скалы. 
Горцы стали стремительно сжиматься, с каждой секундой все больше приближаясь к гноллам. Но в ступор их ввело следующее — с руки вожака гноллов сорвалась цепь, которая в мгновение ока окрутила копьё врага, обошедшего сзади и вырвало его, скинув куда-то в пропасть. 
— Гвардия, в атаку на него! — крикнул Сорек, махнув головой в сторону того самого горца, оружие которого ему удалось выбить.
Гноллы с полуслова поняли своего вожака и, сделав что-то наподобие ромба вклинились в группу недругов. Копье первого гвардейца быстро пронзило безоружного врага и прижало его спиной к скале. Справа шёл глава гвардии, лёгким взмахом своего тати который убил одного из мечников. Другой попытался напасть на него, но гнолл с трезубцем, идущий сзади, схватил орудием скимитар врага и отбросил. Меткий бросок кунаи от самого маленького гнолла в гвардии, который смог подпрыгнуть и схватиться за небольшой выступ, сильно ранил в грудь копейщика, стоявшего у обрыва. Тот схватился за оружие, впившееся в его рану, стал отходить, но отступился и с криком полетел вниз. 
Тем временем ряд горцев спереди приближался к Сореку и Кирару и поняв о неприятности своих собратьев, ринулись в бой с большей скоростью. Копьеносцы решили зажать Кирара, но тот ловким кувырком увернулся от удара. Инерция сыграла с горцами злую шутку и один из них не удержавшись упал вниз. Другой повернул голову и увидел последний в жизни момент — хопеш Кирара стремительно приблизился к его горлу и через миг бедолага лежал на земле, схватившись руками за горло и безуспешно пытаясь остановить кровотечение из открывшейся огромной раны.
На Сорека тем временем напали два мечника, а так как находились они на равном расстоянии от вожака гноллов, нанесли удар почти одновременно и практически в одну точку. Руки Сорека скрестились пред ним и клинки мечей попали между когтей текко-каги.
Вождь гноллов злобно улыбнулся и зарычал, демонстрируя то, что удержать их натиск от мечей ему совершенно не трудно. Но тут его слух почуял что-то сзади и через миг в его спину мощно ударила чья-то маленькая нога. Удар смог повалить не только огромного гнолла, но и горцев, которые легли под ним. Сзади на Сорека напал мелкий предводитель горцев, который с виду был на много слабее. Чуть-чуть и вождь гноллов мог бы попрощаться с жизнью, но сзади послышался лязг стали. Убийца уже занёс свой клинок над вождем, но удар успел присечь Кирар. Во время удара Сорек не повернулся но понял, что сзади есть помощь и, злобно рыкнув, пастью вцепился в горло горца, через секунду порвав его. Рука врага ослабла и Сорек смог достать его оружие, спешно сделав перекат и воткнув скимитар во второго мечника. Он уже лежал на спине и видел, что Кирар пытается сражаться с мелким горцем и ему это не очень удаётся. Похоже, малявка был очень искусным бойцом, раз так легко, буквально танцуя, схватывал все удары летящие на него. Но он сделал ошибку — не смотрел на Сорека. Сильнейший удар собачьими стопами прямо в его правую ногу сбил человека и, похоже, сломал его конечность, так как послышался характерный хруст. Малявка лишь злобно скорчился, но тут же сделал перекат назад. Он что-то выкрикнул на своём языке и кинул в Кирара какое-то метательное оружие, но оно врезалось в скрещенные хопеши. Малявка начал поворачиваться, как сразу два кунаи, выпущенные мелким гноллом из гвардии, закончили его муки и, пробив лёгкое и сердце, убили врага...
— Славная вышла битва... — прокомментировал встающий на ноги Сорек произошедшую схватку.
Кирар, стоящий недалеко, спрятал хопеши и подал руку вождю, тут взялся за нее и быстро поднялся, стряхивая песок.
Один из гвардейцев что-то крикнул Сореку и тот быстро подошёл к обрыву, у которого стоял глава гвардии. Воин указал вниз, на копейщика, который зацепился за уступ и, кажется, вот-вот сорвётся. Сорек молча уцепился руками в него и легким движением, будто горец весит всего пару кило, вытащил наверх. Горец, видя павших собратьев, начал о чем-то умолять на своем языке. 
— Кирар, свяжи его. — попросил вождь гноллов.
