Побег из Дулина, или по уши в дерьме

Время: 3056 год, начало зимы
Место действия: Турл-Титл. Юго-Восточные земли
Описание: история о совместной дороге проклятого орка и эльфийки, потерявшей память. Куда заведёт их авантюра с побегом из плена в титланской крепости?
Участники: Хетта; Корхулаг; НПС

Что же случилось после того злосчастного падения головой вниз о крышу конюшни во дворе крепости Дулина? 


Ну-у... шесть грёбаных месяцев спустя.


10 Левиэля
Темницы крепости Дулин

Кап. Кап. Кап. Хетта свесилась головой вниз на манер спящей летучей мыши с перекладины вверху, к которой  когда-то крепились цепи. Её цепями, слава богам, не сковали, и по темнице она могла рассекать вполне свободно. Мелкое зарешёченное окно, холодные сырые стены из камня, три на три шага и кровать с вонючим одеялом. 
Серебристая коса подметала пол, и это было меньшим, что сейчас заботило эльфийку. Кровь приливала к голове, возбуждая ворох воспоминаний за последние полгода - она очнулась в лазарете, не помня даже своего имени, лишь туманные обрывки воспоминаний, в которых словно её самой никогда не было. Единственное, что она помнила относительно неплохо - так это то, что бежала из плена хаммадийца. Помнила его лицо - но мало эльфиек, кроме неё, попадало в Атраване в плен? Была ли она одной из лощённых шахских наложниц - судя по смазливой ряхе, которую Хетта видела практически каждый день в отражении воды, возможно. Но вот чуйка, странное чувство, что гложило её последние полгода...
Хетте часто снился один и тот же сон. Эльфийка пыталась сдержать рвущийся крик от боли в левом ухе, которое ей словно пытаются отрезать чем-то слишком тупым, чтобы резать эльфские ухи. Но когда Хетта просыпалась, ощупывая голову, то не обнаруживала ни ран, ни оторванных ушей. Только чуждую ей смазливую ряху.
Эльфийка продолжала раскачиваться взад вперёд, шурша о пол косой. Лоск её лика истаял за полгода, проведённые в застенках Дулина. Она стала белой, словно голодающий латгулл и сухощавой, словно охотничья борзая - да, она была пленницей, но кормили титланцы довольно неплохо, что и позволило Хетте не превратиться в хлипкий мешок с костями... а также "найти" приятеля по несчастью.
Девушка подтянулась, цепкие пальцы её коснулись стены. В тот же миг она резко откинулась назад, спрыгивая на пол. Через три тысячи ударов капель о камень ей принесут еду, и Хетта, сев у стены, постучалась в ту локтём.
- Эй, Корхулаг. Я знаю, что ты ещё жив. Право дело, просыпайся уже!
Она не знала, кем был этот орк, как он выглядел, но он был единственным собеседником в этом Исаей забытом подземелье. 
Когда титлане бросили её сюда за пресловутое подозрение в шпионаже, она тщетно пыталась занять себя в первые дни хоть чем-то, кроме физических упражнений. И тогда она начала петь - на уме вертелась песня про Фаэмар, истоки которой затерялись в тумане памяти. Тогда, закончив, она услышала тихий голос за стеной. Он подпевал. Кк же она была рада тому, что здесь хотя бы кто-то есть!
Хетта сразу призналась в том, как оказалась здесь, но не сказала, что была алвкой. Не хотела терять собеседника - наверное, потому и, не помня ни единой истории из своей жизни, начала сочинять песни. Наверное, потому делилась едой через мелкую дырку между камер, которую легко скрывала мелкими камнями и пылью. Наверное, потому однажды в сердцах пообещала, что поможет вырваться из этого долгого титланского плена. А обещания надо было выполнять. 
Да и сама Хетта не планировала задерживаться здесь.

В ответ раздался лишь звон цепей, означающий лишь то, что сосед был ещё жив.  В отличие от нее Корхулаг был весь опутан цепями и почти не обладал свободой передвижения. Титлане боялись его.
Хетта в очередной раз посмотрела в потолок, задумчиво прислушиваясь к непрекращающейся капели.
- Когда мы отсюда выберемся, я покажу, что такое настоящее гребаное мясное рагу. - Негромко заговорила Хетта. - А пока... сегодня на завтрак у тебя очередная титланская стряпня. Ты как?
- Рагу? Последние годы мне хочется исключительно мяса с кровью. Живого, трепещущего... - он вздохнул, словно голодный волк. - Я - никак.
- Крепись, Корхулаг. Ты всё ещё жив. Жив, слышишь меня?
В ответ раздался короткий смешок, как если бы она пошутила. Хетта вспомнила про проклятие, о котором о рассказал лишь совсем недавно. Это многое объяснило - и поведение самого Корхулага, и титланцев, которые держали его не иначе за чудного зверя.
- Ты обещала рассказать мне свой план. - Голос его скрипел, словно колесо подгнившей телеги, но и голос самой Хетты за полгода в темницах стал ненамного лучше.
Эльфийка прочистила горло, прислушиваясь к темничной тишине. Пока титлане далеко, у неё есть время на речи. Она готовилась последние полгода. Готовилась и сейчас - в очередной раз тренировки ради задержав дыхание.
- Слышишь это "кап-кап-кап"? Часовые меняются каждые пять тыщ таких капов, но перекликаются через пятьсот... времени будет у нас немного.
- Я говорила тебе. - Голос Хетты стал ещё тише. - Поверни голову к двери. Во-от. Коридор тянется на двадцать семь шагов влево от тебя и на пятнадцать вправо - и оканчивается лестницей, вниз, к толчку. Титланцы там параши чистят... - Девушка, перебирая в ладони мелкий камушек, едва ухмыльнулась. - Я слыхала, их затопило нахрен неделю тому назад. Вонищи было... Да и доски прогнили, по их словам... сейчас вода сошла, но, судя по звукам, чинить будут только весной... однако надо спешить. Раздобыть ключи и... - Она бросила камень в стену, когда услышала звон цепей из камеры Корхулага. - И клещи на твои оковы... пустяк.
Орк ненадолго смолк, и девушка уже подумала, что тот вновь погрузился в меланхолию. Но нет.
- Дай мне вырваться из этих цепей, Хетта. А там меня уже не остановят, сбегись хоть все короткоухие крепости!
- Это можно устроить... - Эльфийка задумчиво посмотрела на перекладину, к которой когда-то крепились цепи и с которой она спрыгнула пару минут назад. - И... ещё кое-что...
И в этот раз Корхулаг ничего не сказал. Но теперь уже задумалась сама Хетта - не знала она, как отреагирует урух на подобное откровение...
- Я алвка.
Она прикрыла глаза, на мгновение пожалев, что вообще сказала это вслух, но, так или иначе, либо они сгинут здесь, либо Корхулаг узнает правду. Так уж пусть он смирится с нею сейч...
Блод-урух разразился оглушительным смехом, отчего доселе прислушивающаяся ко всему девица вздрогнула, но, всё же, не сдержалась от улыбки, а затем тоже негромко засмеялась.
- ...и нет, Корх, это не грёбаная шутка.
- У тебя выговор гхуугридца.
Хетта перестала смеяться, нахмурилась. Увы, предположение Корхулага породило только ещё больше вопросов.
- Гхуугридца?.. - она просмаковала слово на губах, языке. - Когда я очухалась в лазарете Дулина, то не помнила даже своего имени. Я и сейчас, мхех, не знаю, кто такая.
- Сильно же тебя приложило по голове. - Корх звякнул цепями. - Хотя это объясняет, почему ты в камере, а до сих пор не на пале.
"Да, только этого мне и не хватало", - хмыкнула про себя эльфийка.
- В том и соль... титлане вряд ли подумают, что я съякшаюсь с орком. Для них я шпионка-неудачница... но всё же эльдарка.
На этот раз Корхулаг ничего не ответил - даже не звякнул клятыми цепями уже в который раз. До того, как принесут еду, следовало хоть чем-то себя занять. Хетта прочистила горло и сплюнула мокроту в стену напротив себя. Она запела. Неровно, тихо, сипло, но попадая в ведомые лишь для неё ноты. 
- Волк возвращался с охоты в мороз,
За оградой разлаялся пёс,
- Серый, ты, знамо, неслабо замёрз,
Слушай, покуда слух остр,
Ты там, за оградой, облез, исхудал,
Я здесь, я сыт и лощён,
Моя шкура от блох и заразы чиста,
Ошейник мой щит от невзгод!
Корхулаг звякнул цепями, усмехнулся. Эльфийка протянула одну ногу, а затем продолжила.
- Выслушал волк речи громкие пса,
Оскал стал улыбкой теперь,
- Твоя жизнь неплоха, но моя неплохей,
За оградой мне, знаешь, теплей.
За оградой гораздо теплей.
Она слушала шаги надсмотрщиков, но пока они были слишком далеки. 
- Гордец тугодумный, ну как ты живёшь?
В ответ разлаялся пёс.
- На поле людишек ты жалкая вошь,
Вредитель, хранитель угроз!
Стрела ли шальная иль ловкий капкан,
И вот твой жалкий конец,
Наша жизнь коротка, и твоя так мелка,
Так зачем же ты бродишь во Мгле?
Девушка задумалась над следующим куплетом - всё ж, сочинять песни практически на ходу было сложновато.
- Выслушал волк речи громкие пса,
Не стёрли улыбки они,
- Твоя жизнь неплоха, но моя неплохей,
За оградой мне, знаешь, светлей.
За оградой гораздо светлей...
Шаги стали чётче, и Хетта притихла совсем. Через некоторое время она пропустила тюремщика рядом с дверью, не ведая - пройдёт ли тот мимо или откроет её...

