2 февраля. День ближе к вечеру. Метель
Первый, кто придумал двери, был фигурой предусмотрительной и благоразумной. Имея разные формы и, что немаловажно, изготовленные из различных материалов, двери всё же всегда выполняли особую функцию. Они защищали и охраняли. Защищали то, что ценилось превыше всего: богатства, ценности, домочадцев в конце концов и, конечно же, охраняли их. А остерегаться следовало многого. Поначалу это были дикие звери, жаждущие растерзать жителя слабого и глупого, который так и не догадался сделать себе дверь. Затем люди принялись сами вторгаться в чужие жилища подобно диким, но алчным зверям. Однако крепкие двери останавливали многих. Список рыцарских способностей этих скрепленных вместе деревянных досок внушительный. Тем не менее главная цель любой двери останавливать не благожелательных гостей подобно холоду, ветру, дворовой собаки, ушлому вору и даже вампиру.
Вампиром был и младший инквизитор Брэм Эйвери Ливингстоун, что закутавшись в белый от снега плащ, оглядывал двухэтажное здание, перед которым в данным момент и находился.
Протяжно завывая, вьюга усиливалась. Многие неграмотные крестьяне скорее всего бы слышали бы в этом обыденном природном явлении нечто страшное и необъяснимое. Ведь именно подобного, по их скромному мнению, всегда следует бояться. Чаще всего страх - признак незнания. Поэтому Брэм всегда жадно докапывался до правды, жаждя прозрения и даже, прости Господи, озарения.
В это захолустье его привела работа, но погода имела иные планы, отчего до места предполагаемого назначения, инквизитор не добрался. Он не устал, не боялся метели, холода, ветра. Отнюдь. Он боялся голода. О этот страх, древний и примитивный, но в то же время самый опасный - он в тебе, он из-за тебя. Голод, сводящий с ума, ослепляющий, подталкивающий на убийство…
Ливингстоун потряс головой, отгоняя мрачные мысли о былом.
Он так бы и стоял, собирая на себе хлопья снега, медленно превращаясь в неподвижного снеговика, если не блеснувший свет фонаря:
Fiat lux, - и ворчливый голос со стороны:
- Кого эт еще привела пурга эта сраная?
Брэм пошевелился, и накопившийся снег с грустью свалился с его плеч.
- Неужели уставшему путнику не будут рады здесь? - Перекрикивая ветер, отозвался на вопрос вопросом инквизитор.
- Мы всем рады, - совсем безрадостно ответил обладатель ворчливого голоса. - Мы - постоялый двор. Единственный в этом сраном округе.
- Так вы позволите мне войти? - Ливингстоун приблизился настолько, что уже видел своего доселе незримого собеседника. Им оказался горбатый мужчина с перекошенным недобрым лицом, но с каким-то нечеловечески чертами. Тот смотрел исподлобья, держа в руке фонарь, огонек в котором боязливо дрожал.
Вампирам, увы, нет входа в дома, куда их не пригласили. И тут даже двери не являются преградой, а нечто большее и древнее, что не пропускает обремененных проклятием, именуем также vampyrismus, в чужие дома. Тогда Брэм не сразу сообразил, почему он никак не мог переступить порог дома своего наставника.
- Конечно, конечно, - заскрипел горбун и жестом пригласил к двери. - Заходите.
Сапоги несколько раз топнули об пол, сбивая налипший на подошву снег. Дверь за спиной закрылась, но рядом безымянного собеседника не было. Ливингстоун снял вымокший плащ и огляделся. Светлая, просторная зала не ломилась от переизбытка постояльцев. Слева стояло несколько потёртых столов и скамей: за одним из сидели гномы и увлеченно обсуждали только своим известные темы. Увы, языка бризингов Брэм не знал, как и много других. А вот по правую руку за короткой деревянной стойкой во весь рот улыбался, вероятно, сам трактирщик. Песчаные усы его неухоженно торчали во все стороны, что не могло не задеть охочего до опрятности и порядка инквизитора. За широкой спиной хозяина раскрывался проход в комнату поменьше, из которой доносился приятный пряный запах и звуки плошек о кастрюли. В дальнем противоположном углу поднималась наверх лестница с разными по размеру ступенями.