Нехотя, псеглавец подошёл и, взяв какие-то тряпки с веревками с одного из трупов, связал молящего о пощаде горца. Когда все было готово, отряд выдвинулся по тому же пути, что и шёл.
Возвращение выдалось простым, никаких проблем не возникло и, подойдя к воротам, гноллы передали горца в руки охраны крепости, а сами прошли к капитану, в здание командования, куда их отправила стража.

Капитан Пьер д'Раймонд

— Эмед Баша! — Капитан удивленно приветствовал мелкорослого пленного.— Никак ты?!
Поименованный Баша сердито сплюнул командиру под ноги и задрал нос. Это требовало от него усилий, так как самостоятельно он стоять не мог и его держали солдаты, почти параллельно земле. Капитан такому знаку пренебрежения особо не обиделся.
— Отбегался! — удовлетворенно сказал он.— Тащите его в башню и разожгите огонь. Нам предстоит долгий и задушевный разговор!
Когда горца унесли, он хлопнул по плечу самого рослого из гноллов.
— Молодцы.




Пашар-Бей

Говорили, что Пашар-Бей ведет род свой от джиннов. Многим это казалось правдой. Этот закаленный в сечах воин, умевший спать на голой земле и довольствоваться куском хлеба, обладал горячим нравом, вспыльчивым, подобно огню, характером и коварством.
Горящая жаровня, в центре войлочного шатра и меховый плащ на полу вместо постели — были единственными роскошествами которые он себе позволял. Ну и еще любимая жена Зуль-Зуль, часто сопровождавшая его в походах. Она была при нем совсем недавно, о чем подсказывал слабый аромат атраванских сластей, примешивающийся к крепкому запаху дыма, сыромятной кожи и кислого молока. 
— Говоришь, Эмед Баша пленен? — задумчиво повторил Пашар. Красные отблески пламени придавали его лицу демонический вид.
Посланец, не рискуя поднять на грозного вождя взгляд, просто кивнул.
— Что ж, – Пашар-Бей вздохнул, – умная лиса — не глупая лиса. Но если попадет в капкан, так двумя ногами сразу... Скоро эти змеи перестанут нас жалить. Мы отомстим за него. Что расскажешь еще?
— Вожди к западу от перевала готовы тебя поддержать, господин! — посланец набрался смелости взглянуть на золотой пояс Пашар-Бея. — Пусть только падет ненавистная крепость... 
Помолчал, вспоминая.
— Большой хан гяуров отправил войско из Инмонта* к побережью, бороться с пиратами. 
Пашар-Бей позволили себе едва заметно улыбнуться. Если войско ушло, значит помощи для крепости не будет. Он сломит эту преграду и насытит себя благородной местью сполна! За Кисельбургом неохраняемая дорога в Эквилию, а там предгория - Инмонт, Эркиль и Малевастан! Только бы добраться туда...
— Отправляйся к моим кашикам. Скажи, им одно слово. Пора!
Отправив слугу, он неторопливо допил кумыс. Легко и быстро вскочил с земли, схватил саблю и вышел из шатра. Криками радости встретило его малое войско — личная дружина самого Пашар-Бея
— Чапаул! Алулла! Чапаул! — кричали они, приветствуя предводителя.
воины ловко прыгали на лошадиные спины, играли оружием, подбрасывая вверх кривые мечи и тростниковые дротики.
Пашар-Бею служили воины разных горских племен, но в большинстве это были кордухи и айгаваны - жители юго-восточной части Аппенидов, которую сами они называли Гардистан. Это были ловкие удальцы, умелые наездники и отличные стрелки из лука. Они презирали тяжёлую броню. Крепости брать не умели и полагались при штурме стен только на численность и презрение к смерти. Зато в схватках на горных тропах и в долинах им не было равных. Часто, во время атаки они пели воинственные песни.
Сейчас, эти две сотни сорвиголов двигались к крепости. Через полчаса к ним присоединятся отряды горцев других племен и их станет уже полтысячи. Через час, их численность должна возрасти втрое... По мере присоединения других вожденй Пашар-Бей рассчитывал привести к Киссельбургу без малого Пять тысяч всадников

___________________________
* Эквилийская область под горами

Этим прохладным днём, на седьмой сигнальной башне два дозорных, по своему обычаю, играли в кости. Конечно же, своей трате времени в азартных играх они были обязаны скуке: в горах нет каких-то пейзажей, которыми можно полюбоваться, а даже если бы таковые и имелись, то после часа-другого они бы уже мозолили глаза. В этих края достаточно тихо, редкая птица захочет напеть только ей ведомую мелодию скучающему дозорному. В любом случае, тишина вновь была нарушена полным негодования выкриком.