Хетта умела и любила ждать, но время ожиданий кончилось Довести тюремщика до ярости и рукоприкладства не составит труда, а там уже можно импровизировать...
 Девушка встала и, размяв конечности, хотела уже подать голос - но слова застыли в глотке на вдохе... как же она могла пропустить ещё одну пару ног?
Не успела она закрыть рот, как скрипнула железная дверь, впустив внутрь холодный смрад и запах дождя, а вместе с ними и странную незнакомку в сером плаще с капюшоном. Позади неё мелькнул один из тюремщиков. Он лишь равнодушно посмотрел в сторону эльфийки и медленно со скрипом закрыл дверь - как успела заметить девушка, дверь в её камеру всегда закрывалась тяжко и громко.
Гостья была ниже Хетты примерно на голову, но рост компенсировал мягкая фигура. Ложбинка меж полных белых грудей, утянутых корсетом, невольно притянула к себе долгий взор - и Хетта не сразу заметила, как незнакомка сняла капюшон.
- Ох, Аллуит... что они с тобой сделали? - девица подошла так близко к эльфийке, что та опешила, теперь разглядывая чуть округлое белое лицо с раскосыми глазами и широкими скулами, обрамлёнными мелкими чёрными кудряшками.
- Э-эм... мы знакомы? - Хетта вздёрнула бровь, почувствовав предательский прилив желания внизу живота.
"У меня так давно не было женщины..." - проскользнула шальная мысль, тут же раздавленная приступом немого вопроса.
- Ты, наверное, ничегошеньки не помнишь, но ничего, ничего, милая, Омидан-ока тебе поможет, ох, Аллуит, только взгляните на эти руки! - незнакомка в синем взялась за белое жилистое запястье Хетты, - эти варвары превратили тюльпан в колючий куст саксаула...
- Эй-эй-эй, погодись. - Эльфийка мягко перехватила ладони собеседницы, - У меня башка трещит, что твой язык, и я ваще ничё щас не соображаю... ты кто?
- Я - Лолла! Первая помощница уважаемого купца Омидана ибн Бауржан ас’Сантраах мин ас'Бала...
- Цыпа, мне это имя говорит ровным счётом ниху... крхм, ничего, - Хетта задумалась - ей только сейчас показался странным тот факт, что она так свободно говорила на атраванском. 
- Я... да, я была непоследовательна. Извини, я сейчас всё объясню... разрешишь сесть? - Лолла кивнула на постель.
- Да, конечно, - Эльфийка пропустила атраванку вперёд, - только осторожнее, там куча клопов... и крыса правый край обоссала...
Девушка замерла на полу-присяде, пристально глядя своими чёрными глазами на остроухую. Затем выпрямилась, поправляя за ушко чёрную кудряшку.
- Я... я, пожалуй, постою.
Хетта хмыкнула, - да брось, про крысу я пошутила.
Лолла молчала, смущённо глядя на остроухую. 
- ...а вот про клопов - нет.
- Э-э-э...
- Ты что-то говорила про какого-то бала.
- Омидан-ока, - атраванка оживилась, - около двух лет назад волей судьбы и глупости его любимой супруги... они были разделены морем. Она была алаляткой столь же прекрасной, сколь и своевольной, что сложно назвать достоинством правильной жены и...
- Ш-ш-ш, куколка, ты сказала раза в два больше слов, чем я за последние четыре луны. Скажем начистоту, - Хетта наклонилась к лицу атраванки и, заговорчески улыбнувшись, прошептала, - она от него съeбалась, да?
- Э-э-э... - юная мармаридка покосилась на ладонь с длинными нестриженными ногтями, по мере необходимости обгрызенными.
- Сбежала.
- Да... - девушка вздохнула, чуть покраснев. - Я... я в первый раз в таких разговорах.
- Расслабься, Лолла. Твой хозяин ищет замену той алвки или её саму?
- Не совсем... он ищет ту, кто заполнит зияющую дыру в его сердце, которая осталась после исчезновения его драгоценной...
Последнюю часть фразы перебил хлопок ладони о своё же лицо. Нет, руки Хетты остались недвижимы, но в где-то в мозгах у неё уже прозвучал характерный вздох. 
- Во-о-от... - Лолла нахмурилась лишь на мгновение, но затем заговорила с прежней энергичностью, - я уверена, вы понравитесь господину Омидану! Он поговорит с... э-э-э... главными, и вас освободят! Хозяин... то есть господин... он... добрый... - Атраванка поёжилась. - Вы обязательно всё вспомните, а потом он вас оденет в шелка и сделает своей любимой женой! Только... только для начала ему нужно с вами... пообщаться.
Хетту многое смутило в речи робкой атраванки - и постоянные паузы, и непоследовательность, и торопливость, столько лишних громких слов, и явный заговор, и, конечно, резкий переход с "ты" на "вы"... 
Она знала.
Эльфийка сокрыла обуревающие её подозрения за лёгкой улыбкой.
- Что ж, раз такая песня... зови своего господина, погуторим.
- Спасибо! - Лолла улыбнулась, - то есть, э-э-э, подготовьтесь... вам принесут воды для умывания... это всё, что я могу сделать, извините.
Как только атраванка скрылась за дверью, Хетта перестала улыбаться. Она тяжело, словно сражённая болезнью, села возле стены, смежной с камерой Корхулага, и вздохнула. Орк-сосед молчал. Единственное, что она услышала с его стороны за время разговора с Лоллой - это едкая усмешка...
...
Через тысячу ударов капель ей принесли и еду, и ушат с водой. Едой, а именно мясом из рагу, девушка поделилась с соседом, особо с ним не разговаривая и на вопросы отвечая с явной неохотой. 
Девушка посмотрелась в кривое отражение воды и, криво улыбнувшись, начала расплетать волосы. Неспешно, задумчиво, тяжко прислушиваясь к звукам за стенами. 
Где-то вдали пищали крысы. Сюда они действительно никогда не забегали, лишая Хетту радости общения с братьями нашими меньшими, а вместе с тем подавая ещё один признак, что тюремщики отошли прочь - как успела за полгода заметить эльфийка, хвостатая братия побаивалась здешних солдат.
"Крысы, крысы... живёте мало, живёте хреново. Крысы, а исполняете вы свои клятвы?"
Хетта посмотрела на смежную с Корхулагом стену. Она ни разу не видела его, но с ним связывал её общий язык и взгляд на жизнь. Но это не отменяло факта - она эльфийка. Чистокровная... так откуда же она знала язык орков без пресловутого алвского акцента?
Остроухая прокручивала в голове разговор с Лоллой. Как бы ни пыталась вертеться юная мармаридка, смысл разговора, который предстоит ей с тем балом, был ясен, как небо в оке бури.
А что, если она и вправду одна из томных атраванских наложниц? Что, если её знание языка, взглядов, да и просто свербящее чувство неправильности - всего лишь чьё-то злое колдовство? 
Вряд ли?
Хетта про себя хмыкнула и начала заплетать волосы в сложную косу, начиная с левого виска. Время есть всегда. Она всё выяснит, нужно только терпение. Правда, как известно, боится суеты...
Она долго заплетала волосы, но не в простую косу, а петлёй через грудь, так, чтобы она не смела помешать ей. После она едва умыла лицо, как услышала вновь тяжёлые, приближающиеся к её двери шаги.
Две пары сапог.
- Корхулаг, что бы ты сейчас не услышал - молчи и жди. Я вытащу тебя.
...
Омидан оказался среднего роста балом в камзоле цвета крови с серебряной вышивкой на рукавах. Рукавах, которые сейчас касались лица Хетты. Та, старательно отдаляясь от своего бушующего внутреннего голоса, в ответ осматривала его. Внимательно. Холодно.
Перед тем, как войти, он даже намазал себя какой-то пахучей маслянистой жижей, бутылёк с которой спрятал вглубь своего широкого одеяния.
Он оглядывал её, словно кобылу на базаре. Но Хетта молчала, затолкав рычание так глубоко, что лишь отдалённый шёпот продолжал неустанно чесать мозг.
"Неправильно, так быть не должно, так быть не должно, так быть..."
- Я впечатлён. И как же такой изумруд оказался в этой клоаке?
- Я сама аху...
- Куколка, не стоит. Это был риторический вопрос, а если подробнее - вопрос, который не требует ответа. Понимаешь? - Он сильнее сжал её подбородок, но эльфийка смолчала, сжав заведённый за спину кулак.
"Не должно"
- Не обижайся, прости... но я ведь должен быть таким, понимаешь? Не бойся меня, я не изверг, который бьёт своих женщин. Но я люблю, когда меня понимают, - Он отпустил подбородок и погладил её щёку, - титланцы на удивление сговорчивы, если не прогадать с количеством соверенов, а я не люблю, когда их грязные ручонки лезут меня обыскивать...
"Быть так"
Во взгляде Хетты сверкнула искра, сокрытая опущенным взглядом.
- Возрадуйся. Я заберу тебя из этой дыры, однако, луноликая моя, ты должна усвоить ряд нехитрых правил. Во-первых - слушай меня.
"Быть"
- Во-вторых, - продолжил он, сделав шаг вперёд отчего эльфийка оказалась прижата затылком к стене, - не перечь мне.
"Не должно"
- А в-третьих... делай то, что я говорю.
Хетта нагло взяла его руку и положила к себе на талию. Чернокожего купца это, похоже, несильно смутило.
"Так"
Девушка приподняла кончики губ в подобие улыбки и сама обняла атраванца одной рукой.
- Эмн, милочка, я не горю желанием делать это здесь, в это... этой клоаке! - Омидан не особо сопротивлялся, не взирая на речи, - и, раз такое дело - и я не хочу видеть больше эту причёску, она похожа на петлю висельника...
- Как скажешь, - робко ответила Хетта, чей глас стал вдруг слаще переспелой вишни,  сдержав там, за языком и глоткой трескучее, всепожирающее синее пламя. Не страсти - далеко не страсти! 
"Быть"
Левая ладонь её бродила по плотной ткани камзола, вторая оказалась в штанах. Лицо эльфийки не изменилось ровным счётом никак, когда одни пальцы продолжали что-то сумрачно искать по ткани камзола, а вторые сжали горячую плоть. Из глотки Омидана пахнуло горячим смрадом из гнилых фруктов и чеснока, он прижался так сильно, вдавив её в стену, что эльфийка едва сумела сделать вдох.
- Я назову тебя Саминой. За твои... волосы, - Хрипло ответил тот, порываясь стянуть с девушки штаны. Хетта нашарила что-то твёрдое, её пальцы узнали небольшие кожаные ножны, спрятанные под камзолом. Но в тот же миг девушка поняла, что они были пусты.
"Не должно!"
- Не этот ли кинжал ты ищешь? - В чёрных пальцах Омидана блеснула сталь, которой он игриво помахал перед лицом эльфийки. Лицо его исказила толстогубая улыбка. Внутри Хетты всё охладело, словно что-то внутри глотки обратилось в лёд и потянулось вниз, к пяткам. Но она улыбнулась.
- Нет.
Ладонь, до этого "ласкавшая" поясницу, опустилась на запястье, что поднесло к её голове лезвие ножа.
- Я его уже нашла.
Плоть была горяча, она упиралась в живот, и эльфийка чувствовала, как та пульсирует в её разогретой ладони. Хетта зарылась пальцами в жёсткий волос. Острые ногти её вонзились в трепещущую мошонку так споро и глубоко, что Омидан не успел выдавить крик - лишь открыть глотку и распахнуть глаза. Эльфийка остервенело сжала обе руки и сильно пнула Омидана в пузо, вырывая растерзанный полосами шмат мяса. Кровь хлынула одновременно с громким стоном сквозь сжавшиеся зубы, и Хетта, не теряя секунд, вырвала из ослабевшей в миг руки кинжал и, рванув из объятий прочь, вонзила его в опустившуюся в приступе боли спину, между лопаток.
Но не рассчитала удара - Омидан зарычал и распрямился, словно пружина - кулак врезался под челюсть эльфийки, отправив её в недолгий полёт назад. Хетта рухнула на пол, ослеплённая ярким светом из крохотного зарешёченного окошка, через мгновение почувствовала, как тяжёлое тело атраванца придавило её вновь. Она инстинктивно притянула подбородок к шее - и через миг раздался алой вспышкой удар по носу. Эльфийка глотнула собственной крови и закашлялась, пропустив ещё один удар, в глаз. Хетта глухо зарычала, забившись под Омиданом, словно рыба на остроге. Она вытащила из-под его тела зажатую руку и вонзила ногти в глотку, глядя в красные остервенелые глаза атраванца. Слюна и кровь падала ей на дрожащий подбородок. Омидан ослабел, захрипел, пытаясь замахнуться для очередного удара, но через секунду уже упал, словно брошенная марионетка, вновь придавив Хетту к полу. Она сжала зубы и, рыча, выбралась из-под тела атраванца, тщетно пытаясь отдышаться. Дверь скрипнула, и во входе появился один из тюремщиков, молодой белобрысый титланец, который лишь ошалело смотрел на месиво вокруг. Эльфийка воспользовалась нерасторопностью и швырнула в титланца то, что было под рукой...
А под рукой была только оторванная мошонка Омидана, всё ещё сжатая меж пальцев.
Юноша лишь глухо вскрикнул, увидев на груди шмат мяса, попятился назад.
- Бля, не тот снаряд... прости, мужик, ща! - Хетта вырвала из спины атраванца кинжал и швырнула его в грудь солдата. Если бы не тот факт, что дверь в камеру закрывалась медленно и тяжело, то Хетта наверняка упустила бы шанс - но лезвие настигло своего, и солдат с коротким "кха" рухнул на спину. Девушка тихо зашипела, вытирая кровь из носа и характерно шмыгая. В конце коридора уже раздался тук ещё одной пары сапог - и эта пара сапог скоро будет здесь.
Хетта сжала зубы и затащила тело мёртвого тюремщика внутрь, прочь с линии движения двери. Затем, судорожно взяв в зубы окровавленный кинжал, начала обыскивать тело Омидана. Через несколько секунд в руках оказалась мелкая, размером с её половину ладони толстостенная склянка с серым маслом. Эльфийка фыркнула и откупорила её.
...
- Эй, что за демон?! Что... твою ж мать... - титланец уже хотел подбежать к убитому товарищу, но Хетта, спрятавшаяся за дверью, резко толкнула её, сбив тюремщика с ног. Ароматическое масло отлично смазало петли, и теперь та двигалась споро, словно угорь в росе.
В тот же миг она схватила мужчину за запястье, направляя его падение к стене. Он стукнулся, но не успела  эльфийка подскочить ближе, чтобы приставить лезвие к глотке, как тот её пнул к противоположной стене... и полетел вместе с ней - хватка эльфийки оказалась крепка. Они вместе врезались в стену. Прерывая нераздавшийся крик, Хетта всё же приставила к его горлу кончик кинжала.
- Па... - тюремщик замер, ошалело глядя на клинок у горла. 
- Ш-ш-ш, будешь тихоней, и дырок в тебе больше не станет, - Прохрипела девушка, - мне нужны ключи от камер и клещи. Всё.
- Я... почему ты это...
- Заткнись! - Уже злее прошипела Хетта. - Моё терпение на исходе. Ключи и клещи, букашка. Клещи и ключи...
- В конце коридора караулка... из камеры её переделали, она открыта... там клещи. Ключи там же, за плащами. - Он сглотнул. - Тебя убьют... ты... ты не выберешься отсюда...
- Это уже моё дело. - Девушка шмыгнула разбитым носом, из которого уже не струилась кровь. Предостережение тюремщика не стёрло улыбки с лица Хетты. - За оградой, мне, знаешь, милей.
Три остервенелых удара затылком о стену отправили солдата в долгое забытье…

В соавторстве с ГМ

Темницы Дулина

Звяканье ключей тихим эхом растеклось по всему коридору, пока Хетта открывала ржавый замок в камеру Корхулага. Когда всё-таки дверь поддалась, эльфийка лишь хмыкнула и, подобрав клещи, толкнула железо вперёд, встречая запах холодной затхлости и...
- Ух ты ж, блять... - фыркнула девушка, едва орк предстал перед ней воочию. Нагой, скованный, исхудавший и бледный он был похож скорее на изголодавшуюся нежить с бездушными глазами-огоньками и неисчезаемым оскалом посмертия, чем на уруха. Корхулаг зашевелился, делая вдох. Торчащие рёбра на истерзанном шрамами теле дёрнулись, цепи загремели. Он глянул на эльфийку исподлобья. Усмехнулся.
- Не сегодня.
Девушка поволокла за собой столярные клещи и уже присела рядом с Корхулагом, когда его рука стремительно дёрнулась - пятерня впилась в волосы на затылке, словно паук.
- Сука, ты чего вытв... - орк подтянул её голову к себе, шумно втянул запах её шеи и лица. После чего отпустил. Эльфийка сказала ещё несколько слов, коих юным красивым эльфийкам вроде неё знать вовсе не положено (как и орочий язык, хах).
- Арх... - Она пыталась отдышаться, вытерев с лица собственную кровь, - давай начистоту - мяса во мне и на два куса не хватит.
- К лярвам твое мясо. Сними цепи! - Прорычал Корхулаг.
Хетта прищурилась, едва не отстранившись. Где-то внутри заклокотал инстинкт самосохранения... тут же задавленный чувством долга. Она выругалась под нос, поднеся клещи к цепям. Цепь за цепью, секунда за секундой, и Корхулаг становился на один звяк всё ближе к свободе. Последнюю цепь он вырвал сам и, не слишком ловко, но стремительно поднявшись, он вооружился самой длинной из цепей и ринулся к выходу из камеры, сверкая на прощание голыми ягодицами.
Девушка пошла следом, уже думая услышать в коридоре чавк разрываемого зубами мяса. Но нет - Корхулаг просто обыскивал титлан на предмет оружия. Тому, кому Хетта сохранила в обещание жизнь, он свернул голову так, что тот теперь мог свободно смотреть на свою задницу.
Эльфийка погладила пояс с ножнами с кривым мечом, которые нашла у одного из убитых тюремщиков. Она сама не могла объяснить, но теперь, почувствовав близость оружия, своего, пусть и отобранного с боем оружия, она чувствовала себя намного увереннее.
Корхулаг не пытался натянуть на себя титланские портки, которые, несмотря на его худобу, всё ж были ему не впору, но забрал годендаг у второго тюремщика. Блод-урух уже кинулся к лестнице наверх, но был остановлен рукой эльфийки, что вцепилась в его запястье.
- Ты куда побёг, глоба?! - Прошипела та, - думаешь, мясорубку устроить и славно сдохнуть в бою?! За мной, я знаю выход...
Орк осклабился, но перечить не стал. Эльфийка терпеливо слушала его ворчания, но, проходя через караулку к узкому ходу вниз в нужник, она услышала хруст и чавканье за спиной. Обернувшись, она увидела, как Корх доедает шмат колбасы - уставившись на неё, словно кот, своровавший хозяйский кусок мяса. То есть, без особого стыда.
Хетта никак это не прокомментировала, открыв дверь и впустив в караулку запах свежих фекалий...