- О, добро пожаловать в придорожный трактир “Бараний рог”, сударь, - хозяин заведения вёл себя задорно, видимо паршивая погода нисколько его не удручала. Он пальцам провел по одному из усов и, не переставая улыбаться, налил багровой жидкости в кружу. - За счет заведения, сударь! Это лавидийский бальзамический ликёр. Дивные травки сразу же согреют вас и избавят от мыслей о жутком холоде, что гуляет сейчас там, - он ткнул круглым носом в сторону закрытой двери, в которую иногда бывало стучался ветер.
- Благодарю, - кивнул Брэм, приняв подарок заведения, но пить не стал.
- Фредар Бирняк к вашим услугам, - трактирщик в знак приветствия склонил голову так, что утроил свой мясистый подбородок.
- Брэм Ливингстоун, - представился инквизитор, опуская детали своей профессии; однако трактирщик Фредар был человеком зоркого глаза.
- Что привело вас, мастер инквизитор, - на последнем слово Фредар сделал акцент, а улыбка так и не сходила с его губ, - в такое место в такой час?
Не оценив наблюдательность трактирщика, поскольку любой зрячий человек не смог бы пропустить сюрко с иссарианским крестом Ордена, Брэм спокойно и доходчиво сказал:
-
Метель, господин Бирняк, метель.
Secundo,
мне нужна комната. Без беспокойств и каких-либо навязчивых услуг. Окна необязательны. Интерьер не волнует.
Удивительно, но улыбка сползла с краснощекого лица Фредара. Невзначай он посмотрел на разговаривающих меж собой гномов. А затем взгляд его переполз на спускающуюся по лестнице тучную даму. Она держалась так, словно нисколько не доверяла ни одной из ступеней под своими ногами. Те в свою очередь жалобно трещали.
- Это возмутительно! - С лестницы донеслось начало женского недовольства. - Почему мне приходится мириться не только с этой треклятой метелью, тесной комнатушкой, что вы мне коварно подсунули, господин Бирняк, но и с едой, которую мне никак не принесут!
- Госпожа де Крайдю, - пшеничные усы Фредара полностью скрыли его губы. - Прошу меня простить, госпожа. Сейчас мы всё исправим.
- Побыстрее, - ярость госпожи де Крайдю пошла по пути угасания, но её голубые глазки пробежались по общей зале, словно в поисках такого нового, к чему обязательно следовало придраться и раскритиковать. Так ранее она поступила и с входной дверью, и с полом, и с постояльцами, и с лестницей, и с…
Оставшись стоять и глядеть в тёмное вино, что безумно напоминало кровь, Ливингстоун сбросил с плеча походную сумку и оперся локтями на стойку.
- Ваш плащ, сударь, - неожиданно раздалось из-за плеча. То был невысокий мальчик лет одиннадцати с усеянным веснушками свежим лицом. Макушку украшала копна светлых волос, а на лице застыла доброжелательная улыбка. Ребенок был копией своего отца, который, кстати, практически сразу и объявился обратно.
- А, Вилльк, ты уже здесь, - выдохнул на сына Фредар. - Забери у господина Ливингстоуна мокрые вещи, высуши их. Отнеси его сумки нав…
- Не надо, - прервал список поручений Брэм. - Сумки не надо трогать, благодарю. Я сам.
- Хорошо. Тогда, Вилльк, сбегай за Игором, это наш рукастый парень, - объяснил трактирщик уже знакомую инквизитору фигуру, - пусть позаботиться о лошади гос…
- Не надо, - снова оборвал его Брэм. - Я пришел пешком.
- Хорошо, - Фредар похлопал изумленными глазами, но задавать вопросы учтиво не стал. - Вам повезло, мастер инквизитор. Вам досталась последняя комната. На две персоны. Я всё оттягивал её, надеясь, что зайдет какая-нибудь да никакая пара, но нет. Вам, говорю ещё раз, повезло. Вам понравится. Кстати, - невзначай добавил трактирщик, - вы здесь не единственный, так сказать, Божий служитель.