- Чёрт! Эти дрянные кости меня доведут до греха, я тебе клянусь! – сказал как выстрелил дозорный, после чего со всей силы ударил по столу, не обращая внимания на уже отбитый синяк.
- Хе-хе, похоже что госпожа удача снова оставляет тебя не удел, увалень  - гримаса дозорного искривилась в едкой улыбке, истязающей своего оппонента.
- С-сучий рот! – сорвалось с губ проигравшего, после чего он провёл своей рукой по столу, сметая в гневе несколько бутылок и злосчастные кости. Затем он вскочил со стула и отправился к краю сигнальной башни, на которой и разворачивалась столь драматическая сцена. Прикрыв рукою лоб, он бросил небрежный взгляд вдаль. И ужаснулся. Пред его взором предстал огромный, несобранный, переливающийся организм из коней и наездников, поднимающих за собой столбы пыли, что равнялись в высоте с рядом стоящими горами. Несколько секунд он стоял в полном смятении, не в силах понять, что атака горцев уже началась. Дёрнувшись назад и снова сбив недавно опрокинутые бутылки, которые жалобно покатились с гулким звуком, он выхватил трутницу и принялся палить костёр. Его напарник, опьянённый чувством победы, тоже пребывал в некотором смятении, после чего так же начал помогать своему товарищу. Спустя несколько минут кострище уже во всю горел, возвещая других сигнальные башни о надвигающейся беде. Вскоре, о ней прознала и крепость.
 Прозвучал колокол, призывающий к построению всех кто отважился на защиту крепости. Вновь вышел командир, желавший узнать сколько воинов находится под его попечительством. Когда он узнал точное количество своих подчинённых – ровно пять сотен мужей, то довольно ухмыльнулся и на секунду задумался.
Переведя свой взгляд сначала на башню, потом аккуратно начав вести им по стенам, оглядывая по пути кузню, кухню, колодец, и окончившись на воротах, он задумчиво почесал подбородок и вновь повернулся к ждущей толпе.
-Пусть силы врага и велики, стены нашей крепости смогут выдержать и не такую осаду! Главное оружие врага – земля, и горная порода прекрасно защищает нас от него. Самое главное для нас сейчас – приготовить крепость к осаде.  Самые ловки бойцы, - помощники начали выкрикивать из толпы разные имена, которые они считали пригодными для этой задачи, - отправятся в горы. В узком горном перевале для врага заготовлена ловушка: узнайте больше от моих подчинённых – помощники вновь тяжело вздохнули, - итак, далее… - долго капитан перечислял приказы и лица, которые должны их выполнять. Вскоре весь гарнизон Кисельбурга усердно работал над приведением в порядок своей новой базы, которая пробудет таковой ещё бог весть какое время.
Уставший капитан отдыхал в своём штабе, додумывая последние фрагменты своего не самого хитрого, но достаточно надёжного плана.
-Гонцы уже были посланы за подкреплением, провианта хватит ещё на очень долгое время, крепость уже готова к обороне. Про что мы могли забыть? – устало вздыхал правитель Кисельбурга,сверкая лысиной и бакенбардами.
-Единственная проблема – это вода, - уверенно отвечал советник. – Запасы в колодце ещё есть, но из-за той самой минеральной почвы он очень неглубок. Вскоре нам придётся искать новые источники для пополнения запасов. – он неуверенно отвёл глаза, ясно давая понять что не имеет чёткого плана для решения этой проблемы.
-Боюсь… - задумчиво произнёс командир – нам придётся делать вылазки в реку для пополнения запасов. Пока что это наше лучшее решение. А теперь – оставьте меня.
-Командир! – грозно и одновременно покорно выкрикнул Сорек, только объявившийся тут. Капитан закатил глаза, но отказываться от ещё одной аудиенции не стал. Вообще, Кирар часто имел честь удивляться присутствию абсолютно разных характеров в одной голове, да и в какой? Собачьей! Голос Сорека при разговоре с кем-то, кому он должен подчиняться, одновременно сквозил гордой непокорностью и пылким, неуёмным нравом, но вместе с тем был по своей сути достаточно сдержанным и послушным.  В такие моменты он был похож на быка, который не вырывается из цепей, но добровольно внимает им, спокойно выжидая момента когда он сможет дать волю своему нраву. В такие моменты Кирар гордился Сореком, хотя и сам не совсем понимал почему. 