Канализации под Дулином

Эльфийка первая плюхнулась вниз, едва удержав содержимое желудка за языком - несмотря на свою небрезгливость. Следом, чуть ли не на неё, прыгнул Корхулаг, забрызгав дерьмом её спину и зытылок.
- В такой клоаке мне бывать еще не приходилось, - фыркнул тот. Остроухая лишь усмехнулась, стряхивая особо крупные фекалии с волос.
- Всё случается в первый раз.
Они шли долго, практически в кромешной тьме, но Хетта не сбавляла шаг. Ноги ныли, спина ныла, но больше всего ныло побитое Омиданом лицо. Нос и веки на левом глазу - опухли, посинели. Прежняя красивость оказалась скрыта за слоем дерьма, крови и побоев.
В какой-то момент девушка уткнулась руками в решётку. Ржавую, заросшую дерьмом, но слишком крепкую для её эльфийских рук. Она обернулась к Корхулагу.
- Сучье племя... Корх, глянь, она заржавела. Сможешь что-нибудь сделать с этой сранью?
Орк молча отодвинул её в сторону и тряхнул решётку так, что в ушах зазвенело. Только та даже не шелохнулась. Прутья были слишком толстые. Хетта положила руку на его плечо.
- Тш-ш-ш, погодись... - Приостановила его эльфийка, видя, что усилия блод-уруха безрезультатны. - Так сюды весь гарнизон слетится, что мухи на говно, мхех.
Тот вопросительно посмотрел на неё.
- И что ты предлагаешь?
Хетта почесала подбородок, осмотрелась. Взгляд её остановился на нагой фигуре Корхулага, а именно, на его дрыне... нет, другом дрыне. На годендаге, дорогой мой ушлый читатель, на годендаге.
Корхулаг заметил это и хмыкнул - разъяснять свою идею эльфийке и не потребовалось, спутник всё сам понял. Острый, обитый железом конец годендага вонзился между стеной и прутьями и, навалившись на него, как на рычаг, Корхулаг заставил решётку треснуть...
Где-то сверху раздалось тонкое журчание, а за ним и насвистывание одной очень старой мелодии.
- Под музыку работать веселей, - пошутил Корх, с пыхтением повисая на решетке и отгиная ее к низу, - ух... Но, толи слух мой... затупился. Толи он... фальшивит!
- Сцыт он громче, чем поёт, - прошептала эльфийка. - Вот и вся отгадка.
Отогнуть решётку полностью не удалось - но между ней и стеной появилась щель. Та тем больше, чем сильнее Корх повисал на решетке
- Ползи, - прохрипел тот. Дважды повторять не нужно было - девушка споро обошла орка и начала карабкаться повыше, вставляя ноги в ячейки прутьев. Пока она пыхтела, орк начал сам насвистывать ту же мелодию, но Хетта не могла в сей миг оценить искусство - сильно напрягшись, она упёрлась спиной в стену над решёткой, а ногами в её край, чтобы отогнуть её сильнее. Совсем не вовремя Корх задрал голову в потолок и закричал на языке титлан. - Глоба! Жопой лучше насвистывай. Из нее у тебя мелодичней выходит!
Хетта подавилась смешком, едва ли не выскользнув вниз, захрипела. - Ай... лезь давай. Лезь! Мне пердёж точно не поможет...
Свист смолк. Как и струя.
Вскоре путники уже вновь шли вдаль по зловонной бесконечности титланских канализаций навстречу промозглой зимней свободы...

Лес, поляна, ручей. Где-то за несколько километров от Дулина

Они умывались в ледяном ручье, бегущем через росчерк оврага посреди небольшой поляны. Хетта распустила свои длинные косы, сняла одежду, которую уже постирала и повесила сушиться на ветках. Своей наготы она стеснялась не больше, чем стеснялся этой наготы Корхулаг.
Девушка развела небольшой костёр под ветками ели, чтобы свет не выдавал их местоположения титланцам. Разводить сложный костёр с ямой о двух концах просто не было времени и сил.
Хетта чувствовала, как орк её рассматривает, несмотря на то, что тот пытался это скрыть. Но молчала, погрузившись в собственные размышления.
- И правда, алвка, - вдруг заговорил Корхулаг. - Кожа белая, как рыбье брюхо, глаза кошки, жилы на мослах... - Со стороны его раздался странный звук - словно он клыки облизал. - Но алвы так себя не ведут.
"Про белую кожу и глаза кошки кто бы говорил", - усмехнулась про себя Хетта, зачёрпывая воды из ручья в ладони. - Я веду себя так, как умею. А то, что у меня такая ряха... э-это уже другой вопрос.
-  Да-а... и пахнешь ты не как кусок говядины.
На мгновение эльфийка замерла, но затем продолжила умывание, будто и не в чём не бывало, - щас мы пахнем с тобой одинаково, Корхулаг. 
Она кивнула в сторону далёкой канализации.
- Я помню, как пахли титлане, заходившие в камеру. Пердежом, страхом, нежной телятиной или свеже забитым салом... От тебя разит железом, волчатиной... и ты не боялась.
Хетта почувствовала необъяснимую тревогу и напряжение. В руках, пальцах, жилах. Даже обернулась к орку. Он уже сжимал рукоять годендага.
- Корх, что за...
- Ста цвёрда! - крикнул тот и замахнулся на эльфийку. Рука её схватилась за меч и парировала удар прочь от головы. Кувырок. Девушка выпрямилась.
Удар - звон стали в ответ. Меч стал продолжением ладони, а сердце колотилось так быстро и так громко, что заглушало жужжание годендага в руке наступающего орка.
Звон слева, звон справа, вот опасная сталь летит снизу вверх - Хетта опускает меч, но годендаг огибает его, словно змея. Корхулаг схитрил, обратив касательный удар в колющий. Хетта зарычала, извернувшись вбок так, что остриё годендага прошлось по её груди и рёбра, оставив длинный неглубокий порез.
Она рванула вперёд, целясь в шею орка. Но тот перехватил меч цепью, до этого намотанной на левую руку. Удар ногой в живот - и девушка отлетела на три шага назад, едва не лишившись меча. Хетта глухо зарычала.
Орк пристально смотрел на неё, раскручивая цепь в левой руке так, что она превращалась в один сверкающий стальной круг.
- Ты держишь меч не как алв. Ты защищаешься не как алв. Ты готова подсавиться под удар лишь бы дотянуться до меня. Алвы так не дерутся.
Он поднёс к губам годендаг, с которого стекала струйка свежей крови. Слизнул её.
- Твоя кровь - не кровь алвов...
- Тебе чо, по башне надо съездить, чтоб мозги вправить?! Ты болтлив, как алв! - Хетта осклабилась, крепче взявшись за рукоять. Она пошла в стремительную атаку, изображая сложный зигзаг мечом - вверх, наискосок, вниз, наискось вверх. Её рука двигалась с гибкостью и быстротой змеи. Орк отступал назад, к оврагу и, когда оказался у самого его края, цепь его развернулась. Он пытался захлестнуть ноги, держа руку с годендагом на отлёте...
Но эльфийку было уже не остановить - она прыгнула вперёд, словно разъярённая кошка и с воинственный "garga-a-a!" пнула орка в живот. Тот, в свою очередь, ударил её годендагом по ягодицам, но в итоге оба покатились по оврагу, хлюпая в грязи и ругаясь, на чём свет стоит. Габариты сыграли с Хеттой злую шутку - и орк оказался сверху. Не ожидая, пока тот очухается, она ударила лбом в нос Корхулага...
Увы его черепушка оказалась крепче. Сквозь алое марево эльфийка почувствовала, как на её лицо брызнула кровь из носа. И как вдруг стало свободнее - Корхулаг откатился вбок, дыша тяжело, словно утомлённый любовник. Пока девушка пыталась придти в себя и хотя бы приподняться, тот сел, вытирая кровь из разбитого носа.
- Ты дерешься как оркан, - тихо сказал тот, исподлобья глядя на шипящую от боли эльфийку - удар по заднице не прошёл бесследно, оставив на задней части бедра гематому по форме годендага.
Когда адреналин начал сходить на нет, пришла боль, ноющая боль во всём теле. И усталость. Но вместе с тем, Хетта не чувствовала холода. Её жилы всё ещё горели.
Горели и мысли - эльфийку обуревали одновременно и смятение и облегчение. Случившееся только что расставило одну из многочисленных точек... вряд ли она была томной эльфской княжной. Но, несмотря на чувства, голос её прозвучал также едко, как и раньше, едва Хетта вновь смогла сидеть, - Скажи, Корхулаг. От чо б ты делал с моим хладным тельцем, коль бы я не умела так плясать?
- Сожрал. Не пропадать же мясу. Или ты надеялась что я его трахну?
- Практично, не спорю. Тока волосы из зубов ковырать замучаешься.
Орк встал, взгляд его бродил в поисках выроненного годендага.
- Волосы - не железо. А в твоей крови есть сталь! - Орк шмыгнул разбитым носом, - Исса... во рту как насрали... Как я давно не пил пива... отдал бы... гм...
Эльфийка зашипела, схватившись за ушибленное бедро при попытке встать. - ногу-у...
- А что нога? - Он обернулся. - А-а... дай гляну.
- Расслабься, пустяк, - отмахнулась эльфийка от помощи, выползая из оврага на корячках, волоча за собой серые патлы некогда красивых волос. Тот лишь качнул плечами.
Некоторое время оба молчали, вернувшись на прежние места возле ручья. Теперь смывая кровь со свежих ран. И разбитых носов. Хетта погрузилась в собственные думы и даже не заметила, как орк отлучился. Через минуту другую, что-то ломая и кряхтя, он положил перед девушкой толстую длинную палку, которая вполне сошла бы за костыль.
- Я должен был это сделать, - оправдывался он, - я должен был удостовериться...
- Ша, Корхулаг, - устало перебила его Хетта, подняв окровавленную ладонь, - что сделано, то сделано.
Тот отвернулся в сторону леса, пробормотал уже тише, - Не станет нормальная алвка помогать орку. Нельзя принимать помощи от алвов... У нас всегда говорили - доверься алву - сядь голой жопой на нож.
Эльфийка ничего не ответила - что-что, а резон в словах орка был.
- Что дальше? - Он вновь обернулся к Хетте.
Девушка усмехнулась, - орки скорее насадят меня на меч или кукан, чем станут слушать... но, дупой чую, только там я могу узнать, что ж я за такая чудная зверушка.
- Если на бочке написано вода, но ты ощущаешь вкус пива - не верь глазам, доверься чутью. Но ты права... Не все станут разбираться.
- Обнадёживает то, что титланцы, попадись я им, сделают теперь со мной примерно то же, хах!
Корхулаг хлопнул комара на плече, размазывая по пальцам высосанную кровь, - титланцы, увидь они тебя сейчас, полезут отбивать алвскую деву от оркана.
- Чтобы рано или поздно понять, что отбили у оркана... другого оркана, - Нарочитая улыбка испарилась. - Корхулаг. Я либо найду способ попасть к оркам и вправить се мозги, либо сдохну, вертляясь и выживая, словно крыса, у которой отчекрыжили собственный хвост.
Она перевела взгляд в лесную даль, - но ты волен идти туда, куда тебе заблагорассудится.

