Дорога до ведьминого жилища выдалась весьма тяжёлой. Гленн ощущал все прелести слабого яда. Конечно, до потери сознания дело не доходило, но каждый шаг давался нелегко - не осталось даже сил ответить на ворчание да бормотание ведьмы. Но ходьба в то же время ускорила ток крови, и яд начал слабеть и рассеиваться - медленно, однако инквизитор это почувствовал.
Оказалось, что женщина (не старуха, как сперва полагал Гленн) обитает в убогой хижине, какой, возможно, и бедняк бы побрезговал. Зима под ней гуляла, отчего бревенчатые стены покосились. Крыша, судя по виду, служила защитой от солнца да света, а не от дождей да холодов.
Молчание и взгляд инквизитора ведьма истолковала по-своему. Если бы она знала, что ведёт в дом не просто паренька какого, принимающего всё за чистую монету! Инквизиторская же школа научила цепляться за слова. Что сказала ведьма? Что знает тропки, неведомые чужаку, а потому опасные. И вроде бы слова как слова - наставник тоже порой предостерегал Гленна, чтобы осторожнее в незнакомых городах улицы выбирал да не терялся. Но любые слова, сказанные инквизитору, раскладываются по полочкам. Тропки чужие-путанные? Так сама ведьма и запутала небось, чтобы ни зверь, ни человек не забрёл, нарушая покой. Да не просто запутанные, а наверняка и с ловушками мудрёными - не может злодейка не знать про то, что ищут её слуги Божьи, дабы покарать за душегубство.
Иной думал бы над такими мелочами долго, но Рехтланца специально натаскивали подмечать всё за доли секунды, при этом запоминая и ничем не выдавая этого.
По-прежнему сохраняя вид раненого, Рехтланц принимал лечение от ведьмы, незаметно вслушиваясь в слова. Те его несколько... разочаровывали. Простыми они были. Но что есть слова? Лишь словесная оплётка, костыль, направляющий силу в мирное русло. А простота всех этих заговоров говорила лишь о том, что ведьма всему научилась то ли сама, то ли у знахарки какой - никаких жутких формул, никаких выкриках на незнакомых языках. Говорило это ещё и о том, что ведьме чем-то досадила именно Церковь - не стала бы простая знахарка ни с того ни с сего обрекать себя на страшную смерть в огне.
Впрочем, подробности можно будет узнать и в допросной - никакие обиды не могут дозволить убивать людей.
То, что ведьма окажется в руках Инквизиции, не подлежит сомнению - наставник уже наверняка обнаружил, что ведьма купилась на приманку, и совсем скоро в лес войдёт целый отряд. Другое дело, что планы придётся слегка изменить - не подозревал никто, что ведьма сможет так быстро излечить раны. Рехтланц надеялся, что у него в запасе будет дня три хотя бы, но теперь притворяться бесполезно. Гленн почувствовал, как ведьма избавила его даже от отголосков яда. Ну уж куда тут дальше валяться? Небось ведьма-то сама прекрасно соображает, как скоро должна подействовать её волошба.
Ведьма велела Гленну спать, а сама продолжила заниматься своими какими-то делами. Конечно, день утомил инквизитора. Нет, тело сохранило достаточно сил, но необходимость притворяться, следить за малейшим своим движением и движением ведьмы, затаённый страх... Всё это изматывало. Больших трудов стоило не свалиться в сон - размеренная суета ведьмы убаюкивала чище колыбельной, и даже её попытки растормошить ради проверки самочувствия не прибавляли бодрости.
Потихоньку как-то и наступила ночь, хотя в полусне ход времени почти не ощущался. Пошёл дождь, и Гленн услышал ожидаемую капель, смешивающуюся с шуршанием перебираемых ведьмой ягод. Рехтланц понял, что невольно занял единственную кровать в хижине. Но совесть его не мучила, и он в конце концов заснул.
Ночь прошла спокойно. Впрочем, Рехтланц совсем не удивился, что не стал свидетелем никаких плясок под дождём; визитов странных гостей, что порог церковный перешагнуть не могут; варки зловеще побулькивающих зелий. Одним словом, никакой бесовщины. Пожалуй, встреть Гленн с наставником это ведьму в иных обстоятельствах, так и "не заметили" бы, позволив жить мирно, люд да зверьё лечить, о лесе заботиться. Только вот эта ведьма была из тех, по кому костёр плачет. Дар свой не во благо оборачивала, а убивала служителей Господа. Такое простить ей Гленн не мог.