-Отлично, вы пришли, как я и просил. – устало говорил командир. – раз вы наёмники, то для вас я придумал особое поручение. – Сорек и Кирар обострили свои уши, - вы выходите сегодня из крепости вместе с диверсионным отрядом в горы. Когда проход окажется завален, дикарям придётся встать лагерем и разгребать завалы, которые мы им устроим. Это даст нам фору в один или два дня. Затем он подойдёт к крепости и встанет здесь лагерем. И в этот момент появляетесь вы, поджигаете лагерь, устраиваете неразбериху в стане врага и возвращаетесь. Конечно же, за это предусмотрена плата. Конечно же, после окончания осады, ведь… - он сверкает каким-то хитрым взглядом, а рот его показывает странноватую улыбку – мёртвым деньги не нужны. Идите же, всё необходимое сможете получить у нашего алхимика. – он вновь махнул рукой и приказал страже более не беспокоить его. Сорек и Кирар оказались во дворе крепости.
Отправившись вместе к алхимику они миновали тренирующихся воинов, воспевающих их бардов, завидующих войнам лучников, и священников, что приглашали к небольшому алтарю грешные души, желавшие очистить себя перед битвой. Таких нашлось достаточно много, и два гнолла не стали исключением. Конечно, никто не заметил, что на своём непонятном языке они воспевали совсем другие молитвы, пускай и тому же богу. Проведя несколько минут в уединении с самими собой они отправились дальше к интенданту.

Вся крепость стояла "на ушах" — вокруг то и дело в спешке проносились небольшие группы наёмников. Порой, среди всей этой толпы можно было выделить некоторых бойцов, облачённых в одинаковые доспехи, разукрашенные в цвета графства — везунчики, которым повезло успеть прихватить комплект из остатков снаряжения со склада.
— Хрен-ли вы столпились? В очередь, в очередь! Луков на всех хватит! — доносился чей-то звонкий бас из здания у одной из стен.
— Внимание, внимание! Если ещё кто-то возьмёт лук без записи и очереди, вас наградят плетями!
— Какого хрена тому увальню косорылому с хутора дали новенький лук с хорошей оправой, а мне, сука, попался эта гнилая ветка с волосом, сорванным с конской залупы?! Он точно наврал, не умеет стрелять из лука скот этот! — возмущённо кто-то орал из толпы.
— Меня не колышет, кому какой лук попался. Со своим приходите, если что-то не нравится! А теперь все заткнулись и в очередь, в очередь, сука!
Гноллы скоро подходили к зданию, у которого столпилась куча разномастных людей. С одной стороны здания стоял человек, что доставал из ящика красные повязки и раздавал всем подходившим. На повязках было видно какие-то отметины. Очевидно, что нужны были эти повязки для того, чтобы распознавать, где свой, а где чужой, поскольку понять это с таким различием снаряжения бойцов было крайне трудно, а в пылу боя и вовсе невозможно.
У самого же здания, которое, к слову, напоминало огромный амбар с одними воротами, на ящике стоял высокий мужчина. В руках у него находился журнал, в который он вписывал имена всех подходящих к нему людей, а за ним стоял молодой парень, который выносил по несколько луков, дубин и копей из здания и раздавал наёмникам после занесения их имени в журнал.
Гноллы, подходя к столпотворению, стали распихивать людей и стремительно продвигаться вглубь.
— Эй, вы чё себе позволяете, уроды? Сейчас я вам!.. — Зарычал какой-то большой мужик из толпы и, было, поднял руку, но тут же получил удар под дых, от которого сразу же сложился и упал на землю, еле вдыхая воздух.
— Уроды, проваливайте! Гниды! Тьфу, нелюди проклятые, вас ждут в аду! — слышались крики отовсюду, но, все же, никто из людей не осмеливался как-то противиться кинокефалам, ибо даже рост и размеры их внушали страх в людей.
— Вы кто? Какого хера без очереди, нелюди? — раздражённо спросил интендант.
— Мы по поручению командира, собираемся за стены. — кратко ответил ему Сорек.
— А-а, так это вы? Терри, неси все полагающееся! — интендант обвёл взглядом парочку пёсиглавцев, — Чёрт возьми, ха-ха-а, из вас явно выйдут отличные шпионы! Вы такие мелкие и неприметные! Ха-ха-ха...