В соавторстве с ГМ


Ночь с 10 на 11 Левиэля

- Нам по пути, Хетта, - ответил Корхулаг почти сразу. Эльфийка ухмыльнулась вновь, щуря глаза на тусклое пламя костра.
- Раз так, пошли поближе к костру... я не заболею, а вот ты несколько миль шёл с голой дупой по дерьму и воде.
- Может... оно и к лучшему. - Вздохнул орк. 
Эльфийка собрала волосы набок и уже думала подобраться поближе к теплу, но в ответ на слова Корхулага недоуменно на него покосилась.
- Какой сейчас год? - Блод-урух посмотрел ей в глаза, но, не ожидая ответа махнул рукой, - а, впрочем, плевать… Я не знаю, сколько я провел в подвале. Год... Десять лет... Может быть, сто... Ты не знаешь кто ты - я не знаю кто я. Что я такое…
Он хмурился, словно думая, продолжать ли ему свою речь - но вместо этого он вскочил, взял дубину и стремительно пошёл в сторону зарослей.
- Что... Корх! - Хетта встала.
- Жди меня у костра! - крикнул он из зарослей.
Эльфийка сплюнула перед костром.
- Глоба, - вздохнула та, но всё же села у костра, положив рядом собой меч. - Надеюсь, тебе просто приспичило посцать.
Впрочем, едва придя в себя, Хетта решила не сидеть без дела - куда бы не умчался урух, он скорее всего вернётся, а жрать с утра захочется обоим. Она соорудила из подручных палок примитивные силки и расставила их в некотором отдалении от лагеря, по дороге найдя череп, который вполне мог сойти за мелкий котелок, стоит его немного подрихтовать. Она увидела следы уходящего вдаль Корхулага, зная, что в случае чего, сумеет его найти и нагнать - но сейчас ей было просто… лень.
Хетта вернулась к костру и, разморенная теплом, задремала…
…
Проснулась она быстро, невольно схватившись за меч, когда услышала треск из зарослей. Из-за кустов вывалилась долговязая фигура Корхулага.
В плаще. В портках. Они были ему маловаты, почти что трещали по швам, однако Хетта была рада за спутника. Но это было не всё - остальную добычу орк вывалил перед ней. Штаны, сапоги, пара медных монет, пустой мех… лютня.
- Так-так. - Остроухая почесала затылок, осматривая всё это добро. - Где-то сейчас ходит титланец без портков. И балалайки... Ысса! а балалайка-то тебе пошто, окаянный?
Корхулаг нахмурился, пожал плечами, - не знаю. Под руку попалась…
- Ну, что могу сказать, - она протерла заспанные глаза, ушло улыбнулась, - взял - учись, пхах!
Орк хмыкнул и отшвырнул ее через плечо в траву. - Ты штанцы менять будешь? Или останешься в своем передничке висельника?
- Что висельника-то сразу...
Она взяла штаны, осмотрела, приложила к своей фигуре. Взяла нож и отрезала от прежних штанов плотную часть возле талии. Спустя немного нехитрых манипуляций она натянула на себя более-менее подходящие штаны, которые даже не спадали с ее тела.
Она примерила к ноге отобранный у неизвестного барда сапог, - иди грейся. Я нарвала топинамбура, а то почти картошка. Если завтра повезёт с моими силками, будем жрать мясо…
Остаток ночи прошёл без происшествий…

11 Левиэля

…а вот следующий день принёс лишь скверну. Несмотря на плотный завтрак и чистую дорогу, худшие прогнозы Хетты подтвердились, и орк заболел. С утра это был просто кашель, но Корхулаг лишь отмахивался и отшучивался. К полудню блод-урух существенно замедлился, его шатало, словно только что сошедшего с трапа моряка после долгого плавания. Когда солнце покатилось к закату, Хетта уже вела его, подставив собственное плечо. Он был горяч и ещё более бледен - настолько, что со стороны могло показаться, что эльфийка ведёт уже подгнивший труп восставшего из мёртвых орка. Глаза так глубоко провалились в черепушку на его исхудавшем лице, что Хетта, периодически поглядывая на него, не могла понять, закрыты или открыты его веки. 
И да, он кашлял. Болезненно, схаркивая мокроту цвета ила.
Хетта молча вела его в тёмную мглу леса, смотря, чтобы не споткнуться о корягу. Да, после всего случившегося она могла запросто бросить Корхулага умирать - или добить из милосердия. Но не позволяла Совесть - маленький злобный грызун фыркал в одно ухо и бил хвостом по другому, не позволяя даже помыслу о предательстве проникнуть дальше, чем в шальную стыдливую идею. Ко всему прочему, Корхулаг был пока единственным, благодаря кому она имела хотя бы крохотный шанс попасть к оркам живой и невредимой. И этот шанс таял, сгорал в огне растущей лихорадки...
- Я вижу пещеру. Крепись, Корх, идти немного... - прохрипела эльфийка и, взявшись на практически безвольно повисшую руку на её плече, встряхнула блод-уруха, возвращая его в зыбкое подобие сознания. 
- Хетта... Хетта, как... кхах... хочется... пива,  - он вяло сплюнул мокроту, - и крови... 
- Не могу обещать ни того, ни другого, - эльфийка усадила его спиной к дереву, поднеся к иссохшим губам мех с водой, который Хетта нашла среди прочего из добытого вчера барахла Корхулагом. 
Оставшиеся пол-мили Хетта выслушивала рассказы о мертвецах, которые тянули к нему свои руки, пытались лишить посмертия. Пару раз пришлось пресекать попытки отбиться от сопровождения и даже укусить.
- Белые волосы, белая, кхах, кожа... Ты... ты хочешь отнять у меня Посмертие! Прочь от меня, остроухая падаль! - Он взбрыкнулся, но хватка эльфийки оказалась крепче. - Прочь! Я... я не позволю... 
- Ах... - Хетта поджала губы и поморщилась от боли, когда орк ударил её по уже отбитой ноге, - да не отнимаю я его... ты сам к нему мчишься, словно конь, в дупу ужаленный!
- Лжец... лжец! Алв! Некромант! Труполюб! Сдохни, сдохни! - исступленно повторял блод-урух, роняя с лба градины пота на взмокшие плечи Хетты. 
Она еле довела орка в небольшую пещеру, когда по лесу уже растеклись сумерки. Ненадолго оставив его внутри, девушка сходила за лапником и соорудила постель, на которую и водрузила почти бесчувственное тело орка. Он зябко обнимал себя за плечи и стучал зубами, всем существом противясь раздеванию - но Хетта была непреклонна, стянув с него портки и укрыв плащом. В очередной раз коснулась лба ребром ладони. Кажется, он стал ещё горячее.
Тусклый свет костра практически всю ночь освещал пещеру. Хетта не спала, меняя компрессы и судорожно вливая в орка нехитрые отвары с белоцветом. А Корх продолжал жить в своём красочном и долгом бреду, ругаться, сражаться неведомо с кем. Вздохи ему давались с болью и кашлем, но, что было похвально - он всё также продолжал дышать. Кажется, к середине ночи ситуация немного улучшилась и Корхулаг задремал. Задремала и Хетта...

Утро 12 Левиэля

Проснулась она, когда на востоке едва зарделся рассвет. Опустив взгляд, она увидела лежащего на её коленях орка. Сама она уселась на его же лапнике, спиной к стене пещеры, видимо, в отчаянной попытке успокоить бред и жар уруха, а заодно поспать самой.
- Романтика, - едко и не особо весело усмехнулась эльфийка, но, увидев, что Корхулаг заёрзал, тихо зашипела, - ш-ш, спи... завтра это... Фаэмар брать будем...
Она осторожно подняла всё ещё влажную, но уже нагревшуюся тряпицу с его лица и стёрла с подбородка мокроту. Когда Хетта смочила компресс в воде и осторожно положила на его пышущее жаром чело, тот распахнул глаза. Эльфийка тихо взругнулась.
- Фаэмар... - прохрипел тот, - спой...
Хетта вздохнула, откинувшись головой к холодному камню пещеры. Отказать сей просьбе ей не позволила всё та же совесть. Она негромко прочистила горло.
- Под Фаэмаром с тобой мы раздавим много алвских костей... - хрипло запела та, осторожно кладя голову орка с ляжек на лапник, - Пусть там за стенами стрелы сожгут своих последних гостей... Промажут, не бойся, пробьют только ветер, не наши стальные сердца-а. 
Она нахмурилась, посмотрев в лесную даль, - Сердцам, им не страшен болт арбалетный, но страшен век без конца...
А затем вновь на орка - всё становилось намного хуже, чем она предполагала. И если до вечера Хетта не найдёт помощь куда более глубокую, чем её потуги... то Корхулагу век без конца точно не грозит.

Хетта задумчиво наблюдала, как в черепке остывает бульон на птичьих костях, когда услышала вновь шебуршание со стороны орка. Она обернулась и встретилась с его взглядом - уставшим, но на удивление прояснившимся.
- Ты... - голос его звучал отрывисто и хрипло, - хороший товарищ, Хетта... оркан в теле алва... Благодаря тебе я снова вижу небо...
Девушка взяла в руки самодельный котелок и подобралась поближе к Корхулагу. Грудь его вздымалась тяжело и неровно.
- Я хочу, чтобы ты добралась до Орокрайна. Это нелегкий путь для алвки... но ты дойдешь... дойдешь, если немедля оставишь меня.
- Ша, Корхулаг, - Она поставила бульон рядом и взяла тряпицу с его лба, обмакивая той лицо и шею орка, - я не бросаю товарищей.
- Ты не знаешь, что я такое, - он прикрыл глаза, инстинктивно отдёрнувшись от влажной ткани. Сглотнул. - Я... гулл... мрац... гулабан... вадоканур проклял меня. Давно... я не знаю сколько прошло, но я умер. Я был на пути в Гуллакрайн, когда он вырвал мою душу оттуда и привязал к телу.
Хетта нахмурилась - конечно, этот рассказ объяснял и раннее поведение блод-уруха и его неисчезающий страх, даже то, кем был этот проклятый алв-колдун, которого в своём бреду пытался прикончить Корх... но, чёрт возьми, где же есть на свете гулл с бьющимся сердцем и телом, что может быть захвачено болезнью, лихорадкой?
- С тех пор я хочу крови и сырого мяса... но не чувствую насыщения едой. Я живу ожиданием мига, когда его колдовство окончательно победит меня и я встану... мрацем... - он так сильно закашлялся, что на глазах его выступили слёзы.
Хетта посмотрела в глаза Корха со сталью, возвращая вновь охлаждённый компресс на его лоб. - Ты - оркан. Всё остальное - прошлое. - Она потрогала череп с бульоном. - Оркан не позволит нести себя по течению, пока тот не снесёт его с водопада в пропасть. Оркан будет бороться. И он, чёрт побери, победит! - Девушка поднесла к его губам край котелка, - пей, тебе нужны силы. Я скоро уйду - найти лекаря. 
Орк подскочил в меру своих скромных сил, но был остановлен Хеттой и её полу-шипением - полу-руганью.
- Не возвращайся сюда! Слышишь... не возвращайся... - голос Корхулага стих, но бледные губы продолжали практически беззвучно повторять последнюю фразу.
- Я вернусь. - Она положила руку на его плечо. - С лекарем. А если вздумаешь сдохнуть - прибью нахер... не прими смерть в постели, Корхулаг. Не смей принять её, слышишь меня? Сражайся! Корхулаг?.. - Она присмотрелась к его лицу. - Корх...
Но орк вновь провалилась в пучину забытья. С трудом, но она смогла напоить блод-уруха и теперь собиралась в дорогу. Когда она уже шагала к выходу, то остановилась.  Прошептала тихо-тихо, - Ысса... дай ему сил бороться.
Оказавшись снаружи, она замаскировала вход в пещеру и, зябко приобнимая себя за плечи, посмотрела в едва ли посветлевшее серое небо. Впереди были чёрные, колючие силуэты деревьев и холодные воды реки - к ней для начала и направилась Хетта. Там, где есть река, будет и посёлок. В посёлке будут люди. А там, где есть люди, скорее всего найдётся тот, кто вызовется их лечить... а орки в телесной слабости своей, увы, недалеко ушли от короткоухих.

Внезапно в портале возникло черное пятнышко, которое стало быстро вращаться и увеличиваться в размерах, пока не заполнило собой все пространство. Тьма разверзлась, выпуская в зал костлявого всадника в обрывках белых одежд. Белые ребра сквозили сквозь ржавый панцирь, рогатый шлем с полумаской, на челюсти шевелилась жидкая бледная борода. В руках он держал нечто средне между косой и кистенем — загнутое лезвие скрепленное цепью с вытянутой рукоятью. Скелетоподобный конь ударил копытом.
Скелет довольно крякнул, широко размахнулся… Орк ждал этого момента, поймал удар годендагом. Цепь захлестнулась вокруг дубинки… Рывок!
— Курва!
Его костлявый противник оказался неожиданно силен и орк попался в ловушку которую замысливал сам. Скелет скрежещущее рассмеялся. Корх взревел, чувствуя прилив неконтролируемого гнева. Он неудержимо рванулся вперед, не обращая внимания на собственные раны, не давая мертвецу времени снова замахнуться. Крепкие пальцы орка сошлись на костлявой шее. Скелет впустил свой косу-цеп, впился костлявыми руками в запястья. В черных прорезях шлема полыхнул зеленый огонь. На руках орка вздулись крепкие бугры мышц. Хрустнула шея. Бородатый череп в рогатом шлеме, переворачиваясь, запрыгал по полу. Корх схватил обезглавленное тело, отдал над собой и с силой запустил им в открытый портал.
И в следующий миг силы покинули его. Он упал на пол, чувствуя, как вместе с кровью из раны из тела выходит жизнь, а на ее место приходит нечто другое. Как будто что-то холодное, липкое заполняет его, глуша боль…

Взобравшись повыше, Хетта присела, оглядывая с холма поросший ёлками склон - там в низине начиналось болото, и через него девушке предстояло пройти южнее, чтобы добраться до далёкой бледной точки, сокрытой меж деревьев - посёлка с недостроенным частоколом. Это займёт часа два... но сколько же займёт поиск самого лекаря? Удастся ли уговорить его? Как отреагируют местные?
- У них по-любому-то будет знахарь, нет? Да... да, Корхулаг, - про себя бормотала Хетта. В ушах её до сих пор  звенел непрекращающийся кашель орка, а рука сохраняла жар его висков. Гадкое, тревожное чувство. Эльфийка взяла с собой посох-костыль и бодро зашагала вниз, словно стараясь обогнать рассвет...
Через какое-то время Хетта заметила ворох свежих следов - на предболотной грязи они были видны особенно хорошо. Судя по размеру, форме и расстоянию между ними - принадлежали те девушке роста Хетты. А судя по глубине - та куда-то бежала.
Скорее всего, остроухая бы и дальше пошла своей тропой, если бы не заметила на ветках куста неподалёку обрывок зелёной ткани. Эльфийка взяла, потеребила его в пальцах, принюхалась - пахло травами целебными, гнилыми фруктами, потом. Она осмотрелась вокруг внимательнее и через минуту-другую средь грязи откопала маленький берестяной символ - на котором Хетта явно заметила серп. Серп Селунии.
Девушка сжала в руке находку и посмотрела в сторону, куда уходили следы.

Три часа спустя...