Гленн проснулся раньше ведьмы. Потянувшись, улыбнувшись какому-то пробравшемуся через щель солнечному лучику, он сел на кровати и только тогда повернулся к сопящей над перебранными ягодами ведьме.
- Госпожа! - осторожно шёпотом окликнул её он. - Госпожа, проснитесь на минутку!
Ведьма не проснулась.
Конечно, с какой-то стороны это было более чем хорошо - можно было обшарить дом... Да вот только кто поручится, что она спит? А вдруг притворяется? А вдруг только и ждёт того, чтобы разоблачить намерения гостя? Умирать сейчас, когда ведьма только-только найдена, было нецелесообразно.
Гленн чуть громче и решительнее позвал её:
- Госпожа ведьма!
- Кто? - Женщина шумно вздохнула, качнулась вперëд, вот-вот завалится, и подскочила на ноги, тупо таращась со сна. Либо она действительно спала, привыкнув к одиночеству, либо же мастерски притворялась.
Пожалуй, не будь Гленн младшим инквизитором, он бы склонялся ко второму варианту - ну кто усомнится в ведьминском коварстве? Но Рехтланц узнал уже слишком много, чтобы не без содрогания осознать, как всё-таки малефики похожи на простых людей. Это затрудняло их поиск, ведь очень редко когда они спешат раскрыться.
- Окстись! Кто ж так орëт с утра. Да ещë и околесицу. Бредишь? - ведьма подошла ближе, приложила ладонь ко лбу - нет жара. - Вот и оклемался. - После того, как она отняла руку, на коже остался липкий след от ягод.
- Не околесица и не жар! - рьяно возмутился Гленн, стараясь при этом не переиграть. - Вы мне велели никуда не ходить от дома, а сами не сказали, где у вас отхожее место!
Ведьма растерянно посмотрела на Гленна, на дверь, закинутую пологом, потом снова на Гленна. Нахмурилась, посуровела, чтобы скрыть растерянность.
- А ты прямо и встать сам сможешь? То я тебя не поволоку. Эге, стыдоба какая! Ты туда, - она махнула рукою в сторону застенка, - пойдëшь, тропку найдëшь, локтей на двадцать того, ну а дальше сам разберëшься. - Ведьма говорила быстро, не делая пауз. - Где перья на деревьях увидишь - не ходи. Где ворон цепной - ни ногой! Коли чего - кликай, да погромче. На, вот. - Она поставила у лавки соху, опираясь на которую Гленн топал до избы.
- Благодарю вас, госпожа, - ответил Гленн. Взяв палку, осторожно, словно пробуя свои силы, встал. Нерешительно сделал пару шагов, опираясь на палку, а после даже осмелел. - Кажется, кликать не придётся, - пробормотал он и покинул хижину.
Покинуть дом его звала не только лишь нужда, но и желание осмотреться. Разумеется, пренебрегать наказами хозяйки сего места он не стал - кто знает, чего она там понаставила, чем себя от гостей незваных оградила! Понять, как далеко от той злосчастной дороги расположен домик ведьмы, Гленн не сумел - кругом высился лес, и трудно было разглядеть, в какой стороне деревня - дым, даже если где-то и стоял столбом, не мог забраться выше макушек.
Вернувшись к избушке, Гленн остановился перед входом, скептически склонил голову. После подошёл к стенке - щели в ней были кое-как заделаны. А вот крыша, насколько Гленн с земли видел, вообще не знала ремонта уже давно. Не удивительно, что в дождь капель и под ней слышна была. Потоптавшись да поразглядывав, Рехтланц вернулся в избушку.
- Совсем плох твой домик, хозяюшка. Крыша течёт да ветра сквозь неё воют. От смерти в животах зверя лесного спасла меня ты, от раны излечила. На ногах без труда уже стою почти. Позволь мне подновить тебе крышу - уж осень на дворе, да зима близко.
Приветствие
Новые сообщения
Нет новых сообщений
Форум закрыт