Смех вояки плавно перешёл в сильный кашель, заставивший мужчину согнуться, упершись взглядом в свои сапоги. Когда он разогнулся, около них уже стоял Терри с двумя кожаными наплечными сумками.
— Вот ваше снаряжение, а теперь валите, вы не одни тут!
Гноллы взяли снаряжение и без лишних слов направились к лестнице, ведущей на восточную стену, с которой, собственно, они и должны были спуститься на канатах. Пока они добирались до них, Сорек решил открыть сумку и проверить её содержимое. Оно было вполне обычным, но внимание пёсиголовца привлекли бурдюки с водой. На секунду остановившись, вождь племени вытащил одну из ёмкостей с водой, за один глоток опустошил её, и кинул обратно.
— Не годится. У меня есть для них лучшее решение. — задумчиво произнёс он и несколько изменил маршрут до канатов, решив наполнить бурдюки иной жидкостью. Трупы больных, тем временем, расположили на телегах у стен, чтобы смачивать в их крови стрелы. Именно здесь Сорек наполнил бурдюки заражённой кровью, выпив на пару с Кираром ненужную часть воды. Их он собирался использовать во вражеском лагере, намереваясь отравить провиант. Вскоре они вернулись к небольшому отряду лазутчиков.
— О, а вот и вы! Наконец-то. Все готово? Снаряжение получили? — спросил дозорный, в руках которого лежал крупный канат.
Кирар утвердительно кивнул.
— Хорошо. Держите тряпки и спускайтесь!
Дозорный скинул канат вниз и сразу стало видно загнанный в камень стенной кладки металлический клин, за который веревка и держалась. Пара гноллов вязла по тряпке из мешковины и, взявшись ею за канат, по очереди стали спускаться. За ними канат подняли, а тряпки все скинули под стену.
Гноллья парочка молча отделилась от стены и тогда, когда люди уже подняли сброшенный ими канат, гноллы начали взбираться на скалы, окружавшие крепость. Подъём был долгим и очень трудным. Такая небольшая группа, как Сорек с Кираром, вполне могла бы перемещаться тут, но вот целая армия, или даже большой взвод вряд ли справился бы с перемещением по этим скалам — потери были бы высоки. Благо, вершины скал были, хоть и узкими, но почти плоскими, что позволяло относительно быстро передвигаться гноллам. Подъём гноллов занял весь день, но до восхода луны, все же, они успели забраться на верх и разбить лагерь между несколькими большими камнями. В ином месте разбивать привал было совершенно нецелесообразно — во-первых, враги могли заметить их, а во-вторых, ветер на поверхности был настолько силён, что просто сдул бы и лагерь, и, возможно, самих гноллов.
У каждого из пёсиглавцев в наплечных сумках было несколько крупных шкур и кусков мяса, по одной прочной палке. Из всего этого, а также пары камней, кинокефалы собрали навес из шкур, также под себя постелили пару шкур и, обнявшись, легли вместе. Любой человек сейчас бы высмеял полулюдей и обвинил бы их в мужеложестве, но гноллы, наученные годами скитальческой жизни, привыкли к подобному — так они сохранят больше тепла и не умрут от того, что отморозили почки.
Гноллы проснулись вместе с солнцем. И, только они начали собираться, как Кирар позвал Сорека.
— Смотри! Туда! Кажется, я вижу их войско.
— И в правду. Тогда нам не стоит медлить. Мы должны быстрее горцев добраться до места обвала.
Лазутчики быстро схватили все, повесили мешки на спины и быстро пошли вперед. Быстрее было бы бежать, но бег в таких условиях явно был бы совсем неразумным решением.
И пока группа гноллов двигалась на запад, крепость во всю готовилась к нападению, еще со вчерашнего дня. С самого северного и до самого восточного концов ущелья рабочие, спускавшиеся также по канатам, расставляли в несколько рядов заточенные брусья на баррикады, которые не позволили бы коннице войти в крепость, если бы стена её была разрушена. На стенах разложили пики, чтобы с их помощью лучникам можно было сбрасывать залезавших по лестницам недругов, а также между некоторыми зубцами установили чаны со смолой и костры под ними для быстрого разогрева. Подготовка к битве шла полным ходом.