Эльфийка перепрыгивала с кочки на кочку, уже догадываясь, во что вляпалась незнакомка. К слову, она не ошиблась, услышав за два десятка шагов - за стеблями болотного мха и кустами - тихие всхлипы. Хетта ускорилась, устало раздвигая растительность перед собой - и вскоре увидела дрожащую рыжую голову, по самую грудь провалившуюся в трясину. Заслышав шебуршание, рыжеволосая дрогнула и подняла бледное лицо, столкнувшись с взглядом Хетты.
- Ш-ш-ш, - прошипела эльфийка и бросила перед девушкой палку-костыль, - просто обопрись и выбирайся.
Через несколько минут кряхтений и причитаний людинка оказалась на свободе, судорожно пытаясь отдышаться.
- Спасибо, спасибо... я... я уже думала, что когда-нибудь моё иссохшее тело здесь и найдут... оно так хорошо бы сохранилось. - Эльфийка уже обернулась к незнакомке с немым вопросом во взгляде - ну нет, это меньшее, о чём бы она сейчас думала на месте этой девицы!
Но сам вопрос задать не успела. Людинка вскрикнула.
- Моя сумка! В кустах моя сумка! Да, да, там, за папоротником! Осторожнее! Там кисти! Проклятие, Селуния, только бы не испортились кисти...
Хетта раздвинула кусты, увидев там большую кожаную сумку с двумя лямками. Добротную, с вышивкой... и тяжёлую, словно задница тролльши!
- Что ж у тебя там такое... - просипела эльфийка, взяв сумку на плечо и вновь подходя к девушке. Та подала руку - и Хетта на автомате помогла ей подняться.
- Ивия. Ивия Гринх. - Представилась рыжеволосая, теперь уже сменив панику и слёзы на слабую улыбку. Хетта смогла теперь подробнее рассмотреть её лицо - светлое, с русыми бровями, большими серыми глазами и чуть приплюснутым носом с горбинкой.
- В сумке мои... инструменты, - Ивия положила ладонь на сумку, - я пишу. Картины. Но не только картины и не только пишу.
- Хетта, - эльфийка достала из-за пазухи потерянный селунитский символ, - я знаю.
- А-а-а-а, да-да, это моя штучка, - людинка с благодарностью приняла находку, - ты наверняка знаешь о жрицах... но давай поговорим об этом не здесь? Если вчера вечером я с удовольствием бы записала здешние красоты на бумагу, то сейчас я больше всего хочу горячей похлёбки и не менее горячего костра.
- Пойдёт... - эльфийка кивнула, - моему товарищу нужна помощь. Он болен, серьёзно.
- У тебя странный акцент, Хетта, совсем не эльдарский... - Ивия прищурилась, - то есть, э-э-э, конечно, я помогу! Пошли, я хочу согреться, а там посмотрим, что с твоим другом...
- Буду честна, дело щекотливое...
- Да будь он хоть орком, я помогу! Это моя клятва!
- Ловлю на слове...
Людинка перестала стряхивать со своего платья грязь и обернулась к остроухой, - прости, что? Я не расслышала.
- Не-не-не, ничего такого, - замахала руками Хетта, - просто говорю, что дело щекотливое...

Спустя ещё три часа. Полдень

- Орк! - воскликнула Ивия, едва приблизилась к постели Корхулага. Тот в ответ на вскрик только захрипел и зашебуршал. - Орк! Ты... - селунитка обернулась к Хетте, - ты хочешь, чтобы я спасла орка?!
- Я же говорила, что дело щеко...
- Это орк!
- Но ты же говорила, что даже орка...
- Это была метафора!
- Xyяфора, - буркнула эльфийка, - что? Я таких вумных слов не врозумию...
- Орк...
- Ой, да хорош уже, - Хетта подошла к Корхулагу. Положила ладонь на его лоб. Ей не нравился его сдавленный неровный хрип. Она вздохнула, - Ивия, я не прошу тебя предать Турл-Титл... просто выполни свою клятву, пожалуйста. Он мой друг. Причём единственный.
Эльфийка опустила взгляд. Она устала, замёрзла - да если бы не алвское здоровье, то она бы наверняка лежала бы где-то неподалёку, отхаркивая в стену пещеры собственные лёгкие. Корхулаг вновь сильно закашлялся, сбивая мысли. Она ободряюще похлопала его по плечу - это всё, что она могла дать ему сейчас. И этого точно не хватит.
- М-м-м... он совсем плох, да, - пробормотала Ивия. Хетта чуть дрогнула, не заметив, как людинка оказалась тоже подле орка. - Но я могу помочь... у меня в сумке где-то есть котелок, и кровоцвет, сходи за водой, разведи костёр и... нужно больше тряпок.
- Хм?
- Ну же, - Ивия хотела уже приложить ладони к его вискам, но вдруг замерла, с любопытством осматривая его голову. - У него очень интересное строение лица и черепа... красивый. Будто из камня. Неудивительно, что ты ему хочешь помочь - из тех голов орков, которые мне попадались, эта самая симпатичная.
- Эм, что?
- Слу-у-у-ушай, - девушка обернулась к Хетте, глядя в глаза, - а если он умрёт, можно я его зарисую? Это же потрясающий образчик!
Эльфийка вздохнула, - Иви, ёб твою мать, если он умрёт, то тебе будет не до порисулек...
- Хорошо-хорошо... - она испуганно вздрогнула, увидев, как рука остроухой, кажется, потянулась к мечу.
- Я костёр разведу… там в углу пещеры тряпки, переоденься. Ты вся мокрая, как мышь.

Три дня спустя...


Утро

Ивия Гринх

- Слу-у-ушай, у тебя такая интересная фактура лица, можно я...
- Нет, Иви, мой труп рисовать не надо, - пробурчала девушка, потроша селезня. По пещере разлился запах свежей требухи и крови. Селунитка лишь пожала плечами и вернулась к шитью.
Если бы Ивию Гринх несколько дней тому назад спросили, стала бы она лечить орка, то она бы рассмеялась, но от ответа галантно ушла бы. Клятва обязывала её помогать каждому страждущему вне зависимости от пола, возраста и... расы. Но о возможности столкновения её обещания с тем, что ей предстояло, она никогда не размышляла. Тем трагикомичнее казалась ситуация, где эльдарка заставляет её, жрицу Селунии, лечить... того самого пресловутого орка. Первый взгляд на него вверг Ивию в ужас, она даже не хотела слушать проклятую остроухую, но, успокоившись и присмотревшись, её взгляд нашёл болезные черты уруха даже в чём-то приятными. Скоро на место страха пришло увлечение и любопытство.
В первые часы Ивия думала ещё воспользоваться усталостью своей "пленительницы" и сбежать, но быстро отбросила эту затею - лес селунитка знала плохо, а если странная остроухая её догонит, то девушке явно не поздоровится - меч на поясе эльфийки напоминал о незавидной участи... но что же могла сказать Ивия о самой эльфийке?
Хетта казалась ей не то, чтобы несуразной - противоречивой. Обладающей внешностью эльфийской аристократки, но манерами и акцентом орокского рейдера. Уставшая, побитая, она была похожа на беглую преступницу - и в своей догадке Ивия практически не сомневалась. Но её отношение к этому орку...
Если бы Ивии Гринх несколько дней тому назад кто-то рассказал о том, как видел эльфийку, добровольно, с неуклюжей, но искренней заботой выхаживающую орка, эльфийку, которая взаимно считает его союзником, то Иви не сдержалась бы от нервного смешка. Она и сейчас едва от него сдерживалась, глядя, как остроухая, представившаяся Хеттой, практически не отходит от блод-уруха - она терпеливо отпаивала его, успокаивала вспышки бреда полу-мурчанием полу-бормотанием на неизвестном Ивии грубом наречии орков. Жрице лишь оставалось наблюдать за этим необычным представлением и... слушаться. Определённо, она была неравнодушна к этому орку, хоть и пыталась скрыть! 
До чего же боги бывают насмешливы...

Хетта 

Хетта спала мало, что сказалось на её внешнем виде - синяки и побои начали сходить, но на их место пришла тень перманентной усталости. Но она и не собиралась бросать товарища. Так Хетта, пока блод-урух был в полу-забытье, рассказала ему о том, как едва не наткнулась на берлогу медведя во время одной из последних охот, как нашла закопанного этим же медведем чутка подгнившего титланского дезертира, портки с которого вполне налезут на Корхову задницу... и, конечно, не упустила возможности в подробностях рассказать о падении Каркохтара, о котором ей поведала селунитка. Та, к слову, смотрела на неё, рассказывающую о разорванном волколаками трупе Каледина так, словно Хетта в любви признавалась. Хах! 
Ивия дала какое-то травы, которые вывели запах разложения из добытой одежды во время стирки, но пятна крови остались.
- Да не труп... просто... лицо твоё. Я люблю сочетание такое - когда красивое и неидеальное... кстати, кто тебя так?
- Жених. - Едко хмыкнула эльфийка. Жрица округлила глаза, посмотрела на Корха.
- Он что, тебя бил?!
Хетта аж поперхнулась слюной - не то от смеха, не то от удивления. Кинжал, весь испачканный в птичьей крови, чуть не выскользнул из её рук.
- Эмн? Что? Не. Это шутка, Иви... Да не смотри на него так, он не мой трахаль. 
Чуткий слух быстро распознал активность со стороны Корхулага, и без девушка лениво обернулась. Лихорадка, конечно, стихла, но порой блод-урух норовил вскочить и навалять кому-то так яростно, что эльфийка начала задумываться - а не ей ли?
Но орк не поднялся. Лишь открыл глаза. Голос его прозвучал неестественно, напомнив скрип двери в темницу Хетты. Эльфийка невольно поёжилась.
- Хетта... Хетта, кто она? Откуда взялась эта титланская курва?..
- А-а... Корх... с днём рождения, - устало заговорила Хетта, но всё же ухмыльнулась. Подошла ближе, вытерла руки от крови, провела по лбу ладонью. Жар всё ещё не до конца спал, но людинка сказала, что это только к лучшему. Спорить Хетта не стала. 
- Эта курва спасла тебе дупу... я же обещала найти лекаря. - Едва девушка убрала с его лица ладонь, тот вновь уснул. Хетта отошла от постели орка и вернулась к прежним заботам...

Вечер того же дня

Эльфийка дремала, свернувшись на лапнике в отдалении от Корха, спиной к нему. Запах готовой мясной похлёбки растёкся по пещере дальше, чем свет от костра, но Хетта хотела лишь спать. Долго, тяжело, спокойно. Позволить свинцу сковать веки до первых лучей солнца, почувствовать затылком дыхание Гуллакрайна, у чертогов которого она бродила, проваливаясь в еженочное забытье. 
Не видеть снов. Не видеть проклятых снов.
Она распахнула глаза, сжимая кулак, сдерживаясь от желания проверить, на месте ли ухо - сердце билось так громко, что девушка чувствовала это даже ушами. Хетта знала, что на месте, что никто не резал ей уши осколком её собственной сабли, что в лицо её не смердел едкий чесночный смех. Она не беспомощна. Не связана, не скована. Свободна.
Эльфийка медленно, сдерживая дрожь в лёгких, вздохнула, прогоняя прочь склизкое чувство бессильной злобы. Не подавая признаков пробуждения, Хетта прислушалась к тихому чирканью графита о кусок бересты. Ивия отвлеклась от художеств- похоже, заметив пробуждение Корхулага.
- Г-говорят у вас, орков, привествуют пожеланием смерти... но это немно-ожко не моя стезя, - с её губ сорвался неловкий смешок. Ивия подошла к Корхулагу, - Ты как? Из орочьего языка я знаю только слово "проститутка" и, полагаю, именно им ты назвал меня во время своего первого пробуждения. Но я не проститутка - мой коитус безвозмезден! Я художница и лекарь. Я - Ивия Гринх...
Хетта с любопытством посмотрела на оставленный рисунок девушки - хоть тот находился далеко, но рассматривался просто на ура. Да, действительно неплохо. Натуралистично... только вот береста маловата оказалась, видимо.
"Блядский цирк." - Едко подумала остроухая, - "Проклятый стать мертвяком урук, алвка с отшибленной башкой и титланская девка-селунитка, на досуге рисующая орочьи херы..."
Хетта не шибко прислушивалась к возне, да и рисунок быстро наскучил - увы, чужие члены девушку не слишком привлекали.
- А-а-а... ну, да, я забыла, что ты вряд ли знаешь мой язык, - Ивия вздохнула, - эмн... вода, - раздался всплеск, - пить будешь? 
- Хурд.
Через некоторое время Хетта услышала скупые слова благодарности от орка.
- Даже не знаю как объяснить... Хетта сказала дать тебе поесть похлёбки, когда проснёшься. - Людинка заговорила тише, - придётся, видимо, её разбудить... эх, а такой хороший ракурс...
Но будить эльфийку и не понадобилось. Она хмыкнула, - ты хорошо рисуешь, Иви...
Затем поднялась, подходя к постели орка.
- Что она там рисовала? - Недовольно заговорил на орочьем Корхулаг, - Кто она вообще такая? Тебя либо сильно ударили по голове, что привела сюда титланскую кур... жрицу. Она же пойдет в храм и всем раскажет за нас! По твоему, в крепости не заметили нашего побега?
Он попытался встать, скинув с себя плащ, - От, курва! Где мои порты?!
- Та не дёргайся ты, глоба, - Хетта по уже старой привычке оказалась рядом, придерживая орка и возвращая ему плащ, - ты горел, как бочка с кипящим маслом, Корх. Думаешь, я бы позволила тебе сдохнуть и восстать мрацем в этой засраной пещере после всего, что ты прошёл? Да поцелуй мою дупу! - Она отдала рисунки непонимающей ни слова Ивии.
- Ага. Разбежалась... Может еще и между полудупий лизнуть? - Корхулаг прищурился. Видимо, он всё-таки был достаточно трезв на голову, но Хетта лишь внимательно вглядывалась в его лицо. Хоть глаза её и устали, она собрала свою внимательность и сосредоточенность в плотную горстку.
- Что ты меня укладываешь как младенца?! Лучше дай руку, я хочу встать! - Возмущённо ответил орк, - скоро корни от лежания на одном месте пущу.
- Слу-у-ушай, а может, не надо, а? Его тело ещё не до конца справилось с заразой, если будет слишком напрягаться, будет рецед... ладно, я молчу, молчу... - Хетта бросила усталый взгляд на Ивию, а затем на Корха.
Подала руку. - побери тебя Сатаниэль. Поднимайся.
Орк крепко стиснул её ладонь, потянул на себя и... опрокинул тоже на себя. Хетта лишь успела охнуть, оказавшись на груди нагого Корхулага. Шмякнувшись виском об его лицо - чему он тоже был не шибко рад. Но эльфийка не растерялась, устало вздохнув, - та не щёку, а дупу, - После чего скатилась вбок и поднялась. 
В следующую попытку её хватка оказалась твёрже, и Корхулаг оказался на ногах, поддерживаемый сбоку эльфийкой, - Иви, ты шмотки залатала?
Жрица, с интересом наблюдавшая на развернувшуюся сцену (не иначе думала, что будет рисовать в следующий раз - хах!), спешно подошла к свёртку с одеждой и парой поношенных сапог. 
- Твое счастье, что ты худосочна. - Проворчал Корхулаг.
- Счастье это как раз твоё. - Хетта, убедившись в том, что орк не заваливается на ходу, отпустила его и подала свёрток из портков, штанов и рубахи в заплатках и в серых пятнах невыведенной крови, - падение тролльей дупы твоя болезная тушка не выдюжила бы, мхах!
Корх ничего не ответил не без чужой помощи одевшись. Хетта с тихой усмешкой наблюдала, как Корхулаг из любопытства всё-таки решила подглядеть рисунок жрицы... и как изменилось его лицо, когда он понял, что там нарисовано. Ивия лишь смущённо пыталась что-то сказать о том, что до этого ей попадались заспиртованные головы орков, на что блод-урух лишь отмахнулся. Он хотел есть.
- Как она оказалась здесь? - Корхулаг уселся у костра, вдыхая запах мясной похлёбки в черепушке зверя, которую сжимал во всё ещё слегка дрожащих руках.
Хетта вздохнула и неспешно, лениво начала свой нехитрый рассказ. - Я наткнулась на след жрицы Селунии, когда искала лекаря. А потом нашла её. Из болота вытащила и привела сюда... от такие вот дела.
Орк молча уплетал похлёбку, а Хетта тем временем пыталась подремать хотя бы ещё немного. Подкопить сил к грядущей охоте...