- Прошу прощения?
- Давеча пожаловал мастер, тоже из Ордена, - начал разъяснять Фредар и одновременно разливать пиво, которое вежливым криком заказали гномы. - Бледный, что твоя смерть. Жуть. Подхватил что-то, бедняга… Да и вы, сударь, не лучше. Простудились?
- Немного, - поджав губы, отмахнулся Ливингстоун. Однако его больше интересовал прочий инквизитор. - Он назвался?
Вообще с коллегами он пересекался исключительно в Ордене, а после обращения, конечно, подобные встречи старательно сводились к минимуму. Плох тот инквизитор, который доверяет всем и вся. Случалось и такое, что сами служители Господня обвинялись в ереси и было подвержены суду пламенному.
Ignis perpetuus всех рассудит.
Прижав ладонь к груди, где под одеждой чувствовался крест, Брэм закрыл глаза, мысленно прося прощения за дурные мысли о своих церковных братьях.
- Мастер Рехтланц, если я всё верно запомнил, - с прищуром и пальцами на усах Фредар напомнил, казалось, сам себе имя своего постояльца. - Очень редко вижу его. Мастер инквизитор практически не выходит из своей комнаты. Прошу простить, я на минутку.
Гулким топотом медвежьих ног, трактирщик побежал по зову долга. Со второго этажа доносился заливистый и весьма раздражающий голос госпожи де Крайду.
Брэм был оставлен наедине со своими мыслями и белым шумом языка бризингов.
О брате Рехтланце ему доводилось слышать, но, увы, не приходилось иметь с ним какое-либо дело. Впрочем, не зря о юном Ливингстоуне в Ордене отзываются, как о мрачном волке одиночке. То был весьма умный и начитанный молодой человек, которому, к сожалению, служба стоила глаза. По каким причинам тот потерял его Брэму было неизвестно, более того, ему это было неинтересно. Рехтланц и его биография не попадали в спектр любопытства новообращенного.
Он передвинул кружку так, как полагал она должна была стоять в идеале, так, словно она принадлежала к утвержденному и подготовленному натюрморту.
- Эй, гость дорогой, - окликнул его один из гномов. Ливингстоун нехотя развернулся: один из них смотрел на него горящими глазами и улыбался, другой хмурился и поджимал губы. - Не желаешь ли в карты?
-
Mala herba cito crescit, - монотонно проговорил он как будто сам себе под вопросительные взгляды гномов и развернулся полностью. -
Благодарю, господа, но азарт есть грех, ибо не остановить его в пылу его.
- А ты священник таки раз такие речи толкаешь, а, гость дорогой? - Усмехнулся гном в усы. На пальцах его сверкали драгоценные камни. Не боялся видимо бризинг сверкать ими в подобных местах. Защиту чувствует.
Казалось сидящий рядом бородач при оружии прочитал мысли Ливингстоуна и, кряхтя, поерзал на скамье.
- Мастер инквизитор Ордена Святой Инквизиции, - поправил его Брэм, холодно вглядываясь в лица гномов. Тот, что с цацками вжал голову в плечи и побледнел от чужого, жуткого взгляда. Другой выдержал его, но нахмурился еще больше. - Мастер Ливингстоун, запомните, господа.
- Перегром Глобстом младший к вашим услугам, - назвал своё имя гном и даже вылез из-за стола. - Это мой драгоценный помощник Брундуль.
Хмурый гном не поднялся, но кивнул.
- Рады новому знакомству, мастер инквизитор, - Перегром хлопнул в ладоши. - Тогда хотя бы присядьте к нам. Составьте компанию немного. Здесь тепло - отогреетесь. Еда - во, - он поднял большой палец, украшенный золотым перстнем, вверх, - а пиво... Не нашенское, конечно, но таки приятное на вкус.
Сообщение отредактировал Ливингстоун: 23 Июль 2020 - 13:45