И сейчас, когда гноллы и конница горцев почти сравнялись и между ними оставалось не более километра, диверсанты из крепости, спустившиеся вниз на канатах, разбили специальные опоры, которые предусматривались для подобного случая, случая крайней нужды. В скалах выдолбили углубления, установили подпорки и, когда они были подбиты гноллами, каменная масса не выдержала. Сначала небольшие части камня под своим весом стали отламываться от скал, а после, не выдержав подобных нагрузок, за ними упали и большие части, пошла цепная реакция. От подобной активности начался обильный камнепад средь скал.
И, конечно же, столь мощная активность скальных пород не мог не сказаться на гноллах — скалы вздрогнули и под ними. Некоторые куски стали отламываться и лететь вниз, а вместе с одним из этих кусков полетел и Кирар.
— Аргх, держись! — мгновенно среагировал Сорек и, уцепившись одной рукой за камень, выпиравший из поверхности скалы, а другой за шкирку падающего товарища, не дал ему упасть.
— Быстрее, лезь обратно, так долго я тебя не продержу!
Кирар послушал вождя — хотя, собственно, иных вариантов у него и не было — и, зацепившись за выступы, залез обратно.
— Теперь у нас есть время. Спрячемся меж теми выступами, — Сорек указал рукой на выступы в скале впереди, — и посмотрим, что они будут делать.
Пройдя чуть-чуть, гноллы обосновались за новыми камнями и, расстелив под собой шкуры, стали выжидать действий врага.
Стало понятно, что враги не сильно обескуражены подобным исходом событий. Они быстро сгруппировались. Самые низшие (судя по экипировке и одежде) касты воинов вышли вперед и принялись разбирать небольшой проход в образовавшемся завале, выбрав путь наименьшего сопротивления. Тем не менее, завал им придётся разбирать еще на протяжении как минимум нескольких часов, если это вовсе не займет целые сутки. И, оценив ситуацию, гноллы быстрым шагом выдвинулись в сторону крепости.
— Вождь, что теперь? — вопросил Кирар.
— Теперь мы вернемся к крепости и будем выжидать врага, чтобы напасть на него сзади...

Бастионы, башни и стены крепости были хорошо видны даже в самых удалённых местах гор. Было видно: там кипела работа, предвещая скорую осаду крепости. Но отряду из двух гноллов была поручена совершенно другая миссия, и путь они держали в обход каньона, через которое шла армия горцев, намереваясь затаиться и неожиданно напасть на врага, посеять кратковременную смуту в их огромной армии. Кирар, обдуваемый прохладным, свежим горным ветром, думал о том, насколько хороша могла быть эта идея. Будучи в укреплённых стенах крепости легко рассуждать о делах грядущих, но видя огромную армию, целую тьму войск, мысли кенокефала стали менее уверенными. Но отступать было поздно, диверсия должна будет произойти, так или иначе.
Войско арабов было достаточно организованным. Бог весть когда, но все ближайшие горы начали патрулироваться небольшими отрядами людей, которые выискивали не то гонцов, не то просто следили за крепостью и ближайшими окрестностями. Сореку и Кирару то и дело приходилось искать обходные маршруты, прятаться в небольших пещерах и ущельях гор, но Кирара не переставало покидать ощущение, что за ними следят, и что не они хитро прячутся от горцев, но горцы хитро заманивают их в ловушку.
В конце концов вождь и священник проходили по очередному ущелью. Ориентироваться в необычной для кенокефалов местности было трудно, но они справлялись и с этой задачей. Было много мест, где можно спрятаться. Много мест, где камень и песок закрывают лучше любой листвы. Но о существовании таких мест они могли только догадываться.
До чего они точно не догадались – это о ловушке, которая зрела прямо перед ними. На возвышенностях вдруг показались лучники, дальнейший проход сторожило несколько горцев с саблями, лёгкими щитами и кинжалами. Мимо головы пролетали стрелы, Кирар и Сорек мигом рванули в другую сторону, намереваясь спрятаться за большими валунами. Пока они стремглав мчались к укрытию, одна стрела настигла стопу Кирара, тот упал прямо около камня, сумев быстро доползти до безопасного места. Сорек, не имеющий настолько быстрой сноровки на коротких дистанциях, вначале получил стрелу в плечо, которая насквозь пробила наплечник и с ужасной болью вонзилась в мясо, вторая же попала в ногу, не нанеся столь сильного ущерба, но таки смогла подкосить предводителя гноллов. Наконец и он смог перевести дыхание за валуном. Выдавшуюся секунду передышки оба кенокефала пустили на самолечение: обломать частично стрелы, попробовать успеть наспех перевязать раны кусками кожи, хранящимися в сумках.