Лесное эхо доносило до них нечто, похожее на вопли лягушек. Корхулаг замер как алабай учуявший зверя.
— Что это? Кто-то поет? — приложил ладонь к острому уху, прислушался.— Ну да! Точно!
— Кто может петь в таком месте? — удивилась Ивия.
— Если поют, значит им весело,— не обращая на жрицу внимания, начал строить логические цепочки Корхулаг.— Если веселятся, значит у них есть чем промочить горло…
Он вздохнул. Задумался. Внезапная идея озарила его рельефную физиономию.
— А почему бы нам не сходить, не проверить?
К его удивлению Хетта вручила ему посох, которым ощупывала дорогу.
— Смотри за девкой, я быстро, — буркнула эльфийка и ловко канула меж облетевших кустов, оставляя орка и жрицу одних.
Иви немедленно отодвинулась на другой край поляны. Страх перед орком, успевший пригаснуть за несколько дней ухода за ним, снова вернулся. Всю дорогу от самой пещеры она старалась держаться так, чтобы между ней и Корхом всегда находилась Хетта. Наверное, из-за наивной веры, что эльфийка добрее.
Зачем вообще они взяли жрицу с собой, почему было не оставить ее в уютной пещере средь леса, уйдя по благородному тихо и не прощаясь?
Орк размышлял, хмурился. Ивия боязливо жалась к осине. Эхо доносило новые отзвуки веселой пирушки…
Хватит! Какого демона он сидит здесь?! Да еще, с этой… малювальницей мужских удов? Хетта вытащила его из темницы, спасала и заботилась как могла, пока его сжигала огневица, пошла на встречу смертельной опасности, наконец! Кто из них двоих оркан?! В чьем имени заложена «Сила»?!
Корх закинул на плечо годендаг.
— Жди здесь!
Ивия удивленно пискнула. То ли от решительного тона, то ли от того, что сказано было на титланском.
— А… ты куда?
Орк с треском продирался сквозь кусты.
— Не бросай меня здесь одну! — летел в спину крик жрицы.
Заросли поредели, идти стало проще. Деревья искажали звук. Смех звучал то слева, то спереди. Корх кружил. Наконец, раздвинув кусты, он попал на небольшую поляну.
«Бедняги, — успел он подумать. — Какого им тут, на морозе... с голым задом...»
Смех оборвался, но должного за ним быть истошного визга — не последовало. Приминая стройными босыми ногами мерзлую траву, к Корхулагу шагнули три невысокие девицы. Длинные зеленоватые волосы рассыпались по лицу и плечам, едва прикрывая маленькие острые груди и ниспадали ниже ягодиц. Уперев руки в бока, девицы без страха разглядывали орка янтарными глазами.
Сзади послышался топоток и сопение. Кто-то ткнулся ему в спину с разбега. Запустив руку за спину, орк выволок оттуда тяжело дышащую жрицу Селунии.
— Ты?! Что ты тут делаешь, глоба?!
— Я — испугалась. Пусти! Ой…— Ивия увидела девиц и попятилась, зажимая рукой нос.
Девицы неожиданно расхохотались и прыснули в стороны, игриво виляя среди кустов круглыми задками. Орк с шумом втянул воздух носом. Пахло травой, торфом, чем-то грибным и еще чем-то затхлым, но только не пивом.
«Зимних грибов нажрались, курвы»,— подумал он, равнодушно глядя им вслед.
— Уходим отсюда! — тонкие пальцы Ивии впились в его плечо.— Они вернутся!
— И что?
— Как что?! Ты же их видел! Разве ты ничего не чувствуешь?!
— Грумшаг побери вас, короткоухих! — выругался орк.— Что я должен чув…
Что-то холодное и легкое вдруг упало на его плечи, впилось в шею зубами. Корх зарычал, резко крутнулся на месте, сбрасывая двух голых девок как медведь гончих собак. Одна с треском улетела в кусты, вторая упала ему под ноги, чтобы тут же вскочить и впиться в ляжку зубами.  Он схватил одурманенную за волосы. В этот момент на него набросились еще три. Корх грязно выругался. Ивия закричала.
— №;$%&№!!!! (непереводимый орочий мат)
Нимфы дрались молча, но яростно. Кусались, царапались, толкались, пытались поставить подножки. Корх без всяких церемоний отрывал от себя безумных девок. Держа за волосы, раскручивал и отшвыривал в разные стороны.
— Уйди прочь! Отпусти меня! — услышал Корх вопль Ивии.
С трудом отодрал от лица очередную сумасшедшую. Глянул. Увидел трех зеленоволосых бесстыдниц, тащивших упирающуюся жрицу куда-то за кусты. Сорванная с плеча сумка упала, раскрылась. По заиндевелой траве рассыпались кисти и краски. Босые ноги попирали рисунок мужского члена.
Не зная зачем это делает, Корх все же двинулся следом, ступая и раскачиваясь при каждом шаге под тяжестью вешающихся на его шею блудниц. Неожиданно понял, что зеленоволосые ему не препятствуют, а даже наоборот — усиленно подталкивают в том же направлении. С треском проломившись сквозь кусты, он увидел причину.
В пяти шагах начиналось болотце. Из чёрной, затянутой масляной пленкой поверхности, поднимались пузырьки газа, словно руки мертвецов, торчали высохшие искореженные деревья.
Ивия, по пояс погрузившись в трясину, отчаянно боролась с противницами, тянувшими ее ещё глубже. Черная, как смола, вода, шла волнами и бурунами, но уже в метре поверхность болотца становилась спокойной и неподвижной как зеркальная гладь.
Корхулаг оторвал от себя особенно надоедливую болотную тварь и треснул ее о ствол ближайшей сосны. Тонкий, почти человеческий, вскрик. Тело перегнулось через ствол, медленно сползая по нему у корням. В кулаке орка остался скальп, сочащийся зеленоватой жижей. Другая болотная нежить перелетела через голову Ивии, потравленная в болото мощным пинком.
— Спасите! Оно жжет меня!
Он наклонился, схватил жрицу за воротник плаща, потянул. Едва не свалился в трясину — одна из тварей прыгнула ему на спину, но Ивию пришлось выпустить. Наконец-то он вспомнил про годендаг. Выхватил его свободной рукой, держа другой нежить за горло. Миловидное лицо с большими глазами лопнуло и разлетелось зелеными брызгами под ударом окованного оголовка. Твари прыснули от него в стороны. Несколько предпочло скрыться в трясине. Ивия ушла в трясину по грудь. С величайшим отчаянием она тянула к нему руку...
Будь на месте Корхулага человек — он бы не дотянулся, но руки орков заметно длиннее. Он схватил ее за запястье, потянул на себя изо всех сил, чувствуя значительное сопротивление. Твари не желали отпускать добычу.

Хетта приблизилась к одному из кустарников и присела, раздвинув листья. От увиденного она чуть шире открыла глаза и проморгалась. Девки! Голые! Зеленокожие! Будто опьянённые, они танцевали, и их тела, словно потные, приковывали к себе взгляд. Эльфийка смахнула наваждение кивком и принюхалась - запах трав, грибов, чего-то сладкого и тягучего. Не алкоголя. Хетта почувствовала теплоту в паху, её тело начал охватывать жар - и её это смутило... но от любования задницей одной из бесовок эльфийку это не удержало. Та, кажется, будто заметила Хетту, игриво проведя ладошкой по покатой линии между талией и бедром. Когда зеленокожая дева повернулась в сторону своих подруг, вместо черноглазой мордашки девушка увидела другое лицо, не менее ладное - смуглое, хищное, с колючим взором льдисто-голубых очей, полными губами с парой клыков, выглядывающих из-под нижней губы, и острым, словно птичьим, носом-клювом, который, впрочем, ничуть не портил незнакомку. Чёрные косматые волосы ниспадали на грудь и крепкие мускулистые плечи. Она умывалась, набирая из ручья воду, которая превращалась в её ладонях в кровь - размазывала её по себе. Свежим кармином заблестели её плечи, рельефный пресс с пупком и...
Хватит... хватит!
Хетта зажмурилась и, едва покачиваясь, начала уходить прочь. К её счастью, удалось это сделать бесшумно, и уже через несколько метров эльфийка почувствовала себя лучше. Только бисерины пота на её бледном лице говорили о противоестественном жаре, поразившем тело. Возбуждение ушло, осталась лишь легкая усталость и озноб. Девушка старалась идти быстрее.
...
- Эй, тихони, поднимайтесь, там ничего интересного, я... э-э-эй?
Хетта с недоумением осмотрела опустевшую поляну, нахмурилась, озадаченно почесала засаленный затылок.
- Корх, Иви?
Но ни орка, ни титланской врачевательницы нигде не было. Хетта прислушалась - вокруг было подозрительно тихо, даже птицы не смели подать голос.
- Это уже несмешно, - Раздражённо заговорила девушка, осматривая землю под ногами. Заметив следы, ведущие в низину, к болотам - крупные следы Корхулага и мелкие и частые Иви - Хетта чертыхнулась. Но вздохнула и пошла по ним вперёд, перескакивая с кочки на кочку. Мысль о том, что урук решил по-быстрому уединиться с селуниткой повеселила эльфийку - кто-то, а девка была и вправду хороша. Хетта хмыкнула, но лицо её застыло, едва девушка услышала тонкий женский вскрик.
Проклятие алвов!
Остроухая бросилась бежать, не обращая внимания ни на хлещущие по её лицу ветви деревьев, ни на мелкие кустарники, которые на полном бегу просто спинала за собой. С каждым шагом она слышала больше - и голос Корха, и шипения, и топот, и уже знакомые запах - Хетта сделала на ходу себе влажную тканную маску на половину лица, чтобы меньше поддаваться действию дурмана (несмотря на то, что теперь чувствовала себе его действие заметно меньше). А заодно и выхватила из ножен меч.
От поляны её отделял густой кустарник, и Хетта прорубила себе путь вперёд, затем пнула остатки ногой. Она вышла на небольшую косую поляну, которая где-то в нескольких метрах оканчивалась трясинами. Свет ударил ей в глаза, и эльфийка прищурилась, но вскоре заметила, как Корхулаг с рычанием пытался сбросить с себя не меньше шести тварей, с которыми сама Хетта столкнулась несколько минут тому назад.
- Корх, ёб твою мать, тебе приключений мало? - Зло прорычала эльфийка, и в тот же миг перед ней выскочило две болотные девки. Безоружные, хрупкие они не имели шансов против вооружённого воина, и уже через полтора взмаха меча Хетта перепрыгнула через мёртвые тела, чтобы броситься вслед на Корхом, который большую часть зеленокожих курв успел распугать. Продравшись через заросли мха, Хетта увидела, как орк пытается вытянуть из болота хнычущую селунитку. Она подскочила и схватила девушку за вторую руку. Глянула на Корхулага, но ничего не ответила, кряхтя от усилия...

Трясина вскоре начала сдавать и через пару минут выплюнула хнычущую жрицу. Хетта упала на спину, на почувствовав, как снег вперемешку с мхом холодит её лопатки. Она увидела , как Ивия хватает и спешно собирает сумку, дрожащими руками, не обращая внимания на грязь и ожоги на своём теле. Корхулаг, шипя ругательства, пнул одну из мёртвых болотниц и схватил жрицу, перекинув её через плечо.
- Чего разлеглась?! Уходим! - Рыкнул Корхулаг, отвешивая пинок по поднимающейся заднице Хетты. Та зашипела.
- Корх, курвин ты сын... ладно, потом поговорим! - Эльфийка встала, сорвав с лица тряпочную маску, и засеменила вслед за удирающим вверх по склону урукхом.
...
По дороге Ивия, хныча и задыхаясь от слёз, рассказала о том, что это были ундины - болотная нечисть, соблазняющая и утаскивающая путников в болото. Зимой они обычно спят, но сейчас, видимо, голод их разбудил... только-только успокоившись и начав говорить о том, что та никогда не видела их воочию и было бы неплохо их описать - она тут же была перебита Корхулагом.
- Какого демона ты пошла за мной, курва?! - Прогнусавил орк, тряхнув тельцем жрицы так, что та негромко вскрикнула от боли, до крови сжимая губы. - Ясно сказал же - ждать меня на просеке!
- А-ай... не смей меня оскорблять!
- Довольно! - Рыкнула Хетта. Она уже поровнялась с Перекушенным Клинком. - Я тоже кое-кому сказала ждать меня на просеке...
- Чтобы я позволил алвке встречать опасность попред себя?!
Хетта заскрипела зубами, - может, ты и в лесу лучше меня рыщешь, а, Корхулаг? Я не собиралась бросаться в бой! И я не плаксивая алвская пленница, чтоб ты... арх, дерьмо... - Она поморщилась, чуть загнувшись и схватившись за живот. Отстала на несколько шагов, чувствуя как в глазах помутилось, а несколько градин пота скользнуло к её дрожащему от боли подбородку. Хетта ощупала себя, и всё внутри неё похолодело - она с недоумением смотрела на свои бледные пальцы, испачканные свежей кровью.
Корх остановился, принюхался и обернулся, увидев лишь, как эльфийка запахивается в худенький плащ да окровавленные кончики её пальцев.
- Устроим привал, - Буркнул орк и чуть не сбросил на землю жрицу. 

Хетта устроилась у дерева, пытаясь придти в себя, но не давали крики и мольбы о пощаде Ивии - Корхулаг срезал одежду с её ожогов, а затем натирал вырывающуюся жрицу снегом. В какой-то момент Хетта, пошатываясь, медленно поковыляла в сторону леса, всё также скрывая за плащом пятна крови...
Она искала травы, в первую очередь - чёрный мох. Он отлично останавливал кровь, по крайней мере, не давал ей вытекать наружу. Нарвав такого кучку размером с Корхову голову, она хмыкнула, - срамота... я истекаю кровью... не получив даже раны!
И, ворча, начала напихивать мох в портки...
...
Через полчаса она вернулась всё на те же крики, бросив на землю связку с хворостом. Она пыталась сосредоточиться на разведении костра, но пальцы дрожали и не слушались, голова гудела, живот крутило, а к глотке колючим приступом подползала тошнота.
- Корх, в моей сумке мех с водой, не издевайся над девкой. Право дело, на её крики вся округа сбежится!
- Я уже закончил. - Орк стряхнул воду с пальцев и поднялся, оставив полу-голую селунитку в покое. Та искала, чем прикрыться. Хетта сняла с себя плащ и подала тот титланке. Она сипло поблагодарила. Взор её пробежался по эльфийке с ног до головы, она хотела что-то сказать, но, видимо, переменила слова, - там бутылка... - жрица указала в сторону полу-открытой сумки, ещё не обсохшей от болотной воды, - подайте мне её.
На глазах Хетты и Корха она натёрла самые крупные ожоги странной белесой жижей, не заметив даже, как Корх тоже ушёл прочь... за тем же хворостом. Закончив с ранами, Иви пристально осматривала эльфийку, что последнее просто не могла не заметить.
- Что? - Буркнула та, вновь взяв в руки кремень.
- У тебя кровь...
- Пустяк, - Отмахнулась Хетта, поджав губы, - займись лучше своими ожогами.
- У тебя... - Иви сделала паузу. - Слабые дни?
- Что? Какие ещё слабые дни? - Остроухая прищурилась. Уж не слабой её сейчас обозвали? 
- Ты напрасно стесняешься. Это нормально, в том нет ничего позорного.
Эльфийка несколько секунд смотрела на жрицу молча.
- Я... подери Сатаниэль, мне нужно выпить! - Она неуклюже подтянула к себе мех с водой, когда почувствовала на своей мохолистой ладони чуть более мягкую ладонь Ивии.
- Лучше это. - Ивия, кривясь, протянула эльфийке глиняную бутыль, чуть ли не вложив в пальцы. - Это антисептик, и он притупляет боль.
- Анти-что? Ай, не важно... - Хетта задумчиво осмотрела бутыль, откупорила, принюхалась. В нос ударил запах трав, напомнив запах тел болотниц - эльфийка невольно отпрянула, но, взглянув на жрицу, подумала - а зачем ей, собственно, травить её? И глотнула. По горлу, а затем по груди разлилась приятная теплота.
- Спасибо, Иви.
- Не за что.
Жрица явно задумалась. Тишину прерывали мерное постукивание кремня о камень да треск вдали, на холме - то старался Корхулаг.
- Хетта, как давно ты его знаешь?
Девушка отвлеклась, - хм? Кого? Корха? Давно... а что?
- А ты не замечала в нем... - Она помолчала подбирая слова. - Чего-то необычного? не происходило ли с ним какой-то болезни? Не знаю даже как это объяснить...
Хетта нахмурилась, лицо её посмурнело. Она знала, что имела ввиду жрица.
- Когда я ухаживала за ним... я чувствую магию, меня учили, но я не разбираюсь в этом так же хорошо как магики. Но с Корхом что-то не так... иногда мне казалось, будто он умер, и я ставлю примочки еще не остывшему мертвецу.
Эльфийка мысленно вернулась на несколько дней тому назад. Когда Иви готовила лекарство, Корхулаг уже даже не кашлял и не дрожал. Только хрипел. А Хетта сжимала его холодную руку, кожей прислушиваясь к пульсирующей жилке между большим и указательным пальцем. Прекрати та дрожать под током крови - и эльфийка бы схватилась за меч. Просто ради того, чтобы выполнить проклятое обещание...
- Как видишь, он жив. - Хетта выдавила из себя нарочитую улыбку. - И даже не пытался меня сожрать, когда от меня разило кровью, мхех.
- Но он постоянно говорит об этом. У него навязчивые мысли о людоедстве... Это нормально? Орки - людоеды?
- Нет, Иви, мы не людоеды... то есть, крхм, орки не людоеды, - поправила себя Хетта, - он просто жрать хочет.
- А вас что-то связывает? Я имею ввиду... ну...
- Я же говорила тебе, - устало вздохнула эльфийка. Благодаря зелью ей полегчало, и, когда пламя костра начало зарождаться, она перестала смотреть на жрицу, осторожно раздувая сухой мох для розжига, - он мой... ху-х... товарищ и не больше.
- Иногда ты печешься о нем как о возлюбленном... - Иви слабо улыбнулась.
- Или как о друге, - ответила Хетта, но тут же отвлеклась на вернувшегося Корхулага, который шумно сбросил охапку веток перед девушками. Поток воздуха от падающей связки задушил мелкое пламя. Эльфийка с досадой сплюнула. Сдержалась от злого слова...

17 Левиэля, день

Хетта некоторое время смотрела вслед дрожащего силуэта жрицы, которая всё куталась в её драный плащ, не решаясь ступить дальше, через поле и на широкий дорожный тракт впереди, вниз по склону.  Холодный ветер свистел в выси, опускался, петлял, прилизывая снег и пожухлую траву похлеще солдатских сапог, топот которых Хетта слышала издали.
Ивия отошла на несколько шагов вперёд, а затем обернулась и споро вернулась к остроухой.
- Иви, что ты делаешь?..
- Вот, - жрица вложила в белую ладонь эльфийки приплюснутую флягу из красной глины, - следи, чтобы Корх пил это утром и вечером по одному глотку... я... я добавляла это ему в еду, пока он не видел. Это поможет ему быстрее окрепнуть после болезни и избежать рецидива.
Хетта задумчиво прокрутила в руках фляжку, - а сказать ему прямо?
- Ты шутишь? Он упрям до невозможности!
В чём, а в этом жрица была права. Эльфийка кивнула и спрятала флягу, уже желая поблагодарить титланку за помощь.
- И вот ещё, возьми... это зелье поможет быстро встать на ноги даже после тяжёлых ран без последствий... и... - Ивия оглянулась по сторонам, протягивая остроухой склянку с белесоватой жидкостью. - Я надеюсь, оно тебе не пригодится... ни тебе, ни Корху.
- Иви... - Хетта вздохнула, но отказываться от подарка не стала. Она хотела сказать, что не хотела бы встречать Иви ни в качестве врага, ни в качестве пленницы, но промолчала - слова, порождённые её умом, язык осилить не сумел.
- Береги себя, - буркнула жрица и посеменила вперёд. Ветер раздувал её плащ, делая похожей на исхудавшую от голода ворону, неся запах железа в лицо Хетты.
- Ты тоже. Береги, - ветер заглушил её и без этого сиплые слова. С тяжёлым сердцем эльфийка скрылась в тени сосен...
...
- Глянь туда.
Корхулаг, кажется, даже уши приопустил, подобно затаившемуся манулу, сосредоточенно следя за далью. Хетта посмотрела в ту же сторону и поджала губы - армия огромным змеем тянулась по тракту, растворяясь в белой пелене снегопада. Стучали копыта и сапоги, гремели доспехи, кольчуги, клинки и алебарды.
Длинная колонна конницы. Золотой легион. За золотым легионом - рыцари Алой шпоры. Всадники. Арбалетчики. Пешие кнехты. Следом за ним пылила дварфийскя пехота. Просто титланская пехота. Ополчение из Азарина и северных областей о чем говорили значки на знамёнах... подери Сатаниэль, откуда она всё это знала? Девушку прошибло в холодный пот. Она не сразу заметила, как заговорил Корхулаг.
- Войско идет медленно. У нас есть шанс опередить его.
- Чё? - Хетта надавила на закрытые веки большим и безымянным пальцами до звёздочек в глазах, а затем резко заморгала. Вся процессия шла на юг и... и Корх был прав.
Только вот пешком обогнать громаду будет проблематично.
- Сейчас бы пригодился волколак... - вздохнул блод-урух.
- Или хотя бы лошадь, - продолжила мысли орка Хетта. Тот прищурился и посмотрел на неё.
- Говоришь, на дороге полно разъездов?
Эльфийка кивнула, - есть такое.
Губы Корхулага дёрнулась и... превратились в плотоядную улыбку.

В голове Корхулага возник план. Простой, как все гениальное, а следовательно беспроигрышный. И главная роль в нем отводилась Хетте.
Эльфийка басовито выругалась, когда он схватил ее и вытряхнул из штанов. Развернулась и мастерски залепила ему кулаком в ухо. Зашипела, ушибив руку о крепкую голову. Очень неохотно – он не любил тратить время и слова на то, что по его мнению было ясно и так – он объяснил ей свой план.
— Глоба! А сразу сказать не мог?
— Некогда объяснять. Ложись вот сюды, дупой кверху. Чтоб с дороги было виднее. А я в кусты.
Возле зарослей он притормозил, обернулся.
— И жару.. жару побольше! Чтоб от твоей дупы у них у всех портки порвались. Ну да не мне учить тебя.
И быстро скрылся в гуще облетевших ветвей. Отчасти из опасения, что Хетта в него что-нибудь кинет.
Оттуда он видел, как эльфийка натянула обратно штаны, откинула на спину косу, порвала рубаху, интригующе оголила плечо. Долго возилась под косицей, раздирая ногтями кожу, чтобы пустить кровь. Наконец легла, на как бы случайно брошенный на землю плащ — не лето же. Спрятала под собой меч и кинжал.
 
Лежать и ждать пришлось не долго. Вскоре из-за изгиба дороги показалась кобыла, тянущая телегу с дровами. На козлах сидел самый обыкновенный гном – то есть коротышка с носом-картофелиной и бородищей до пояса, старом штопанном колпаке на макушке. Увидем эльфу, он остановился, обрадовался. Удивился.
— Вот люди! Надо ж какую справную девку выбросили! Да ее ж еще...
Заскрипели ступеньки. Гном неуклюже спрыгнул на землю, закряхтел, разминая ноги. Корхулаг видел, как он подошел к распростертой Хетте, боязливо потыкал в нее рукояткой кнута и собирался вмещаться. Не успел. Стоило гному наклониться, лежащая в забытье эльфийка стремительно очнулась, схватила гнома за броду и приставила кинжал к короткой шее.
— Ш-ш-ш, цыплёнок, — просипела она почти ласково. — Пискнешь или дёрнешься — и я тебя побрею. Оно тебе надо?
— Ы-ы…— Гном округлил глаза, боясь тряхнуть головой, но всем видом показывая, что ему такого не надо. Ну вот никак.
Хетта легко двинула кинжалом, срезав вознице небольшой клок и разжала пальцы. Освобожденный гном попятился задом, упал, поднялся на четвереньки и быстро-быстро – куда быстрее чем делал это на своих двоих – взобрался на козлы. Щелкнул кнут. Скрипнули оси, телега, громыхая дровами, прокатилась мимо. Корх проводил ее взглядом. Можно было конечно и отобрать, но лошадь одна и уже довольно стара, вдвоем далеко не ускачешь. Потом еще телегу надо куда-то девать, труп прятать…
Телега тем временем скрылась. Орк высунул голову из кустов.
— Смотри кого завлекаешь, глоба! Гнумы нам не нужны.
— Давай меняться, раз такой умный! — огрызнулась Хетта, укладываясь на прежнее место.
Корх состроил философское лицо, махнул рукой и смылся обратно.