Но тут послышались шаги. Похоже, не имея возможности выкурить соратников, враг решил перейти в наступление. Его логику понять легко – их больше, они полностью здоровы, они могут окружить двух бойцов. Кирар, предвещая скорую встречу, приготовил один из своих метательных топоров. Сорек начал раскручивать кусаригаму, отходя на нужное для замаха расстояние, но не так далеко, чтобы оказаться в зоне поражения луков. Выглянул первый горец, тут же в сторону его головы, укрытой тюрбаном, полетел топор. Но ударился об валун, отрекошетив куда-то в сторону. Тут же горец вновь высовывается из-за камня с ножом, летя на Сорека, намереваясь, в качестве защиты, накрутить его цепь на свой ятаган. Сорек принимает защитную стойку: упав на землю спиной, он так же продолжает руками раскручивать цепь, ноги поднимает вверх и выставляет вперёд. Но горец не успевает приблизиться к вождю – сзади его атакует Кирар, рассекая спину двойным замахом хопешами. Но его пыл охлаждает второй горец – он обошёл валун, атаковав Кирара сзади. Тот успевает заметить его в последний момент, пытается совершить уклонение в бок, но раненая стопа даёт о себе знать: он мешкается, движения его медленные и теперь его спину так же настигает сабля. Горец заносит оружие для новой атаки, но Кирар отражает её одни хопешом, вторым совершая подсечку. Спина болит, движения сковываются, но сила в руках ещё держится, а дух достаточно крепок для продолжения битвы. В итоге нога горца оказывается порезана, но силы удара не хватило, чтоб повалить его с ног. Сабля его соскальзывает с линии блокировки, он переводит свой удар на колющий в грудь. Но священник отражает и эту атаку, ударив его меч двумя своими, уводя таким образом его в сторону. Затем он даёт оборот вокруг себя, и с силой совершает секущий удар. Житель гор, не успевая защититься от удара, оказывается с распоротым брюхом. В то же мгновение кусаригама Сорека совершает удар прямо ему в голову. Кстати о нём.
Пока Кирар разбирался со своей бедой, Сорек наблюдал, как из-за камня выбегает третий житель гор. Замахнувшись, цепь с грузиком полетела прямо на саблю горца. Тот обхватил её, намотав на оружие, схватил цепь другой рукой и с силой дёрнул на себя. Вождь, будучи опытным бойцом со столь экзотичным оружием, ожидал этот приём. Здоровой рукой он чуть отталкивается от земли, помогая ногами. Практически мгновенно он оказывается на ногах, и уже с ускорением летит прямо на араба. Тот, не ожидая столь стремительного удара, так же оказывается с смертельной раной в животе. В тот же момент цепь освобождается, и грузик летит в атакующего Кирара жителя гор. Но тот уже был мёртв.
Когда вся группа арабов оказалась мертва, сорек обнаружил, что стоит на линии поражения лучников. Практически задевая уши Сорека, мимо него пролетает стрела. В его голове мгновенно появляется новый план, он делает вид, что стрела задела его, и в купе с остальными ранениями он грохается на землю. Коротким кивком головы он приказал Кирару спрятаться за камнем, ожидая прихода новых горцев.
Вскоре, когда лучники поняли, что достать практически убитых гноллов у них не выйдет, они отпустили луки и двинулись в сторону укрытия. Подходя ближе, они вновь натянули тетеву, готовясь к новым выстрелам. Как только первый горец показался из-за валуна, в него тут же прилетел топор от Кирара. Он выбежал, чтобы добить другого горца, но ту же получил стрелой в плечо за свою опрометчивость. Ловкие руки жителя гор мгновенно переместились от колчана к луку, новая стрела практически вылетела из-под пальцев, как вдруг в его спину прилетел грузик, привязанный к цепи кусаригами. Горец вскрикнул, упал на землю. Кирар проткнул своим хопешем горло араба, чтобы полностью удостовериться в его смерти. Битва прошла не лучшим образом.
- Ну хорошо… -  не очень громко, пересиливая вдруг нахлынувшую боль -… вот как мы поступим… - начал Сорек, вновь поднимаясь с земли. Они оба припали к земле, переводя дыхание. Самое время, для обсуждения дальнейшего плана действий.