Время тянулось медленно. Вскоре земля ощутимо задрожала. Так ощутимо, что почувствовал даже Корхулаг. Он видел, как подскочила Хетта, как подхватила плащ и в два прыжка оказался в кустах рядом с ним.
— Ну, нахер!
— Верно.
На дороге, громыхая латами, появился ну ооочень крупный отряд. Рыл эдак на шестьдесят, с знаменем.
— Алые шпоры, — опознал Корх. — Наймиты из чужеземья.
Отряд «алых шпор» прогарцевал мимо. На всякий случай орк и эльфийка еще некоторое время просидели в кустах, опасаясь, что может появиться еще одна полусотня, но все было тихо. Хетта заняла свое место, снова изобразила приманку.
В третий раз ждать пришлось долго. Орк дул на пальцы, пытаясь согреть их дыханием и, с беспокойством, поглядывал на эльфийку. Не околела бы…
Когда он уже хотел отказаться от затеи, из-за деревьев вылез отряд. Пять всадников. Зимнее солнце расплескалось на железных шлемах и наконечниках копий. Круглые щиты украшал бегущий кентавр – знак Турл-Титла. Такой же знак был на котах, одетых поверх кожаной брони. Только у одного, командира, под ней был железный нагрудник.
«Бронзовый легион» — угадал Корх.
Хетту заметили. Раздалась резкая команда и отряд остановился. Два всадника свернули с дороги. Один спешился, склонился над ней. Через миг Корхулаг услышал его голос – простуженный бас.
— Будь я проклят — это же элфка! Сержант! Здесь эльфийка! Кажется ее кто-то того...
— Живая? — оживленно долетело с дороги.
Воин потянулся рукой к плечу Хетты…
Эльфийка стремительно развернулась, хсватила одной рукой за шею, второй воткнула в горло кинжал. Титланин дернулся, захрипел. Завалился. Корхулаг выскочил из засады. Пользуясь тем, что внимание трех всадников на дороге отвлечено на Хетту, он подскочил к ним, врезал крайнему годендагом в живот. Титланин хакнул, глаза его полезли из орбит. Он запрокинулся и вывалился из седла. Корха заметили.
Орк отскочил от удара копья, поднырнул под брюхом лошади без всадника, треснул замешкавшегося солдата дубиной в локоть. Тот крикнул, выронил копье. Корх схватил его за ногу, сдернул с седла. Краем глаза увидел, как Хетта пытается отобрать копье у своего конного противника. Ударил орущего в пыли вояку годендагом по голове. Третий, командир в железной броне, наскочил, вздыбил коня, пытаясь ударить орка  копытами. Корх отскочил, увернулся от удара копья, заплясал вокруг всадника. Ловко перебрасывая дубину, атаковал, размахивая крест на крест, метя в колено. Всадник заставлял коня крутиться на месте, вертелся сам, отбивал удары щитом, пытался ужалить орка копьем. Потом увидел бегущую к ним эльфийку и своего товарища, с застрявшей ногой в стремени, волочащегося за лошадью, понял, что остался один.
Героя разыгрывать не стал. Свистнул, всаживая в конские бока шпоры, скакнул вперед, вынудив Хетту отскочить в сторону и дал стрекоча в том направлении откуда приехал. Хетта швырнула вдогонку кинжал, но тот отскочил, ударившись об кирасу.
— Курва! — выругалась воительница, пиная ближайший труп.
— Лови лошадей, он скоро вернется с друзьями. — Корх схватил поводья двух ближайших коней. — Пойдем одвуконь!
Вскоре лошади были пойманы и привязаны к ближайшей сосне. Корх рылся в седельных сумках, Хетта торопливо обшаривала трупы на предмет полезных трофеев. С одного стянула броню. С другого – плащ и шлем по размеру.
Себе она выбрала смирную серую лошадку, предоставив укрощать строптивого гнедого жеребца Корхулагу. Тот подошел к делу по-орочьи просто. Пристально посмотрел в глаза жеребцу и двинул его кулаком в нос. Бедная животина присела на задние лапы, заржав от боли и тряся головой. Садится на него орк однако не стал. Выбрал рыжего мерина, а поводья гнедого привязал к луке седла.
— Едем!


Переход в Nat mar Odr-ishi!

Тем временем у других наших героев...


Ивия Гринх


Ивия дошла к деревеньке, где у себя дома её приняла сердобольная молодая вдова, живущая под одной крышей с матерью. Когда жрица рассказала о том, как заблудилась в лесу и попала в болота ундин, лишь чудом спасшись, по округе пополз гвалт о проклятии на их земли. Которое непременно наслали мерзкие орки. По этой причине Иви ни слова ни сказала про своих спутников, стараясь держать сумку с рисунками при себе. К вечеру того же дня, несмотря на лёгкую простуду, Ивия обогрелась и повеселела и, бодро шмыгая носом, вышла на улицу, щуря глаза на закатное солнце. В руках она неизменно сжимала всю ту же сумку.
По дороге к холму девушка обратила внимание на грохот с опоясывающего возвышенность тракта. Уныло брели ополченцы Азариса и Турл-Титла. Вчерашние крестьяне и горшечники шмыгали носами, шаркали башмаками, волокли за собой большие каплевидные щиты, всем видом показывая, что страстно желают их скорее потерять.
 Взгляд с небес, красоту коих жрица и думала запечатлеть на бумаге, постоянно падал вниз, на грохот и мрачные лица титлан. Пейзаж сменился собирательным портретом солдат... а в перспективе - натюрмортом. На душе было тяжко и, как бы она не пыталась отвлечься от дум о недавнем злоключении, мысли вновь и вновь возвращались к странной парочке. Орка и перворождённой...
— Простите... хейри... — чей-то дрожащий голос отвлек ее, заставил обернуться. Перед ней стоял эльф. Невысокий, но стройный и гибкий, как лоза. С интересной формой лба и носа (это надо будет зарисовать!), но крайне уставшим, словно больным лицом в принципе. Он зябко обнимал себя за плечи, постоянно притаптывал и переминался. Одежда - судя по всему снята с огородного пугала - холщовые штаны и драная рубаха. Короткие светлые волосы в беспорядке торчали в разные стороны, напоминая воронье гнездо, открывали маленькие слегка заостренные уши.
Ивия чуть не выронила из руки кусок графита, вздрогнув и смущённо встав, закрывая спиной рисунок, — Э-э-э, что? Что-то не так? — Она присмотрелась к его лицу, — э-э-эмн... Добрый вечер, хеир, вы... вы больны?
— Нет-нет, мы, эльдары, к счастью, не болеем. Никогда. Но я ужасно замерз. Дело в том, что... меня ограбили по дороге. Сняли даже штаны.
— Я не знаю... — Ивия убрала рисунок прочь, вздохнув, — я сама пришла сюда утром, чуть не став добычей у болотных дев... может, пойдёте со мной? Я остановилась у одной доброй женщины, а я... я смогу уговорить её предоставить вам место на ночь.
— Спасибо, хейри. — Эльф слабо улыбнулся. — А мне ведь даже нечем отблагодарить вас. В былое время я просто достал бы свою лютню и спел в вашу честь красивую балладу... не смейтесь! За мои песни мне щедро платили в Великих Домах. Однажды я пел даже перед лордом Беренелем! Мое имя Нэкил. Нэкил Астато...
Ивия улыбнулась, привычно прижав поближе к телу сумку, — Я верю вам. Моё имя - Ивия Гринх. Я жрица Селунии, но стезя художника мне также близка... пойдёмте, здесь холодает, а я не хочу проверять ни крепость эльдарского здоровья, ни своего...

Ивия хотела о многом расспросить этого странного перворождённого, но решила для начала дать тому придти в себя после дороги. Она привела его в избу, будто и не обращая внимания на характерный взгляд (чего только ей не пришлось выслушать и увидеть за бытность жрицей Селунии!). Затем недолго поговорила с хозяйкой, которая сперва удивилась незваному гостю, озадачилась, но, задобренная словами жрицы и последним бутыльком зелья от мигрени, сменила удивление на милость, с нескрываемым любопытством заглядываясь на эльдара весь вечер...
Уже позднее, прихлебывая горячую луковую похлебку, эльф делился переживаниями.
— Я шел в Дулин. Ближе к войне. Мне вообще противно кровопролитие, но тут я не мог сдержаться. Люди, гномы и эльфы встали плечом к плечу, против общей угрозы... это заслуживает внимания! Я безмерно растроен, что наши лорды любуются на битву из окошечка...
Растроганная хозяйка придувинула ему кружку с пшеничным элем.
— Но на дороге в Дулин на меня напали. Орк. Настоящий орк!..
Он замолк, слизывая языком повисшую на ложке колечко лука. 
— Орк? Здесь?
Мысли вновь вернулись к Корхулагу. Девушка очень надеялась, что не с ним судьбы свела этого бедного юношу...
Нэкил утвердительно угукнул из глубины кружки. Шумно сглотнул.
— Я чуть не... кхм... В общем, ты бы только его видела! Высокий, худой, как скелет. Лицо, что называется - не обезображенное интеллектом, как высеченная из камня маска. Челюсть - хоть оглобли ломай.
 Ивия посмурнела, черви сомнения вырвались из-за бытья, точа мысли, словно перележавший кусок говядины. 
— Я успел с жизнью попрощаться! Он обобрал меня до исподнего. Снял штаны, забрал теплый плащ, рубаху... даже отобрал лютню! Зачем ему моя лютня, скажите на милость?
Ивия молча опустила взгляд в чеплашку с похлёбкой. Аппетит улетучился, её прошибло в жар. Девушка шмыгнула носом, хотела что-то сказать, спросить, но промолчала. 
Эльф - вещал. Хозяйка - слушала.
И он заметил изменения в лице Ивии. Пользуясь тем, что женщина ушла, унося пустую посуду, он обратился к ней.
— Что с вами такое, хейри? Я напагул вас подробностями?
— Небольшое недомогание. — Девушка вымученно улыбнулась, — Зима в этих краях прекрасна, но не шибко жалостлива...
...
На следующий день эльф и жрица отправились в дорогу. За лёгким разговором и напряжёнными смешками они практически на одном дыхании прошли до развилки, одна из которых вела в сторону храма Селунии - туда и нужно было Ивии. В отличие от эльфа. Так и закончилась бы история их знакомства - легко, ненавязчиво и пусто - если бы не рассеянность Ивии Гринх...
Через несколько минут после прощания девушка услышала за спиной топот и тяжёлое дыхание. Обернулась и увидела Нэкила. Увидела бумагу в его пальцах... и увидела рисунок. Девушку прошибло в холодный пот.
— Это... это.. откуда ты его знаешь?!
Ивия осмотрелась по сторонам, нервно пригладив волосы.
— Несколько дней тому назад я чуть не утонула в болоте. Я распрощалась с жизнью, когда меня спасла одна эльфийка... там же, рядом с тем урухом... — Она посмотрела на рисунок. — та узнала, что я, так скажем, целительница, которая не может отказать страждущему, кем бы он ни был... и попросила меня помочь её заболевшему товарищу... но она не сказала, что он был, м-м-м... орком. — Ивия подняла взгляд. — Да, знаю, звучит глупо, но я не вру! Я не знаю, кем они приходятся друг другу, но они заботились друг о друге, как брат о сестре, и... и потом именно они меня спасли от болотных дев, когда решили вывести обратно к людям...
Видя, как играют желваки на бледном лице эльфа, жрица виновато потупила взгляд. Приобняла себя за плечи.
— Мне правда жаль, что он так с тобой обошёлся.
— Заболевший? Ну он выглядел как восставший мертвец. Но не сказал бы что ему нужна помощь. Но что ты говоришь, эльдарка, перворожденная помогала орку?! Быть того не может!
— Когда та эльдарка меня только привела в пещеру, он сгорал в лихорадке. Я думала, он не выживет.
Титланка глянула на остроухого исподлобья.
— Однако... — эльф с любопытством вновь рассмотрел её работу. — Однако... а... у тебя есть еще их рисунки?
Ивия оживлённо подняла голову.
— Э-э-э... есть.
Нэкил перебирал листы, жадно разглядывая рисунки.
— Поразительно, — Шептал он. — Поразительно! Если бы я не видел этого громилу своими глазами, то решил бы, что это все плод фантазии... Эта перворожденная... Она говорила, как ее зовут? Она хоть что-нибудь рассказывала о себе? Или об орке? Я слышал о побеге двух заключенных из Дулина. Хм-м... патрули разыскивали эльфийку. И орка. Не их ли?
— Я подозревала, что они беглые преступники, — Ивия ловко сокрыла от Нэкила среди сонмы рисунков рисунок Корхулагова члена, — они практически ничего друг о друге не рассказывали, между собой общаясь на каком-то грубом наречии... похоже, орочьем.
— Невероятно. Как жаль что я не мог поговорить с ними.. Орк и эльфийка... Какая тема для баллады!
Он бережно вернул Иви рисунки.
— Я совершенно точно напишу на это балладу. Что-то для художественного умысла придётся придумать самому, но так оно даже лучше. Видишь ли, Иви... у меня есть одна глупая мечта...
— Глупая? — Девушка приняла рисунки обратно, — отчего же?
— Оттого, что я хочу спеть примиряющую песнь. О радости любви и мира. — Бард сглотнул, вздохул. И докончил. — Перед орками. Пусть даже это будет последнее, что я сделаю в жизни.
Сперва жрица поражённо уставилась на эльфа, но, сумев совладать с удивлением, слабо улыбнулась, покачав головой, — тебе придётся получить орокский, чтобы они поняли тебя лучше. Нет, не подумай, я не смеюсь... это хорошая мечта. Хоть и далеко непростая...

...
Конец эпизода